Тень смерти (СИ)

— Вообще-то, это ты старшая сестра, а значит это ты должна меня нести, а не наоборот.

— А не потащить ли мне вас обоих за шиворот? - поинтересовалась Зения, наблюдавшая за братом и сестрой уже пару минут.

— О, Дюймовочка, ты даже не ранена? - удивилась Церцея.

— Спасибо, прошлого раза мне надолго хватило.

— Как приятно, когда пациенты проявляют высокую сознательность и стараются не возвращаться на больничную койку. Надеюсь, Мальчик-с-Пальчик возьмет с тебя пример.

— Да, я тоже надеюсь, - произнесла Зения.

— С этим придурком все в порядке, - уверенно сказал Никодеон. - Наверняка он, как всегда, окружен красивыми девушками.

— Вообще-то, братец, это ты сейчас окружен красивыми девушками! - отметила Церцея. Что касается Зении, то, услышав слова Никодеона, она пробормотала:

— Ага, этого я и опасаюсь.

***

Хасан чихнул.

— Вы простудились, повелитель? - хором спросили Вакилла и Ар’ак’ша.

Все трое сидели на берегу Залива и Ар’ак’ша поила волшебников кофе — странным напитком, который был еще новинкой для Веснота, но имел широкое распространение в южных землях, откуда была родом Ар’ак’ша. В Нортбее, среди прочих грузов, отыскались два мешка кофе, которые везли для какого-то аристократа.

— Нет, это наверняка Никодеон поминает меня недобрым словом, - ответил Хасан девушкам.

— Я уверена, госпожа Церцея никогда бы не позволила… - возразила Ар’ак’ша.

— Нет, Ар’ак’ша, ты неправильно понимаешь, кто главный в этой семейке. Церцея очень опасна на поле боя, да и ее язык не менее остр, чем ее меч, но по натуре она — благородный человек. Так что ее коварный братец вертит сестрой, как пожелает.

— Простите мою глупость господин, но почему же тогда госпожу Церцею называют змеей? - поинтересовалась девушка. - Я думала, змея — символ коварства и мстительности.

— Символизм тут не причем. На самом деле змеи, как и все остальные животные, действуют соответственно своим инстинктам, не задумываясь о наших людских условностях. Но прозвище Церцеи дано ей не за это качество, а за ее манеру убивать с помощью отравляющих заклинаний. Говорят даже, что она умеет превращаться в огромную змею, но никогда не делает этого при людях.

— Раньше ведьмы тоже так умели, - грустно сказала Вакилла. - Мама умела превращаться в летучую мышь, например.

— А теперь?

— А теперь уже нет таких талантов. Я, например, — самая бесполезная ведьма во всем своем роду, владею лишь самым примитивным магическим искусством. Даже порчи навести не умею…

— Ну и что тут такого? Я вот тоже порчи наводить не умею. Меня в Академии вообще отчаялись чему-то научить.

— Вы учились в Академии, повелитель?

— Было дело.

— Тогда понятно, почему они вас искали…

— Меня искали? - переспросил Хасан.

— Да, когда меня схватили, там с паладинами была девушка, у нее была пачка картинок с вашим лицом и она спрашивала, не знаю ли я вас.

— Почему ты сразу не сказала? - воскликнул Хасан.

— Простите, повелитель… - испугано прошептала Вакилла.

— Прости, я не хотел тебя напугать, - уже спокойнее произнес некромант. - Я злюсь не на тебя. Просто я не думал, что она так быстро сможет нас отыскать. Разумеется, серебряному магу ничего не стоило обогнать нас, зная направление движения… Она ничего больше не спрашивала?

— Нет, но мне показалось, что она пробормотала что-то вроде «хорошо, хоть с ведьмами не спутался», - на этот раз ведьма заранее вжала голову в плечи, ожидая реакции некроманта. К ее удивлению, Хасан рассмеялся.

— Теперь уже спутался. Ар’ак’ша, еще чашечку, пожалуйста, - и он протянул чашку за кофе.

— Амелия, господин, - сообщила Ар’ак’ша, одновременно наливая кофе.

Хасан обернулся. Девочка стояла неподалеку и, видимо, опасалась подойти ближе.

— Ты чего-то хотела? - спросил он ее.

— Я хотела поговорить с вами, повелитель, - ответила она несмело.

— Вакилла, ты с нами всего семь часов, а уже научила всех в лагере этому дурацкому обращению, - покачал головой Хасан.

— Я уверена, когда-нибудь вас будут так называть во всем Весноте, - ответила ведьма.

— Я тоже так думаю, - поддержала ее Ар’ак’ша.

Хасан махнул рукой.

— Ладно, называйте, как хотите. Амелия, тебе будет удобнее говорить, если ты подойдешь поближе. А вы двое — оставьте нас.

— Судя по хитрым улыбкам Вакиллы и Ар’ак’ши, - обратился он к девочке, когда они остались одни. - Я — единственный в лагере, кому неизвестно, о чем ты собралась мне рассказать.

— Не рассказать, а просить, - ответила девочка дрожащим голосом. - Пожалуйста, возьмите меня с собой.

— Взять тебя с собой куда?

— Куда угодно.

— Так, будем считать что с программой-минимумом — удивить меня — ты справилась. Не желаешь пояснить?

— Ну, я говорила с госпожой Вакиллой, - глаза девочки заполнились слезами.

— И поняла, что, после недели, проведенной с нами, домой тебе дорога заказана?

Девочка затрясла головой.

— Вероятно, я должен извиниться перед тобой, - произнес некромант. - Когда я брал тебя в заложники, я еще не знал о том, какое у вас в Заливе отношение к ведьмам и всем, кого можно за них принять. Однако это твое решение… Думаю, тебе стоит еще подумать.

— Не поймите меня неправильно, повелитель, - сказала Амелия, проглотив слезы, почти твердым голосом. - Мне не нравится то, чем вы занимаетесь и я считаю это мерзким. Но я не хочу умирать на костре.

— Вот это уже совсем другое дело, - с одобрением произнес Хасан. - Такой подход все намного упрощает. Ты можешь остаться с условием, что от тебя будет польза. И, разумеется, не будет никаких шпионских глупостей.

— Не будет, - пообещала девочка. - И еще… я не знаю, что сказать отцу…

— Да, это проблема, - согласился некромант. - Но, думаю, я смогу как-нибудь это уладить.

— Спасибо, повелитель. Я обещаю служить вам верой и правдой до самой моей смерти и после нее. Я обещаю, что с этого момента забуду все свои прошлые клятвы и присяги. Я обещаю, что не умру без вашего позволения. Если же я нарушу эту присягу, да не обрушится на меня гнев богов, но только ваше собственное отмщение.

Хасан недоуменно поднял брови, услышав слова древней некромантской присяги.

— Тише, - сказал он, озираясь. - Тише, если кто-то узнает, что я принимаю такую присягу, у меня будут проблемы. Это Вакилла тебя надоумила?

— Она сказала, что так вам придется заботиться обо мне.

— Да уж, домой я тебя отправить теперь уж точно не смогу…

***

Всю неделю Хасан по шесть часов в день занимался воскрешением упырей. Когда его армия отходила от Перекрестка, она была издали похожа на груду песка, теперь же она не только стала почти вдвое больше, но и приобрела преимущественно серый оттенок, причем некромант заметил, что каждый следующий упырь получается светлее, чем его предшественник.

— В конце концов они должны стать белыми? - спросил он как-то у Сар’ара.

— Я никогда не поверил бы в это, если бы сам не увидел, но похоже, что к этому идет, - отвечал призрак.

— Это такая редкость?

— Как я уже говорил, серые упыри встречаются, и я лично был знаком со многими достойными личами, которые могли их создавать. В вашем случае удивителен лишь тот факт, что их создает живой некромант. Но белые… я все-таки не думаю, что до этого дойдет. В конце концов, упырь-огр получился у вас самым обыкновенным.

Наконец настала среда, и Хасан в сопровождении Сар’ара, Ар’ак’ши и пары упырей покрупнее отправился за выкупом. Старейшина явился в сопровождении двух парней, которые тащили мешок с деньгами.

— Вам удалось собрать все, старейшина? - поинтересовался Хасан, наперед догадываясь, каким будет ответ.

— Нет, господин, - ответил мужчина. - Недостает пятидесяти золотых. Возможно, мы могли бы предложить что-то взамен?

— Все как вы и предвидели, - произнес Сар’ар. - Даже сумму верно угадали.

— Воистину, люди — презренные существа, которые торгуются, даже когда на кону стоит их собственная жизнь, - кивнул Хасан. - Старейшина, я признаю, что уничтожать ваши деревни из-за недостающих пятидесяти золотых было бы слишком жестоко, однако у нашего с тобой договора был еще один пункт, верно? Раз ты не смог собрать всех денег, то твоя дочь останется у меня.