Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

Я даже приблизительно не могла представить, что посоветовал бы Сайтроми. Как ни хмурила лоб, ничего путного в голову не приходило. Однако и без того видела, что ситуация своей болезненной прелестью вбивает гвоздь в нашу общую крышку. Грудь периодически жгло, и дело было не только в разросшейся пустоте. Я доставала письмо Терпящей, вертела его в руках и думала о том, что это ключ. Но от какой двери?

Недели сменяли друг друга в тумане. Время потеряло ценность. Ждать больше нечего, а значит, не важно, пройдёт день, два или сотня.

Я полагала, что гибель Сайтроми ослабила меня, растоптала смысл жизни и мою волю. И всё же спустя тройку недель после трагедии во мне дергался какой-то огонёк. Странно. Пример упавшей духом сестры перед глазами здорово переворачивает мир с ног на голову. Когда-то я думала, что не выйду из этого дворца, но вид подавленной Сат’Узунд, замкнувшейся в своих переживаниях, внушил мне такое отвращение к самобичеванию, что я невольно стала искать новую цель, а значит, и повод выйти отсюда. Возмездие, или реализация планов отца, или разумная жажда остановить глупых мудрецов с их замашками вершителей… Нет, всё не то. Я отчаянно цеплялась хоть за какую-то идею, хотя меня не привлекала ни одна из них.

Возможно, у Сат’Узунд было желание. О чём я и спросила у неё, найдя Королеву за столом в гостиной.

- Закончить войну, - сказала она, водя пальцем по ободку чашки. Она надела серое платье с голубыми вставками, и этот наряд также символизировал траур. Язык цвета, насколько я слышала, у Спустившихся был разнообразнее, чем у людей. - Это если говорить о глобальных планах. А так… не отказалась бы от пирога.

- Я попрошу кухарку испечь что-нибудь.

- Не надо, - резко бросила Сат’Узунд. - Для этого есть прислуга. Сядь рядом со мной.

Действительно, что ещё она могла хотеть в последнее время? Моего постоянного присутствия, словно я портрет любимого, которым можно наслаждаться за отсутствием живого оригинала.

- Я отправлюсь за артефактом, - заявила я. - Мне хочется… нет, на самом деле, я не хочу этого. Но придётся, иначе, если я останусь тут ещё хотя бы на неделю, меня разорвёт от переживаний. Мне нужно отвлечься.

Только я не верила, что охота на избранного поможет забыть о потере. Это попросту невозможно, ведь изменения Клепсидры каждый день напоминали о том, что мир медленно рассыпается на куски, а понимание того, что потерю уже не вернуть, так вообще… И всё же лучше страдать в действии, нежели сидя на месте. От резных арок и белоснежных колонн дворца меня начинало мутить.

- Это она тебя надоумила? - взвилась Королева. - Нам нужно укрыться внутри крепости и не давать повода истреблять нас!

Она накрыла мою руку ладонью и прижала её к столешнице. Я ждала, что она подарит мне цель, а вместо этого Королева затягивала меня глубже в пучину отчаянья. Да что же это такое? Почему эти бессмертные такие упрямцы? Хоть раз я была неправа, предлагая свои варианты действий? Неужели Сайтроми так много потерял бы, уйди он на Нижний этаж? Зато сколько теперь потеряли мы! А если короли так пекутся о народе, поднявшемся на верхнюю половину, то отчего не рассматривают моё предложение отправиться за артефактом? Мне не нужно заботиться о Спустившихся, обосновавшихся на отвоёванной территории.

- Не надо! - воскликнула я чересчур громко, вскакивая и выдёргивая руку. - Извини. Мне нужен какой-нибудь повод уйти. Не могу больше сидеть во дворце. Помоги мне с этим.

Да разе могла Сат’Узунд смириться с уходом близких? Я была почти уверена, что Цеткрохъев сбежал, пока сестра не видит, чтобы не выслушивать её властные просьбы не покидать безопасный дворец. Зато мне не посчастливилось увидеть Сат’Узунд почти в гневе. Спорить с ней было некомфортно. Она подавляла своей волей и верой в собственную правоту. Во мне что-то надсадно завывало от одного взгляда на напрягшуюся фигуру Королевы.

- Вот тебе задание, раз на месте не сидится, - сказала она. - Нужно сделать опись мебели в каждой комнате дворца. Пока не все комнаты были обставлены, этого никто не делал. Но сейчас новинок не предвидится, и можно уже вносить информацию в реестр.

Рутина, да ещё и в пределах крепости. Осознание, что Сат’Узунд никуда меня не отпустит, шоковой волной пронеслась по телу. Я молча поднялась и пошла к выходу из гостиной.

- Ты не подчинишься? - Королева чувствовала мою непокорность. Если бы её взгляд в будущее не ухудшился, она в деталях узрела бы все шаги, которые я намеревалась совершить. Или она видела их даже в её надломленном состоянии – откуда мне было знать?

- Я ещё не решила.

Хитрить с ней было сложно. Сат’Узунд была взвинчена, а потому дорогу мне перегородила едва приметная тень. Отлично, повсюду меня будет сопровождать дюжина Созерцателей. Или ещё какие Спустившиеся. Глаз с меня не спустят.

- С дороги, - пригрозила я Созерцателю. Тот не шелохнулся. - Отзови их, пожалуйста.

Несмотря на вежливость, моё требование было воспринято как дерзость. Спустившийся крутанул полупрозрачное тело, и длинная рука обвилась вокруг моей шеи. Созерцатель потащил меня из комнаты, чтобы, наверное, запереть в другой. Я упёрлась ступнями, а ещё через секунду тень охватило пламя. Сат’Узунд затушила огонь, однако мой контроль над стихией улучшился, и Созерцатель все равно пострадал. Вокруг начали собираться новые тени. Они всерьёз собирались драться со мной? Я неодобрительно покачала головой и заставила кольцо пламени огородить меня от исполнительных созданий. Оно оказалось таким горячим, что сама закрыла лицо рукой от жара. Перестаралась. А потом вспомнила, как совсем недавно такое же кольцо Сайтроми направил во все стороны и разом выжег всё живое, кроме строптивой дочери. Приём был полезным.

Королева заставила мой огонь ужаться, и пока он не исчез под её влиянием, я приказала стенкам расшириться. Представила, как бы увеличение кольца выглядело со стороны, и вложила сердечное желание в это простое намерение. Я знала, что, если позволю Созерцателям плясать вокруг, Сат’Узунд будет продолжать натравливать их на меня, чтобы удержать. Если не спалю парочку Спустившихся, Королева не поверит, что мне набило оскомину торчать во дворце. Если дам им всем помыкать мной, то никогда не обрету независимость. И буду медленно разлагаться в опостылевшей тюрьме.

Кольцо разбежалось по углам столь стремительно, что бессмертная не успела подавить его силой мысли. Паркет почернел, а мебель загорелась. Созерцатели не избежали той же участи и, вереща от боли и ужаса, заметались по помещению. Правда, уже через несколько секунд их агония закончилась, и о вспышке напоминали обугленные стены, пол и остатки мебели. Сат’Узунд стояла возле сгоревшего стола, и подол её платья и рукава свернулись чёрными завитушками. Раздражение в ней сменилось удивлением. Да я и сама поражалась тому, как выросли мои силы.

- Извини, - я потупилась взгляд. - Мы все на взводе. Мне не стоило срываться.

Хотя в действительности я так не думала. Сорваться нужно было для того, чтобы настоять на своей позиции.

Королева переступила с ноги на ногу и двинулась ко мне. Она положила ладонь на мою голову, прощая выходку. Тёплая ладонь пробудила во мне отголоски ностальгии. Это не означало, что Сат’Узунд давала мне полную свободу, но попытка компромисса состоялась.

Когда я коснулась её руки, перед взором пронеслись обрывки видений: не то воспоминания, не то фантазии. Скорее, первое, потому что в этих суматошных образах узрела короткие сценки и услышала обрывки разговоров, проводимые инструкции, обсуждения планов и… разговоры по душам. С Сайтроми. Очень много сцен, в которых Сат’Узунд мило беседовала с братом на различные темы. Эти умиротворяющие картины вызвали такую бурю в моей душе, что слёзы сами покатились по щекам. Сколько тепла, нежности, азарта, любопытства, тревог или веселья было в этих беседах. Думать о них как о реально состоявшихся разговорах было тяжело сейчас, когда средний брат исчез из мира навсегда. Я плотнее сжала запястье Королевы, надавила на него, чтобы перевести с макушки на плечо, и уткнулась в него лицом. В ней всё сразу смягчилось, и, сражённая симпатией, она потянулась ко мне. С Сат’Узунд я тоже чувствовала себя защищённой. Даже чересчур. В отличие от Сайтроми с его страшными уроками, средняя сестра не могла причинить мне боль. С ней не нужно было искать подвохов, скрытых манипуляций или обманных манёвров. Я думала о них, а Сат’Узунд, не воспитывавшая меня, нет. В этом крылась её слабость.