Мой путь озарён рассветом (СИ)

— Мой рассказ тебе помог? — Рейнер ждал моего ответа.

— Не слишком. — Но больше, чем можно было подумать. По крайней мере теперь я знала, что, если случившееся и было исключением, это исключение было сделано не для меня одной и не для одного Криса. — Скажи, те люди нашли тебя в обличии человека или твоего второго зверя?

Цепкий взгляд прищуренных глаз, казалось, видел меня насквозь, и я не сразу поняла, что так насторожило моего напарника.

— Да, Рейнер, я знаю, что у тебя два зверя, — заверила его я. — И нет, я совершенно не хочу знать, какой второй.

Я боялась, что Ворон не ответит, а мне почему-то казалось всё это очень важным. Какие-то смутные мысли, ещё не сложившиеся в понимание, тревожно бегали в голове.

— Я был человеком. — Он всё-таки ответил, и я прекратила расспросы.

Маттиас заплатил, притом прилично, и в честь этого Рейнер проводил меня до вокзала. Скучая в ожидании поезда, я вдруг спросила:

— Путь разума и путь сердца. Ты ведь выбрал первый?

Ворон удивился. Мы стояли посреди людного вокзала, ожидая поезда на Лаон, а Рейнер смотрел на меня, как на полную дуру, которой я, наверное, и была, решив начать такой странный разговор.

— Ты слишком часто видишь выбор там, где его нет, — ответил он наконец.

— Разве?

— Да. Что за дурь, зачем выбирать что-то одно?

— Нельзя пройти двумя путями одновременно.

— Но можно найти путь между этими двумя. Разумно исполнять свои желания, например.

Возражения рвались наружу, но я так и не смогла обличить их в понятные слова, а потом к станции бесшумно подкрался поезд. Мы распрощались, и я вернулась в Белый Лис, обещая ждать птицы.

Казалось, всё было хорошо. Я отнесла пострадавший костюм вместе с некоторыми вещами Коры швее, навестила тоскующую в одиночестве Рию и вкусно поужинала вместе с хозяюшкой, но какое-то странное чувство не давало мне покоя. Я снова и снова начинала думать о Крисе, о беде, в которую он попал, и о зиме, с приходом которой Призрак застрянет в милантринах. В конце концов, не выдержав, я отперла ящик стола и вытащила оттуда подвеску в виде лисёнка.

Моя лиса всё ещё была со мной. Я изменилась не потому, что потеряла её, не потому, что меня изменил кто-то другой. Я всё сделала сама, и лишь Древо придало мне сил, наглядно показав, как ничтожны мои проблемы в сравнении с Вечностью. Что это, если не повод для радости и гордости? Но радоваться не получалось, потому что я ещё не победила. Я знала, что, пока не разберусь с Крисом, все мои достижения будут висеть на тонком волоске обречённости. Призрак может перевернуть всю мою жизнь так же легко, как перевернула его жизнь вдруг объявившаяся Фаина.

С Рейнером было проще. Он мог раздражать, но был понятен, он не вызывал во мне сильных чувств. Мы оба знали, когда можем друг другу верить, а когда и ради чего друг друга предадим, и признавали друг за другом это право. Настоящее доверие должно выглядеть именно так, потому что ничто настоящее не терпит абсолютности. Нельзя обещать любить всегда. Нельзя обещать никогда не отпускать. Нет большей лжи, чем ложь подобных слов.

— Возвращайся, — проворчала я, глядя в окно. Острые уши лисёнка впивались в сжавшуюся в кулак ладонь. — Возвращайся, и расставим все точки.

На следующий день я рассказала всё Малисане, вернее, не всё, а лишь то, что теперь знала точно: Крис жив.

— Посох киирина умирает вместе с владельцем, но посох Криса я чувствовала весьма ясно, — поведала я.

Ученица Слышащей облегчённо вздохнула.

— Рада, если это так. Я буду ждать его возвращения.

Хотел Призрак этого или нет, в Белом Лисе его ждали, и ждали с очень разными чувствами. Я не могла даже предположить, что сделаю я сама, а ведь ещё была Рия.

— Олли пропал.

Олави Безродный был последним, о ком я думала в последние дни, потому слова Малисаны ввели меня в некоторый ступор.

— Что?

— Пропал. Он должен был приехать позавчера, но о нём ничего не слышно, и Тайя вернулась с моим письмом. Олли его не получил.

Мы шли к Главному Дому через пустой в эту холодную ветреную пору парк. Малисана ёжилась, кутаясь в воротник, а сосны размахивали своими тонкими ветками, словно когтистыми лапами, нагнетая тревожную атмосферу.

— Может быть, он куда-то уехал? — предположила я. — Или твоя птица ошиблась адресом.

— Тайя не могла ошибиться, но Олли уехать мог, — согласилась Малисана. — Но он предупредил бы, что не приедет ко мне. Боюсь, случилось что-то плохое.

— Любовь несёт дурные предчувствия. — Я хотела подколоть ученицу Слышащей, отвлечь её от тревожных мыслей, но к моему немалому удивлению та даже не поморщилась, лишь печально ответила:

— Давай, расскажи мне об этом. Ещё о Крисе можешь что-нибудь рассказать.

Холодный порыв ветра подло проник мне за шиворот, и я горько рассмеялась. В самом деле, чего нового я могла сказать Малисане об этом?

— Если до завтрашнего вечера от Олли ничего не будет, я поеду в город Тысячи Храмов сама, — объявила ученица Слышащей.

Её обещания вернуться к работе хватило ненадолго.

— Опять сбежишь от Марики?

— Сбегу, — подтвердила Малисана, и я усмехнулась, отмечая, как мало эта девушка похожа на ту, с которой мы когда-то сцепились из-за Криса.

— Не зли Дису с Петрой, я могу съездить вместо тебя.

Мы как раз вышли к Главному Дому, на который ученица Слышащей кинула не слишком уверенный взгляд.

— Думаешь, я смогу что-то делать, терзаясь от неизвестности?

— Не знаю, — честно ответила я. Лично мне было спокойнее, когда я понятия не имела, что с Крисом и где он.

Малисана не ответила. Мы поднялись на крыльцо и вошли в тёплое помещение Главного Дома, радуясь спасению от осенней сырости. К сожалению, от многих других вещей Главный Дом спасти не мог: на Малисану очень саркастично смотрела Диса.

— А я уж думала, мне придётся тебя искать. Опять. И не найти. Снова, — заметила дочь военачальника.

— Я уже возвращаюсь, — огрызнулась ученица Слышащей, и Диса театрально вскинула руки.

— Я даже не могу найти слов, чтобы описать всю радость, которую я чувствую по этому поводу, — с напускным чувством проговорила она. — Я понимаю, у всех бывают нелёгкие периоды в этой суровой жизни, но сегодня Петра в разговоре со мной упомянула, что тебе было бы неплохо следовать моему примеру. Тебе случайно — случайно! — не кажется, что это уже слишком?

Малисана сжала губы и не ответила. Отвернувшись от Дисы, она шагнула вглубь дома. Я пожала плечами.

— Там твой дружок из храма приехал, — крикнула вслед ученице Слышащей девушка-чернобурка. — Он у Марики. Могла бы хотя бы ради него поспешить.

Та не обернулась, но её спина стала ощутимо прямее. Я быстро кивнула Дисе и поспешила следом за бывшей врагиней, ставшей теперь мне кем-то вроде подруги. Я собиралась навестить Слышащую, а значит, нам было по пути.

Ученик Старшего Слышащего встретился нам у Дверей: похоже, он уже собирался уходить. Увидев нас, Олли улыбнулся своей широкой обезоруживающей улыбкой и приветственно махнул рукой:

— Привет, Малисана, Ярна! Я как раз шёл вас искать.

— Где ты был? — вспыхнула ученица Слышащей. — Я думала, с тобой что-то случилось!

Олли пожал плечами.

— Прости, я ни в коем случае не хотел тебя тревожить. На самом деле кое-что действительно случилось, правда, не со мной.

— Крис? — Зачем иначе он мог меня искать?

Но Олави Безродный отрицательно покачал головой.

— Не, о нём всё ничего не известно. На самом деле это пока что секрет, но уже послезавтра всё может появиться в газетах, так что мой старик решил, что Марика должна знать. А я считаю, что должны знать вы.

Четыре дня назад посол оадоинов официально передал Валмиране информацию о том, что Эйноматрин уже месяц как купил право на проход военных кораблей к нашим берегам. Нам не сказали, где эти корабли сейчас, но совершенно очевидно, что они достигнут валмирских земель до зимы и не успеют вернуться назад. Значит, будет война.