Серый (СИ)

   огромный крысятник. Даже на торговой площади сейчас не так людно, как было раньше. Во многих районах вышла из строя канализация, а чинить ее некому. И днем люди не

   рискуют выбираться из своих домов больше чем на час-два, опасаясь задохнуться от

   вони или быть погребенными под мусором.

   Их путь пролегал всего в нескольких улицах от центра, но вонь здесь стояла, как в

   общей уборной. А сами улицы превратились в вонючие ручьи. Серые просто тихо сидят

   и ждут, чем все закончится. Ведущие экранных репортажей, казалось, просто посходили

   с ума, каждый день пичкая своих телезрителей новыми историями: мутанты в

   канализации, восставшие из мертвых на городском кладбище, черные приступ берут Стену...

   Жемчужный захлебнулся наполовину в панике, наполовину в канализации.

   - Что по этому поводу говорит Мастер? - спросил Арес, посмотрев на друга.

   Пейн только покачал головой:

   - Старик решил пока выжидать.

   - То есть восемь человек для него не такая страшная потеря. Если бы это были восемь

   мейстров...

   - Если бы это были восемь мейстров, у стены собралось бы уже несколько тысяч

   регулярных войск.

   Впереди блеснул фонарь, а затем показалась сторожка. Не успели они еще подойти к

   ней, как дверь распахнулась, и оттуда вышли трое вооруженных мейстров.

   - Что случилось, братья? - спросил Пейн, подходя к ним.

   У Стены всегда дежурили темно-серые элитные регулярные войска. Их было немного,

   но в несколько раз больше, чем мейстров. Слишком много, чтобы Пейн знал каждого из

   них по именам. И все же то, что они гибли не так часто, позволяло большинству из них

   дожить до средних лет и набраться опыта. Сегодняшние стражники не походили на

   зеленых юнцов, и все же их лица были нахмурены.

   - Кто-то стучится в ворота, - сказал один из них.

   - Неужто медведь наконец-то научился хорошим манерам? - спросил из-за спины

   Пейна подошедший Арес.

   Лицо стражника стало еще бледнее:

   - И все же согласно уставу мы не можем не открыть. Это может быть кто-то из черных, либо серые из близлежащих селений.

   - Отсюда до ближайшего города четыре дня пути, - сказал Пейн. - А если черные до

   того охамели, что стали стучаться для того, чтобы войти...

   - И все же народы могут объединиться против общего врага, - перебил его второй

   стражник. - Что бы это ни было.

   В этот миг стук повторился снова. Удивительно звонкий, будто по металлической

   поверхности ворот стучали тонкой железной палкой. Удары были настойчивыми,

   практически истерическими.

   Стражники действовали согласно инструкции. Один из них подошел к воротам,

   готовясь отворить смотровое окошко, двое других стояли по бокам с оружием в руках

   вне поля зрения входящего. В случае если первый будет атакован, хотя бы один из

   оставшихся закроет окошко и успеет вызвать подмогу. Пейну оставалось понадеяться,

   что это не понадобиться.

   Окошко открылось с сильным скрипом.

   - Кто хочет войти в Жемчужный? - хрипло спросил стражник.

   На другой стороне послышался щелчок, и вспыхнул факел, осветив три фигуры.

   Причем одна из них была очень маленькой, а другая наоборот просто огромной. Путники были одеты в темные одежды, так что просто сливались с тьмой за их плечами. Пейн

   положил ладонь на рукоять своего меча.

   - Мы всего лишь трое путников из Красной Башни, - ответил низкий голос. - И

   просим у Жемчужного защиты.

   - Жемчужный не оказывает никаких услуг при свете луны, особенно бродягам и

   разбойникам.

   - Разбойникам? - рассмеялся голос. - Один старик, другой - калека, хороши

   разбойники. Если бы все бандиты Жемчужного были такими, как мы, ваш город бы

   утопал в золоте и драгоценностях.

   - Но ты что-то не похож ни на старика, ни на калеку, - ответил ему стражник.

   - Я отец Рисорт из Красной Башни. Ночь только началась, и с вашей стороны

   нехорошо заставлять ждать у ворот старика, калеку и священника, особенно если

   времена нынче неспокойные.

   Стражник тяжко вздохнул, но все же отошел чуть в сторону, подав своему напарнику

   знак. Левая часть ворот чуть приоткрылась, пустив в город свежий воздух и троих

   путников. Первым вошел тот, кто представился священником. Он был почти два метра

   в высоту, широкоплечий и с мечом на поясе. Хорош святой отец. Коричневые волосы

   до плеч и густая короткая борода были покрыты инеем, свет ламп заострял и без того

   хищные глаза и ястребиный нос с перебитой переносицей. На нем, как и на его спутниках, был надет темно-красный длинный плащ, из-под которого выглядывала кольчуга.

   Такой наряд был скорее свойственен черным, любителям древности, а не братьям

   Красной Башни. На его груди покачивался тяжелый серебряный амулет - молния,

   заточенная в круг.

   Насчет своих спутников он, по крайней мере, не обманул. Один был даже не стар, а

   просто дряхл. Пейн сразу же вспомнил о старике Злоте. Этот был не настолько стар, но и

   ему было не меньше восьмидесяти. Голова его была совершенно лыса, зато борода

   достигала почти середины груди, редкая и свисающая клочьями. Плащ, натягивающийся на мощном теле священника, висел на старце, как на пугале. Он за руку вел девочку лет

   десяти на вид. Как это ни удивительно, она была еще худее старика. Просто кожа до

   кости. Бледная, почти белая кожа, и длинные белоснежные волосы, как будто бы она

   поседела раньше времени. Когда она рассеянно посмотрела в сторону Пейна своими

   раскосыми миндалевидными глазами, он увидел, что ее зрачки затянуты белой пеленой.

   Девочка была слепа.

   - Ну что достаточно мы ужасны на вид? - спросил священник, и даже Пейн, бывший

   самым высоким из присутствующих здесь мейстров, вынужден был смотреть на него

   снизу вверх. Ему было проще представить такого в лесу, голыми руками разрывающего

   пасть медведю, чем с молитвенником в руках. Да и его огромный меч в простых ножнах

   ничем не походил на тонкие кинжалы прочих священников, инкрустированные

   драгоценными камнями и покрытые тонким кружевом знаков и слов молитвы.

   - Что заставило красного брата оставить свою Башню и пуститься в путь, да еще и с

   двумя калеками на попечении? - спросил стражник, недоверчиво переводя взгляд с

   одного пришельца на другого.

   Широкая улыбка сошла с лица отца Рисорта.

   - Красной Башни больше нет. Она сгорела три дня назад вместе со всеми остальными

   братьями и трудами их работы. Брат Мейгор - последний из них, - сказал он, кивком

   головы указывая на старика.

   Мейстры повернулись к старику. Тот несколько раз прокашлялся, собираясь с силами,

   а затем произнес:

   - Четыре дня назад к нам в Башню при свете дня вошли двадцать вооруженных людей,

   потребовав, чтобы мы отдали им всю провизию и ценные вещи, имеющиеся в наших

   хранилищах. Их главарь был одет в черные доспехи, остальные же больше напоминали

   деревенских жителей. Но при этом я не могу точно сказать, были они черными или

   серыми, а только, что одежда их была грязной и оборванной, а сами бандиты воняли так, словно не мылись много дней. Они, впрочем, совсем не считали себя такими, назвавшись вольными людьми Трифта. Я отказал им. Они развернулись и уехали, а через несколько

   минут к нам в окна забросили несколько взрывных гранат. Я тут же приказал другим

   братьям спасаться бегством, а сам пошел наверх, чтобы спасти величайший дар Красной

   Башни, - старик умолк.

   Видя, что ему трудно, слово снова взял священник.

   - Это его и спасло, так как разбойники убили каждого брата, который вышел из Башни. Когда мы подъехали к ней, от Башни поднимался огромный столб черного дыма. Я лишь