Серый (СИ)

   синяка, ни единой царапины, ничего, что указывало бы, что мужчина перед смертью

   дрался? Даже под его ногтями не оказалось ни крови, ни кожи, ни шерсти. Но как человек мог не сопротивляться, когда ему отрывали голову? Да и какой зверь будет убивать

   просто для удовольствия, даже не прикоснувшись к добыче?

   Совершенно иррационально.

   Сейчас все силы мейстров направлены на то, чтобы как можно скорее найти и

   уничтожить тварь, которая убила черного, чем бы она не оказалось. Нельзя, чтобы серые

   прознали, что нечто подобное до сих пор находиться в городе. Хотя, может, оно уже

   наелось и ушло. Прошло три дня, а новых трупов не обнаружили.

   Торис промыл руки прохладной водой и только затем снял перчатки, выбросив их в

   корзину. Теперь нужно позаботиться об инструментах. Вообще-то это было обязанностью Ксара, но Торис бы не доверил никому свои инструменты. Даже от мысли, что Ксар

   вскоре заменит его здесь и возьмет в руке его скальпель, во рту у старика появилась

   горечь. Нет, решил он, даже если ему самому придется лечь на операционный стол для

   вскрытия, он не покинет работу добровольно.

   Второй труп доставили на следующий день. Сначала казалось, что это труп

   чернокожей девушки, но приглядевшись получше, Торис понял, что кожа покрыта

   толстым слоем засохшей крови. Практически каждый сантиметр кожи покрывали

   глубокие царапины и порезы, иногда проглядывала кость. Проведя вскрытие, Торис

   извлек из тела механическую почку. А еще у девушки почему-то отсутствовала селезенка и поджелудочная. Эта не из черных. Эта девушка ни была мейстром, а значит, она из

   Сумрачного города. Да и кем бы она ни была, вряд ли ей было больше двадцати. С

   первым убийством не было совершенно ничего общего, ни единой детали, но, несмотря

   на это, Торис начинал нервничать. Война между серыми и черными длилась непрерывно, но тела убитых обычно просто исчезали, или же были обезглавлены и погибли самой

   настоящей смертью от меча или арбалета. Но такого ему давно не приходилось видеть.

   - Скоро привезут третий труп, - вслух проговорил Торис, хотя в морге сейчас не было

   никого, кроме него. Чутье на подобные вещи редко подводило его.

Камилла

   Камилла уже в третий раз поймала себя на мысли, что ей никак не удается

   сосредоточиться на деле. Отчаявшись, она отбросила в сторону платья, над которыми

   сидела последние несколько часов, и в изнеможении рухнула на колени. Леди Блэквул

   привыкла быть жесткой, но сейчас у нее на глазах против воли наворачивались слезы. Она знала, что Морт придется отпустить еще до того, как девочка появилась на свет. Самый

   долгожданный ребенок, самая большая ее радость, ведь Камилла всегда мечтала иметь

   дочь.

   Ей нужно было выбрать несколько платьев, которые ее дочь возьмет с собой в замок.

   Перед ней лежало серебристо-серое из нежного шелка, ярко-бирюзовое, золотистое и

   бледно-розовое. Камилла пыталась вспомнить свою дочь в каждом из них. Розовое

   придает ее лицу цвет, бирюзовое очень подходит под цвет глаз, золотистое заставляет

   блестеть прекрасные густые волосы, а серебристое...Камилла смахнула рукавом слезы.

   Все цвета смешались у нее в глазах, а в горле встал комок.

   Пусть служанки собирают вещи сами.

   Если бы она могла сказать или сделать что-то, чтобы Морт осталась дома, она бы

   сделала это.

   У нее в голове пронеслись сказанные когда-то давно слова: Она никогда и не

   принадлежала тебе. Ни на минуту.

   Ее дети ждали ее внизу. Все, кроме двух старших. Смотря на них, она в каждом

   видела себя и своего отца, и пусть волосы у них темнее ночи, у Блэквулов никогда не

   было настолько бледной кожи. Теренс был почти полной копией ее старшего брата,

   когда тот был еще молод, и доспехи без труда сходились на нем. Хьюго и Грего о чем-то

   негромко переговаривались, как всегда держась обособлено. Малышка Эмри была одета

   в прелестное розовое платье, расшитое вручную бисером, на ее щечках горел румянец.

   На мгновение Камилла почувствовала бессильную ярость: такой должна была быть ее

   дочь - прекрасной, доброй и послушной.

   Принц Айрон и три десятка его людей с нетерпением ждали прибытия Морт. Вещи

   уже были погружены, кони запряжены.

   - Ну и где ваша дочь, лорд Блэквул? - обратился к ее мужу принц. - Уж не решила ли она сбежать?

   Нет, конечно, хотела было сказать Камилла, ведь истинные леди никогда так не

   поступают...Но ведь Морт не леди.

   Только от одной мысли, что Морт могла так поступить, ее бросило в дрожь. Король

   никому не позволит смеяться над собой. Каждая минута ожидания стоила ей если не

   седого волоса, то нескольких сотен нейронов. Наконец, когда лорд Блэквул уже

   собирался послать за ней слуг, принцесса Мортенрейн стала спускаться по лестнице.

   Она была одета необычайно опрятно для себя, ни одна прядь не выбилась из прически,

   на платье ни одной лишней складки. Спустившись, она извинилась перед отцом и

   женихом и попросила разрешения занять свое место в карете. Девушка говорила вежливо и ласково, не поднимая глаз. Перед тем, как зайти в карету, она попрощалась с каждым

   из братьев, поцеловала в щеку Эмри, поклонилась отцу и матери. Камилла не могла найти в себе слов от удивления. Она была уверена, что Морт закатил скандал и устроит

   настоящее представление из своего отъезда. На этот случай у нее даже было заготовлено множество фраз и извинений.

   Уже садясь в карету, в которой должна была ехать с самим принцем и его дядей, Морт на мгновение подняла голову, скользнув взглядом по башням замка, а затем по каждому

   из своих братьев. По ее лицу ничего нельзя было прочитать, но леди Камилла была

   совершенно уверена в том, что ее дочь что-то задумала.

   Только бы она не расстроила свадьбу, только бы не свадьбу...

   Без принца замок быстро опустел. Ведь он привел с собой людей больше, чем там

   теперь оставалось. Камилла вздохнула с облегчением. Как бы там ни было, теперь забота о Морт ляжет на другие плечи.

   - Это все твоя вина, - сказала она мужу, когда ее дети разошлись. По их лицам нельзя

   было сказать, что они расстроены отъездом единственной сестры. Да теперь и сама

   Камилла не знала, расстроена ли она. Какая ерунда, конечно же, она расстроена, просто

   должна быть расстроена, ведь Морт ее единственная дочь. Должно быть, она еще просто не осознала, что произошло.

   Лорд Блэквул повернулся к ней:

   - О чем ты?

   - Она всегда была больше твоей, чем моей, - с обидой проговорила Камилла.

   А должна была быть моей.

   - Она научилась держать меч и объезжать лошадей раньше, чем шить, - продолжала она. - Иногда мне кажется, что меч она взяла в руки раньше вилки.

   - Зато все мальчики похожи на тебя.

   - Кроме Вейерана, - проговорили они вместе, и Камилла рассмеялась.

   - К тому же у тебя есть малышка Эмри, - напомнил ей муж. - Уж из нее ты можешь

   вырастить себе такую дочь, как захочешь. Она уже старается во всем подражать тебе.

   - И все же Эмри не моя. Не настолько, как Морт. Ты отнял у меня дочь.

   Лорд смерил ее холодным взглядом. Он ненавидел, когда она возвращалась к этой теме. Но все не измениться, если они перестанут об этом говорить.

   - Ты знаешь, что это было необходимо, Камилла.

   - Я знаю только, что ты считал это необходимым, - сказала она и оставила его в

   одиночестве. Она любила мужа, приучила себя любить его еще когда-то давно, когда ее

   выдали замуж за человека, которого она совершенно не знала. И была для него верной

   женой все эти годы.

   Но кое-чего она ему никогда не простит.