Иван - дурак(СИ)

- Хватить звать её по имени. Она может услышать.

При звуке её имени перевертыш морщится- откровенно заметно со второго раза, и Ваня понимает вдруг - много раз, на его лестничной клетке, во дворе Салтана, в джипе с его охраной, с лесу, еще раньше, каждый раз - он боялся не царя. Он боялся её.

- Ты говоришь о ней с ужасом.

- Это потому что я в ужасе, гений.

Перевертыш признает его правоту так беззастенчиво и просто, что Ваня теряется снова - нет нужды пытаться поймать его на вранье. Пользуясь неожиданной откровенностью, Ваня спрашивает снова - только сейчас задумавшись об этом, слишком поздно, отставая от событий на несколько суток.

- Как ты вообще таким стал?

Тот хмыкает, качает головой, и стучит себя пальцем по груди несколько раз, словно это должно всё объяснять. Ваня уже знает - там, под растянутой футболкой, прячется след подковы, похожий на ожог.

- Ты что, вообще сказок не слушал? Не пей из копытца, козленочком станешь.

Его ответ не сильно проясняет процесс превращения в волшебное существо, но он и так уже сказал больше того, к чему привык Ваня. У них есть более насущные дела, и перевертыш складывает в свой пакет еще пару ватрушек - наверное, для лешего, но Ваня решает не уточнять. По сравнению с раненой рукой ватрушки кажутся наименьшей из потерь. В конце концов, перевертыш обещал с легкостью решить его проблемы.

- А насчет птицы, это тоже правда? Что поймать её - плевое дело?

Перевертыш рассматривает его, наклонившись так близко, что почти касается щеки носом - напоказ, делая большие глаза, заглядывает в уши, пока Ваня не отгоняет его тычком под ребра.

- О! - восклицает он, подняв вверх указательный палец. - Я понял! Ты глухой!

- Девчонка же сказала, - поясняет перевертыш милостиво. - Кощеевы дети и без тебя её уже обыскались. За две недели ты её ни за что не поймаешь.

Иногда - практически всегда - изгибы его логики абсолютно ускользают от Вани.

- Почему ты тогда сказал братьям, делать нечего, раз плюнуть?

- Только твоих дружков нам не хватало, - фыркает тот в ответ. - Без них проблем достаточно.

Он упорно не называет братьев братьями, и Ваня предпочитает всё еще игнорировать этот факт.

- Не поймаешь без значительной помощи, - говорит перевертыш осторожно, словно до конца не уверенный, можно ли выдавать эту информацию. - Он рассчитывает, что она поможет тебе. И подставится.

- Морана?

Перевертыш снова дергается от звука её имени, но кивает. Ваню совсем не греет мысль, что единственный его шанс на спасение - какое-то злобное божество из интернета; тем более, картинки её изображений выглядели стремновато - совсем не похоже на сияющую ночную гостью с золотистыми волосами.

- Она поможет?

- Она не так глупа.

Ответ путает Ваню еще больше - если только Морана может помочь ему поймать птицу, но не собирается этого делать, то каков же план. Он очень надеется, что перевертыш не собирается просто забить и отдать его на растерзание Салтану - что бы там ни собиралась сделать с ним Рита через пару недель.

- И что тогда? - он спрашивает. - Кто мне поможет?

Вместо ответа перевертыш принимается ходить по кухне - так же, как он метался по лестничной клетке, кругами, кусая костяшки. Дергано, и мысли его путаются, упорядочиваясь - он и сам не до конца разобрался в происходящем. Ваня предпочел бы думать, что хотя бы перевертыш контролирует хоть что-то из событий; хотя бы понимает, но локти его подрагивают при движениях.

- Он убедился, что ты действительно ничего не знаешь, - начинает он. - Просто дурачок, оказавшийся не в том месте. Дурачок с кощеевой кровью, каких не так уж мало.

- Если много других, почему он велел поймать птицу именно мне? Одному?

- Из-за неё, конечно же.

Ваня вопросительно смотрит на него, и перевертыш обязан ему объяснить хоть что-то - иначе помощи от Вани в истории с Ваней в главной роли добиться будет затруднительно. Просто потому, что он вообще не представляет, в чем заключается эта история. Перевертыш осознает это, раздосадовано кусает губы и всё-таки выдает - на редкость неохотно:

- Таких уже было несколько до тебя. Засланных дурачков.

"Оп-па," - понимает Ваня, и его и без того слабая вера в собственную уникальность пробивает дно самой глубокой впадины океана. Как и вера в возможность помощи от Мораны, перевертыша или кого-то еще из этих волшебных скотов.

- За птицей охотится не только Салтан, - продолжает перевертыш. - И каждый хочет успеть первым. Отряд Салтана действительно хорош, в него попадают все кощеевы дети, которых он найдет, и все ищут птицу. Некоторые из них опасны, некоторые совсем новички, но каждый из них видит, каждый может коснуться - и у неё нет стольких глаз. Она отправляла Салтану ребят - стать одними из его отряда, узнать, что у них о птице, места, карты, новые перья, что угодно. Салтан о них узнал.

- И что с ними стало? - спрашивает Ваня осторожно.

Не хочет, но должен знать.

- Ничего хорошего.

- Почему же он тогда не избавился от меня сразу?

Перевертыш нервно дергает пальцами, кусает костяшки, задумчиво, и то, что он говорит, не похоже на план или знание, скорее на предположение - чуть обоснованнее тех, что мог бы сделать сам Ваня.

- С тобой всё иначе. Слишком грубо, слишком топорно - неприкрытый след её ворожбы на машине, оставленное перо, встреча с ней. Выбей тебе на лбу "шпион" - и то будет менее откровенно. Салтан растерян. Она не дура, он знает это.

Каждый раз, когда он был рядом с Салтаном - понимает Ваня - тогда, на шоссе, в первую их встречу, за столом в его доме, каждый раз, с каждым вопросом и сказанным словом, Салтан решал, стоит ли его убить. Ваня жив, и - невероятно - каждый его ответ оказался правильным.

- Думаю, он решил, что она увидела в тебе что-то особенное, раз поступила так. Что она почему-то делает на тебя крупную ставку. И он хочет использовать это в своих интересах. Тоже узнать, что у неё есть на птицу. Выманить её на тебя, если получится. Уничтожить её.

- Это правда? Она увидела во мне что-то особенное?

- А сам как думаешь?

Ваня не знает - не знает ничего, и мысли его скачут, путаясь, пока не ловят главное.

- Она оставила мне тебя.

Перевертыш приподнимает бровь, демонстративно поражаясь его сообразительности, и кивает.

- Да, можешь сменить подгузник на чистый. Я должен не дать тебя в обиду. В меру своих сил.

В силы его с трудом верится - кроме способности превращаться в собаку, расплачиваться в такси и невозможно много жрать Ваня пока не заметил в нём сверх-способностей. Он скептически осматривает тощую, лопоухую фигуру перевертыша, и тот раздраженно закатывает глаза на его сомнения.

- В любом случае, царь, - продолжает он. - Должен быть в выигрыше. Он или избавится, наконец, от неё. Или поймает с твоей помощью птицу. Или хотя бы убьет тебя.

На такой вариант событий Ваня явно не согласен, он открывает было рот, чтобы возмутиться, но перевертыш обрывает его - словно Ваня придуривается и давно должен был об этом догадаться:

- Да, да, не делай такие глаза. Салтан уверен, что ты умрешь.

Перевертыш заметно успокаивается, выстроив чёткую картину, и на его подвижном лице расползается озорная, резкая усмешка, пугающая Ваню.

- И я ужасно хочу посмотреть на его лицо, когда он обломается.

---

До парка они добираются молча - Ване слишком многое нужно обдумать, а перевертыш и так наговорил уже больше правды, чем за всё время их знакомства. Они доходят до метро, спускаются, проезжают несколько станций, и Ваня вспоминает всё, произошедшее с ним за последние дни. С каждым метром, с которым поднимает его наверх эскалатор, он злится всё больше и больше. На выходе из метро Ваня приходит к решению - он должен обидеться на перевертыша за предательство, ведь тот знал об этих запутанных волшебных махинациях и даже не подумал предупредить его раньше.

Обида, впрочем, не мешает Ване спешить за перевертышем по парку - других вариантов спасения у него всё равно нет. Предатель не обращает внимания на его молчание, как никогда не обращал внимания на Ваню, и деловито спешит сначала по дорожке, потом сворачивает куда-то в заросли, потом снова по узкой тропике, окончательно запутывая путь. Он резко останавливается у какого-то особенно крупного дерева с раскидистыми корнями, оглядывается, нюхает воздух, как собака, и Ваня совсем не уверен, что у него и в этом обличье не собачий нюх. Убедившись, что всё в порядке - по одному ему ведомым признакам - он опускается на колени перед деревом и раскрывает принесенный из дома пакет.