Иван - дурак(СИ)

- Местный леший ест вволю. Даже царь с ним не связывается. Мы не будем тем более.

Ваня хочет поспорить с ним - просто потому, что зол, испуган и устал пытаться быть благоразумным. Слова для спора не находятся, и перевертыш явно не спешит уходить отсюда. Он садится перед речушкой, поджав ноги - прямо на сырую рядом с водой землю - прячет банку с кровью обратно в пакет и закрывает глаза. Ваня не уверен, просто ли он отдыхает, в очередной раз издевается над или колдует - и потому не мешает; колдовство может стать его спасением. В этом уголке парка сейчас тихо, журчит вода и иногда шелестят под порывами ветра листья. Ноги устают стоять, и Ваня тоже садится рядом с перевертышем.

Он не засекает время, но успевает отдохнуть, походить вокруг колодца и отдохнуть снова, когда перевертыш, наконец, открывает глаза. Первым делом он достает из пакета вторую ватрушку и жадно ест, заглатывая куски. С этой его привычкой Ваня уже смирился. Едва дожевав, перевертыш спрашивает почти криком, жестами подзывая Ваню поближе.

- Какое сегодня число?

- Какая разница? - не понимает Ваня.

- Какое сегодня число?!

- Двадцать восьмое... Нет, двадцать девятое июня. Какая разница?

- Ты невероятно везуч, Ванюша, - усмехается перевертыш вместо нормального ответа, успокаиваясь, и присвистывает. - Просто невероятно.

Доедает он ватрушку спокойнее, восстанавливая дыхания, как после долгого бега, вытирает рот и неспешно проходится вокруг колодца. Он рассматривает утоптанную землю под их ногами, тщательно - ближайшие кусты, речку, особенно широкое дерево и не собирается спешить с объяснениями, как обычно.

- Ну?! - не выдерживает Ваня.

Есть вероятность, что ему просто нравится заставлять Ваню заставлять себя. Перевертыш засовывает руки в карманы и раскачивается на пятках; висящий на руке пакет шуршит при каждом движении. Вид у него самодовольный и таинственный, даже больше обычного, но говорит он серьезно, без ужимок.

- Птица будет здесь, в ночь на Ивана Купала. Если поторопимся, успеем расставить ловушки.

Ваня не спрашивает, как он понял это, при чем здесь река, ватрушка и кровь - объяснения только сделают всё сомнительнее. Он мог бы только или довериться на слово, или не поверить вообще, и, по сути, у него вообще нет такого выбора. Теперь у них хотя бы есть план. Перевертыш достает банку с кровью снова, но не открывает, только проверяет, сколько осталось жидкости - осталось чуть больше половины, с полпальца. Наверное, этого достаточно, решает Ваня, потому что прячет банку обратно перевертыш относительно спокойно.

- И птица. И леший. И вся нечисть окрестных районов. В ночь Купала, сильная, как никогда. И мы.

Судя по его тону, это последнее время, в которое им следовало бы оказаться в подобном месте, а еще лучше было бы не оказываться там никогда. Ваня решает ни в коем случае не искать об этом в интернете, чтобы не расстраивать себя сильней.

- И знаешь, что. Твой дружок Леша, - добавляет перевертыш, по-прежнему не называя их братьями. - Говорил что-то о приятелях из мастерской. Которые собирались тебя спасать. Пусть всё-таки позовет их.

- Ты же сказал, только моих дружков не хватало. Ты же сказал, без них хватает проблем.

Перевертыш цокает языком, раздосадованный необходимостью в сотый раз говорить об одних и тех же, и без того понятных и неприятных вещах; злой необходимостью их признавать. Его руки снова начинают трястись.

- Просто пусть позовет их. Лучше, чем ничего.

Его не понять вообще, не понять никогда, но вместо злости, заразой, Ваня тоже ощущает страх. Отступает даже голод, даже усталость и тяжесть в ногах, и назад по парку они бредут молча - так же, как и приехали сюда. На выходе из парка что-то будто тянет его, и Ваня оборачивается. Он видит на скамейке вчерашнего бомжа из метро - или такого же, как две капли воды на него похожего. Бомж грызет семечки, плюет очистки прямо на посыпанную гравием дорожку, и, когда он поднимает на Ваню взгляд, по спине пробегается холод. Мышцы сковывает, сжимает горло, и Ваня догоняет ушедшего вперед перевертыша, дергая того за руку. Когда они оборачиваются, на скамейке нет никого, и ветер разносит очистки.

Это никак не может быть хорошим знаком.

10.

Они тратят почти неделю на подготовку, и больше всего остального Ваню злит необходимость слушаться, не понимая. Перевертыш не удосуживается объяснить, зачем им нужно в строительный магазин, не удосуживается объяснить, что они там ищут, он просто отвечает:

- Или ловите её без меня.

Перевертыш отказывается платить - говорит, что одно дело наводить морок в маленьких магазинчиках, другое - под взглядом полусотни камер, и Ваня, хоть и хотел бы, опять не может подловить его на вранье. Ему приходится достать заначку, спрятанную в зимней куртке, ему приходится выходить из дома за перевертышем, не зная, куда они направляются, приходится по-прежнему терпеть его в своем доме и в своей кровати. Теперь перевертыш говорит значительно меньше, короткими резкими фразами раздавая указания - и не заботясь о том, как их выполнить.

- Нужна машина побольше.

Его роскошный черный седан по-прежнему стоит во дворе, уже знакомый всей местной детворе и алкашне, но даже Лешка больше не горит желанием погонять на этой крутой тачке. Ваня беспокоится о реакции братьев на растущую наглость - сам он уже отчаялся - но те тоже начинают привыкать к хамоватому "помощнику", опустошающему холодильник. Лешка с приятелями подгоняют дребезжащую ржавую газель - несмотря на вид, она вместительна, передвигается, в их распоряжении и вряд ли помечена злобными божествами. Даже Гриша берет несколько отгулов, чтобы помочь, и они вместе едут в строительный.

Перевертыш ходит между полок, выбирая и складывая нужное в тележку. Ваня угрюмо везет тележку за ним - это же его "друг", вроде как, и братья обязаны терпеть его еще меньше. Собранный перевертышем набор совсем не похож на то, что Ваня ожидал увидеть - он ждал что-то вроде готового набора на случай зомби-апокалипсиса - ни спичек, ни дробовика, ни сигарет. Маленькие лопаты, пять метров сетки, клейкие ленты, пару литров клея, жидкость для розжига, с десяток разных проводов, кабелей и трансформаторов.

- Может, нам оружие какое-то нужно? - предлагает Лешка, глядя в тележку с таким же сомнением.

Обычно Гришка против его безбашенных идей, но всё происходящее и так безумно до крайности, и Гриша кивает. Он подхватывает кусок арматуры, взвешивая его в руке, и даже это уже значительно лучше, чем ничего.

- Возьми, - пожимает перевертыш плечами, всем видом показывая, что смысла нет, только чтобы они успокоились. - Железную. Несколько.

Снисходительное выражение его лица расходится со словами, и в строительном магазине они покупают всё, что выбирает перевертыш и несколько кусков железной арматуры. В гипермаркете - пять ящиков водки, десять килограмм соли и три буханки хлеба. Хлеб, как оказалось, перевертыш взял себе - он беззастенчиво отламывает от буханки и отправляет в рот кусок за куском, даже не дойдя до машины.

Несколько дней они расставляют ловушки, которые должны сработать одному перевертышу ведомым образом. Машина не может въехать в Битцевский парк, и им приходится несколько километров таскать вещи от неё к роднику по несколько раз. Прежде чем войти в парк, перевертыш выстраивает их всех у машины, достает баночку с буроватой жидкостью и говорит:

- Иначе мы наследим здесь так, что вообще никто не придет.

Ваня боится, ребята откажутся, но Лешкины приятели только смеются и подставляют лбы - на каждом перевертыш рисует короткую полосу кровью, бормоча заговор. Кровь кончается быстро, и раз в пару дней Ване приходится подставлять руку. Кожа опухает и зудит, изрезаны уже обе ладони, и Ване больно крепко сжимать даже кружку.