Иван - дурак(СИ)

- Фигня, пройдет, - изрекает диагноз перевертыш, в один из разов осмотрев его руку.

В травмпункт Ване идти пока не хочется - не хочется объяснять, откуда у него такие порезы, не хочется потом отсиживать очередь к терапевту, не хочется проблем с полицией и много другого - и ему приходится поверить перевертышу; снова. Ваня не знает точно, действительно ли Лешкины приятели горят желанием помочь ему или считают это веселым приключением, но склоняется ко второму варианту.

Они смеются над Лешкины рассказами, зная его склонность приукрасить, берут с собой несколько ящиков пива, начиная их еще в машине, прикладываются днём, делая передышку, просят перевертыша показать хоть один фокус, и нисколько не боятся Салтана или его охрану - как не боятся врагов в боевиках, заранее зная, что победят наши. Они его не видели, и Ваня совсем не разделяет такую уверенность.

Макс лучший из Лешкиных друзей, еще со школы, и он давно не заходил к ним, но - почти не изменился с седьмого класса. Тот же смешливый парень, с которым они с Лешкой сбегали с уроков, душа компании - теперь он раздался в плечах и совсем избавился от акцента.

- Отличное место, - Макс смеётся и говорит. - Потом устроим здесь шашлыки.

Ребята громко поддерживают идею победных шашлыков после, отмечают это еще несколькими банкам пива, и Ваня видит, как перевертыш сжимает зубы, но сдерживается. Других помощников у них нет, но Ваня, как и он, не может разделить всеобщую легкость. Рита обещала прийти за ним.

Первым они выкапывают борозды вокруг родника, на ночь прикрывая их дерном - Гриша электрик, и они вместе с перевертышем рисуют схему проводки. Он сам проверяет каждое соединение, и даже перевертыш слушает его молча, не мешая. Дальше они справляются без Гришки, раскапывая и маскируя место для сетки, протягивая крепления - если повезет, птица окажется там. Несколько дней, прерываясь, они пропитывают землю у колодца водкой - чтобы запах успевал разнестись по парку, становясь менее откровенным, как объясняет перевертыш. Каждый из приятелей Лешки тяжело вздыхает, опрокидывая бутылку. Среди них, за работой, Ваня отчетливо чувствует себя попавшим в беду младшим - непривычное ему,

По вечерам перевертыш запрещает им ставить ловушки, торопя с первыми лучами заката. Как только начинает темнеть, он говорит:

- Сворачиваемся. Тёмное время не для нас.

- А для кого же? - спрашивает Лешка с насмешкой.

Приятели его смеются, особенно Макс, хлопая по плечу, но перевертыш не улыбается и не отвечает - и Ваня скорее поддерживает его реакцию. Это его шкурой они рискуют, и приключение не казалось ему веселым изначально. Под его взглядом Лешка тоже мрачнеет, и по домам с каждым днем они разъезжаются все более мрачные - даже Макс теряет свою веселость.

Перевертыш отказывается больше спать в подъезде, и Ване приходится пускать его в дом. Отец лишь один раз ворчит, заметив зачастившего гостя, но не пытается его выгнать.

- Ванин друг решил к нам переехать?

В последние дни Ваня чувствует себя настолько измотанным вечером, что не придумал бы, что ответить, даже если бы это было его сильным качеством. Гриша еще не пришел с вызова, отцу перевертыш не грубит, и, к счастью, находится Лешка.

- У него дома ремонт, пап, - придумывает он. - Пусть Петя поживет у нас недельку?

Отец недовольно морщится, как от зубной боли, и Лешка добавляет:

- Гриша разрешил.

С Гришей отец не спорит, кивает и уходит на кухню, шаркая и ворча под нос.

К моменту, когда Леша с Ваней придут в себя после дневной работы, поедят и сходят в душ, перевертыш уже лежит, свернувшись в Ваниной кровати. Он весь угловатый и жесткий, и Ване приходится двигать его, чтобы улечься самому удобно. Засыпая, Ваня чувствует, как во сне тот дрожит мелкой, тревожащей дрожью. Он боится всё время, больше и больше с каждым днем ближе к дате, из просто бесящего становясь невыносимым.

Ваня уже учится различать.

---

Ваня терпит почти всю неделю, но всё-таки не выдерживает и читает о дне Купала в интернете.

Зря, и он бы прекрасно обошелся без новых знаний накануне того самого дня. В последний день перед днем Купала они ходят по парку вдвоем - ловушки уже расставлены, у Гриши, Леши и его друзей есть и другие, гораздо менее волшебные дела.

- Ночь колдовства, а? - как невзначай, спрашивает Ваня. - Нечисть буянит, шабаш, всякое такое.

Невзначай не выходит, и перевертыш удивляется его запоздалому интересу.

- Ага.

- А сам-то ты не бросишься на меня?

Перевертыш хмыкает и клацает зубами у самого его лица - Ваня отдергивается, выставляя руки, и он усмехается - тенью гадкой знакомой усмешки.

- Это последнее, чего тебе стоит бояться, - он говорит. - Я же сказал, я не вурдалак.

Ваня уже слышал это, и ни перевертыш, ни даже собака, в которую он превращается, не выглядят опасными - но воображение упорно подкидывает кадры из фильмов про обезумевших оборотней. Несколько раз ему снилось, как вместо дворовой шавки парень становится кавказской овчаркой - огромной, больше человека, всё растущей, с горящими глазами и пеной на клыках. Перевертыш похрапывал, не обращая внимания на его кошмары, а в памяти у Вани сохранилось еще много ужастиков.

- Разве мы не все расставили?

Последние приготовления были завершены еще пару дней назад, но они снова упорно исследуют каждый куст в округе, и Ваня не может винить его за излишнюю осторожность.

- Машину завтра пусть поставят вон там, за забором, - указывает направление перевертыш.

На вопрос он не отвечает, но всё, что бесит в нём Ваню, может подождать до послезавтра - если еще будет иметь значение. Среди прутьев забора виднеется дыра, выходящая на дорогу, и, если им придется бежать - не придумать места лучше. Перевертыш обходит родник, в сотый раз проверяя, как спрятаны их ловушки, и Ваня до сих пор чувствует привкус спирта в воздухе. Он поправляет некоторые ветки и кое-где вздернутый дерн, и, удовлетворенный осмотром, идет дальше - вглубь парка, куда они не заходили раньше.

Заинтересованный, Ваня идет за ним, уже зная, что нужно выждать, прежде чем задавать вопросы. Пробравшись в заросли, перевертыш оглядывается по сторонам - никому кроме них не пришло в голову пробираться через кусты неизвестно куда - и стягивает с себя футболку. Несмотря на раннее лето, на улице прохладно, и Ваня ежится, глядя на его неприкрытые кости. Футболку перевертыш оборачивает вокруг рук, защищая, и принимается собирать растения, наклоняясь к самой земле.

Здесь всё заросло крапивой, и его странная тяга к эксгибиционизму становится понятна - Ваня бы не хотел собирать её голыми руками. Не хотел бы собирать вообще, но он приближается к перевертышу и тоже стягивает футболку.

- Зачем это еще?

- От ведьм защитит. Хоть что-то.

От ведьм так от ведьм. Перевертыш набрал уже крупную охапку, и, когда Ваня наклоняется, чтобы помочь ему, тот недоуменно поднимает глаза и спрашивает:

- Ты с чего еще разделся?

- Крапиву собирать. От ведьм.

Перевертыш цокает языком и закатывает глаза, всем видом демонстрируя, что такую глупость только Ваня могу придумать - как будто сам он не делал этого только что. Чувствуя себя идиотом, Ваня надевает футболку обратно, возмущенно понимая безосновательность этого чувства. Собранную крапиву перевертыш ловко закутывает в футболку, связывает рукавами и отдает Ване.

- Лучше неси.

Ваня ни за что бы не согласился нести что-то для него - если бы его собственная жизнь от этого не зависела. Увы, речь идет именно о его жизни, и Ваня только вздыхает, берет крапиву и тащится за перевертышем обратно. Выбрав недалеко от родника место, прикрытое кустами с одной стороны и с другой - раскидистым дубом, перевертыш достает из кармана раскладной нож - тот самый, которым вечно режет Ване руку - и втыкает его в землю самым большим лезвием.

- Мы с тобой спрячемся здесь.

Ножом он вычерчивает на земле неровный, но широкий и неразрывный круг. Из другого кармана он вынимает небольшую солонку - словно украденную из какого-то кафе, такой явно никогда не было у Вани дома - и засыпает соль в борозду от ножа. Спрятав солонку, он достает из другого кармана крошечную фляжку и роняет сверху соли несколько капель знакомой, темно-бурой жидкости, быстро читая наговор. Получившийся круг он прикрывает травой и ветками и царапает полосу на ближайшем дереве, на коре, на уровне глаз.