Камин-аут (СИ)

– С чего вы это взяли? – девушка встала со скамьи, не желая сидеть рядом с Провадой.

– Из его слов, из его поведения. Иногда у него случаются вспышки необоснованной агрессии.

– С ним всё хорошо, – возмутилась девушка. – Вы так любите говорить за нашей спиной всякие гадости. Маю – простой мальчик. Ему не требуется ваше попечение, господин Провада, Маю может и сам прекрасно о себе позаботиться.

– А вы остры на язычок, – Саёри скрестил руки на груди и прислонился к стене. К ним подсели две девушки с одноразовыми носками и ботинками для боулинга. – Возможно, за вами надо лучше присматривать. Девушки в вашем возрасте очень легко увлекаются.

– Вас не должны волновать девушки моего возраста, – прохладно отозвалась Холовора.

– Фрэя, может, перейдем «на ты»? Мы всё-таки теперь близкие люди, – он чуть склонил голову набок.

– Зачем вы влезли в нашу семью? Вы что… действительно считаете, что любите мою тетю?

– Я никуда не влезал.

– Любите? – усомнилась девушка, прищуривая глаза, похоже, эту привычку она переняла у Моисея. – Это просто смешно!.. Вы не представляете, с кем вы столкнулись.

– Это угроза?

– Нет, я лишь говорю, что вы не знаете её. Было бы лучше вам уйти.

– Фрэя…

– Мне неприятно, что вы лезете в мою жизнь.

– Простите, но решать не вам. Вы можете объявить мне войну, но на вашей стороне, мисс, никого не будет.

– И чем вы подкупите моих братьев? Сладкими конфетами? Пустыми обещаниями? Хотите отобрать у меня обоих братьев? – она взмахнула рукой. – Думаете, что всё можете решать в нашей семье? Но это НЕ ВАША семья. Почему вы хотите всё испортить?! Разве вы хоть что-то знаете о нас? – она с мольбой глядела на Саёри.

Девушки, молча, натягивали носки, стараясь не смотреть на спорящих. То и дело доносился шум выбиваемых кеглей. Вернулась Тахоми.

– До свидания, – с чувством произнесла Фрэя, подводя черту, и стремительным шагом направилась в сторону эскалатора.

– Фрэя, куда ты?! Останься хотя бы на ужин!

Девушка ускорила шаг, проталкиваясь среди шумливых японцев.

*

В спальне царил полумрак. Фрэя потягивала крошечными глоточками ледяное виски. Девушка нацепила брюки-карго и свитер, самый теплый, какой только нашелся в чемодане, поверх надела свой любимый кулон, который теперь привольно покоился на груди. Уткнулась носом в колени, отчего волосы рассыпались по спине и плечам. Всё никак не могла согреться.

– Янке, мне кажется, Моисея пытаются убить… – заговорила она, поднимая лицо, – не пойму только, кому это нужно, он мало что рассказывает о себе, но из этого ясно, что человек он неконфликтный и не ищет неприятностей на свою голову, – она отхлебнула и продолжила чуть осиплым голосом, – в его доме оголенные провода, их кто-то перерезал, а до этого было отравленное мясо… но Моисей его ел, и ему не стало плохо.

«Плохо стало мне», – хотела добавить, но передумала.

– У него же работает женщина… – напомнил парень.

– Да она на такое не способна. Ты её не видел, если бы видел, то не подозревал бы. Это мясо вообще было для Химэко, зачем горничной травить Химэко? – хоть собеседник и не мог её видеть, девушка активно жестикулировала. – Понимаю, что не могу это доказать, но я нутром чую… – она вновь уткнулась в колени, просунула пальцы в волосы, помассировала голову.

Фрэя определила по звукам, что Янке курит. Она могла представить, как парень держит сигарету в крючковатых худосочных пальцах, отводит руку с сигаретой и склоняет голову, кудрявые волосы падают на плечи, Янке прочищает горло и сглатывает… цвета глубокой воды глаза слезятся.

– А ты говорила с ним об этом?

– Немного… Пыталась, – задержала пятерню в волосах. – На самом деле, вчера…

– Вы поругались?

– Не совсем.

– Он с тобой плохо обращается? – продолжал допытываться Янке.

– Нет… – она лохматила свои волосы. – Я сделала ему больно.

Парень подавился сигаретным дымом. Осипшим голосом Янке спросил:

– Порезала?

– Перестань! – покачнувшись, она села прямее. – Я не о том… Знаешь… – Фрэя выдержала паузу. – Мы ходили с ним в старый кукольный театр. Я там заблудилась, а потом… мне стало так страшно, нет, не то слово – тревожно. Наверное, Моисей прав, и я действительно была на волосок от гибели… независимо от того, что я не видела источника угрозы, я ощущала тревогу также ясно, как слышу твой голос.

– Твои мысли увлечены Икигомисске. Ты к нему неравнодушна, сестренка.

– Нет, ты должен выслушать меня.

– Ты пьяна, отдохни, успокойся, приведи мысли в порядок… Я люблю тебя. Пока.

Она кивнула:

– И я тебя люблю, но Янке… – девушка метнулась к телефону. Громкая связь отключилась. – Янке, не клади трубку! Мне так сложно было дозвониться… – она подхватила стакан с остатками виски и одним махом выпила. – Вы всё слышали, да? – она не стала поднимать лицо на Моисея, зная, что ему прекрасно виден её рот.

– Вы намеренно говорили так, чтобы я вас понял, – парировал Икигомисске, задвигая за собой сёдзи, чтобы их голоса не разбудили Химэко.

– Ха!

– Мне сказали, что вы навестили Тахоми.

Девушка засунула два пальца в рот, изображая рвоту.

– Откуда вы знаете про моих родителей? Зачем вы сказали Химэко, что меня бросили? Моисей, это удар под дых. Ради нашей дружбы, зачем?.. Кто вам сказал это? Тахоми, да? Или Саёри?.. Кто из них?! – выпытывая у Моисея ответы на свои вопросы, Фрэя вглядывалась в его смуглое лицо, пытаясь разглядеть искру понимания в разноцветных глазах. – Как вы нашли меня? Тогда в супермаркете, в Финляндии… Случайность?

Моисей пересек комнату и ласково обхватил девушку за плечи. Он легонько прижимал её к себе, чтобы Фрэя могла в любой момент оттолкнуть его руки, возможно, даже послать к черту. Постепенно она утихла, дыхание успокоилось.

– Хотите, возьму вас с собой в Токио? Завтра… мы сядем на самолет и улетим в Токио. На пару дней.

– Саёри будет против… – вздохнула Фрэя, вбирая в легкие прохладный лесной запах его одежды. – Он мне в няньки набивается.

– Я просто похищу вас ненадолго, а потом верну. Господину Саёри необязательно быть в курсе, где вы.

*

Фрэя приоткрыла рот от восхищения, глядя на исполинские неоновые иероглифы магазинной вывески. Положив ладони на боковое стекло, она вертела головой, выхватывая взглядом высотные дома, подсвеченные яркими огнями.

– Чья это машина? – девушка посмотрела назад, на крытые голубоватым навесом палатки рынка и перевела взгляд на Моисея. – Роскошная тачка!

– Это автомобиль фирмы. Наша компания предоставляет своим сотрудникам, занимающим высокий пост, такие машины. Для повседневных поездок, поэтому я привык работать на колесах.

Прямо над ними по монорельсам промчался синкансэн. [Синкансэн (букв. «новые магистральные линии», «поезд-пуля»), построенная в 1964 г. между Токио и Киото к открытию Токийской олимпиады. Сейчас эта линия протянулась до г. Фокуока (Кюсю) на юге и г. Мориока на севере Хонсю]. За стеклом возникали светящиеся табло англо-японских вывесок.

– Очарованы? – лукаво поинтересовался Моисей. – Магнитола включена, вам нужно только нажать на кнопку «enter», – подсказал мужчина, касаясь её плеча и привлекая внимание.

– Сейчас разберусь! А можете, быстрее?! – девушка развернулась и облокотилась ладонью о приборную доску.

Токио встретил Фрэю своим рокотом, весенним теплом и «Porsche Cayenne» цвета кофе. Пальто она оставила на Хоккайдо, надев черную спортивную кофту на молнии с серебристыми узорами и короткую темно-коричневую юбку.

Машина разгонялась на пустынной полосе, бесшумно проскочила под мостом, лихо сворачивая на повороте.

– Всё так круто, что я не хочу просыпаться! – она нагнулась к магнитоле, пытаясь разобраться в крошечных серебристых символах на кнопках.

– Тогда я не буду вас тревожить.