Пастырь и Змей 3 - Воин Змея (СИ)

И утешился Бранимир в своей печали. Векослава же закрывалась на женской половине, и плакла дни напролёт, и перестала красить волосы, так что все увидели её седину.

Драгослав же был благосклонно принят Дубравкой. Каждое утро, когда он завтракал в гриднице, княгиня выходила к нему в лучших своих нарядах, умащенная благовониями, увешанная украшениями из ромейских и арапских земель, которые покупал ей Изяслав. Княгине было уже тридцать семь, но колдовство Змея и старания знахарей делали своё дело - она по-прежнему была прекрасна, высокая, стройная, с нежной белой кожей, роскошными рыжими волосами, изящным носиком и серыми глазами. Она весело болтала с Драгославом, сама подавала ему блюда, то и дело касаясь сильных рук юноши тонкими пальцами.

Но Драгослав не обращал на Дубравку никакого внимания - не утихла ещё боль от утраты Карминты. Княгина злилась, в душе проклиная княжича: как когда-то Буривой, он пренебрегал чарами прекраснейшей девицы Стольского! Она погубила Буривоя, но в Стольском ещё здравствовала проклятая Векослава, а на престол вече возвело её выблядка Бранимира. На тот престол, который должна была занять она, Дубравка, как старшая дочь своего отца!

Впрочем, пытаясь привлечь внимание княжича, она сама не заметила, как влюбилась в него. Всё чаще, когда он за столом рассказывал ей о чём-то, Дубравка забывалась, просто слушая его звонкий юношеский голос. Она улыбалась - искренне, впервые за долгие годы - когда улыбался княжич, неважно, ей или кому другому. Рядом с ним она чувствовала себя моложе. Даже хотелось петь...

Драгослав же чем дальше, тем, казалось, сильнее отдалялся от неё. Когда закончилась уборка тел, он с чудью принялся объезжать дозором владения Дубравки: на опустошённых войной землях расплодилось множество разбойников. Княжич вешал и сажал на колья, заново ставил погосты и залоги, обкладывал людей данью и вергил суд. Суровый, но справедливый, он пытался показать людям, что война окончена, и здесь вновь воцарился порядок.

И только зимой, когда Драгослав вернулся, Дубравке удалось соблазнить его. Драгославу и самому хотелось ласки, хотелось забыть об Айнегаре и о погибших - и когда Дубравка, вся в шелках, выглядящая куда моложе своих лет, радушно встретила его из полюдья, его мужское естество не устояло. Не знал он о родовых узах, что связывали его с княгиней уличей; у Дубравки же были лишь смутные догадки, которые она гнала от себя прочь. Сын Буривоя умер, его унесли куда-то по колдовским делам, а Драгослав - вот он, здесь, рядом, и вместе с ним она сможет отвоевать Стольское, вернув то, что принадлежало ей по праву...

...И освободить Змея, который так сладостно пел ей во снах, пел об абсолютной власти и великом могуществе, к которому он приведет её.

14

Как и рассчитывал Драгослав, князем белых хорватов вече избрало Бранимира. Тяжело довелось молодому князю: множество славных воинов полегло в боях, отложились волыняне, многие удельные князья начинали восставать. Земля хорватская погрязла в междоусобицах и распрях. Тиверцы ничем помочь не могли, ибо и на них напали вновь осмелевшие бродники, не говоря уже об извечной распре между ними и болгарами. Князь Звонимир метался с дружиной по всей стране, отражая нападения врагов.

Казалось, престол Стольского можно было взять голыми руками, но не того было Дубравке и Векославу. Зима в земле уличей выдалась голодной, ведь поля были сожжены. Волки бродили прямо по улицам селений, не боясь человека; не раз и не два чудинам приходилось устраивать облавы, по накалу не уступавшие иным схваткам. Двое воителей даже погибли в заснеженных лесах.

Полюдье Драгослав собирать не стал. На золото Айнегары он купил у полян пшеницы и ржи, чтобы было чем засеять поля по весне. Это зерно чудины развозили по всей земле уличей, бесплатно раздавая поселянам, и народ радовался, благодаря нового князя. Благодаря этому гибели многих людей удалось избежать, и сев состоялся вовремя, как только сошли снега.

Драгослав и Дубравка всё это время жили в Пересечне, как муж с женой. Дубравка, наконец почувствовавшая себя любимой, словно смягчилась сердцем. Она перестала кричать на челядь, улыбалась и смеялась, словно юная девица. Драгослав же с головой окунулся в новую любовь, пытаясь таким образом заглушить потерю старой. Чудь не осуждала их - им вообще в большинстве своём чужды подобные людские чувства. Некоторые из них говорили, что именно то, что Айнегара полюбила Драгослава по-человечески, и стало причиной её гибели от рук человека.

Простой народ же, хоть и скрежетал зубами оттого, что княгиня, не успев толком оплакать прежнего мужа, уже живёт с молодым любовником, но всё же отмечал, что Дубравка явно стала более милосердной. К тому же Драгослава, спасшего Пересечень и весь род уличей от истребления, в народе боготворили. По всей земле уличей ширилась молва о его чародейских способностях, и отовсюду в Пересечень стекались калеки, слепые, хромые, лунатики, бесноватые, чтобы княжич исцелил их.

Так Драгославу довелось впервые за восемь лет применить свои способности для лечения и созидания, а не разрушения. И нельзя сказать, чтобы ему это было не по нраву.

Однако даже любовь не могла полностью изгнать застарелую ненависть, скопившуюся в сердце Дубравки. Ночами, обнимая Драгослава, она, заливаясь слезами, рассказывала, как коварная Векослава обольстила Буривоя с помощью чар, что обвинила её в смерти старшего сына, что Буривой обесчестил её, а потом силой выдал за Изяслава. В это она уже верила сама - столь велика была сила Змеева обольщения.

Долгими ночами, гладя Дубравку по голове, баюкая её, плачущую, как ребёнка, Драгослав дал себе клятву, которую был готов исполнить ценою жизни:

- Я верну то, что принадлежит тебе по праву, любимая. Верну, даже если мне предстоит погибнуть, пытаясь сделать это.

15

Был тёплый весенный день, когда в Пересечень пришли страшные вести.

- Беда, княже! Война идёт! - с порога крикнул запыхавшийся вестовой, не дожидаясь, когда его впустят в гридницу.

Драгослав поднялся с престола, сделав знак рукой людям, которых принимал, мол, позже с вами разберусь. Гости, раздражённые и испуганные, не осмелились перечить князю-чародею. Тревожно переглядываясь, они покинули гридницу, сторонясь гонца, будто горе, которое он принёс, может перекинуться на них подобно моровому поветрию.

Когда последний проситель покинул гридницу, Драгослав велел вестнику войти. На того взглянуть было страшно: совсем ещё юный, даже пушок над верхней губой тольо начал пробиваться. До смерти испуганный, дрожащий, как осиновый лист, но выполнивший приказ.

- Входи, садись, дитя. Я прикажу растопить для тебя баню и приготовить обед, - ласково произнесла Дубравка.

- А ты пока расскажи, что вообще произошло, - сказал Драгослав.

- Беда, княже. Война! Хазары! Идут с востока, уже в одном дне пути от Славуты остановились. Скоро тут будут, несметные полчища!

- Хазары? - в один голос спросили Драгослав и Дубравка.

- Давненько они на славянские земли носа не казали, с тех пор, как Буривой со Звонимиром и моим покойным Изяславом дали по рогам Йехезкелю в тиверской земле, - сказала Дубравка.

- Всё это время мы под рукой Стольского были, вот и не лезли. Хорватов боялись. А теперь мы сами по себе, - задумчиво произнёс Драгослав.

- Ну что ж, делать нечего. Мы соберём войсковый совет, - добавил он. - Иди отдохни, воин. Ты заслужил, достойно выполнив поручение.

Бояре пересечнские препирались до поздней ночи, но решить так ничего и не смогли. Самые отважные из них полегли на войне с белыми хорватами, а у выживших дел было невпроворот, и война в их ближайшие планы не входила. Большинство склонялось к тому, что нужно идти на поклон к хазарам да сделать всё, как они говорят. Вон, вятичи под дланью Итиля живут и не тужат, если верить рассказам...