Долгая дорога домой (СИ)

- Оставь его, - попросила Мать Жалея, - совсем растоптали моего Крестоносца. Мне скажи, как в себя придёт - исполнит.

- Мне надо дать расклад - сколько выжило, сколько - нет. Сколько ранено, - кивнул Командир.

- Так это как раз ко мне, - ответила Жалея, - пойду считать.

Она несколько секунд смотрела на Зуба, погладила его по окровавленной щеке, пошла.

- Я - скоро, Мой Ал, - простонала Синеглазка, - чуть отдохну. Не смотри на меня! Такую!

Девушка закрылась рукавом.

- Сиди, - махнул Командир рукой, пожимая плечами, - теперь уже не опоздаем.

Он впился взглядом в Корня. Циркач - кивнув, усмехнулся, подтянув к себе здоровой рукой железный прут, весь выпачканный в сукровице и мозговой тканью с прилипшими осколками костей.

- Ты - тоже вставай на ноги. Возьмёшь на себя тягло Бруски, - велел ему Командир.

Корень от удивления даже подпрыгнул. Синька - забыла про свой непрезентабельный вид - убрала с лица рукав платья, удивлённо смотря в глаза Белохвосту.

- Бруска - погиб?

- Не думаю, - покачал головой Белый, - сразу его не убили, не бросили. Он им нужен. И скорее всего - живым. И убить его - сложно. Дети Скверны - живучи. А у него ещё и Корень Жизни.

- Откуда ты знаешь? - удивилась Синька.

- Олег знал, кого Ольга одарила Корнями. А что знали Старые - знаю и я, - вздохнул Командир, поднимая руки с шлемом, дальнейшие его слова были ненадолго заглушены надеваемым шлемом, пока речевые ретрансляторы не заработали, - так что, Брус - живой. И я его - найду. Мы, Красная Звезда - своих не бросаем. Но, мне завал в Дозоре - не нужен. Так что, бери это направление, Ловкач, да смотри мне, не завали!

- Это - как выйдет, - пожал плечами Корень.

- А должно выйти - туда, куда мне надо. И ты - выведешь. Тут - или - Ал, или - пропал! Понял?

- А ты меня не пугай! Пуганные мы! - вскинулся Корень.

- Вот ты, циркач, вроде умный, а - дурак-дураком! - вздохнул Командир, отвернулся и махнул рукой. Тут же подъехали его Стражи, подвели коня.

- Что ты его дразнишь? - спросила Синька.

Корень отметил, что Эликсир - уже работает. Лицо сестры - просветлело, глаза - зацвели. А то были, как у Бродяг - белое пятно.

- Ничего.

- Ты всё мне простить не можешь?

- Да при чём тут ты? Твоя судьба, решай сама. Ты уже большая девочка. Потом только не плач, когда тебя отродьем будут кликать. Я не могу поверить, что я на него с кулаками кидался, он меня чуть не зарубил, а теперь поручил мне работу, будто я отпрыск знати.

- Знатность определяет не родословная, а крепость твоей Воли, - прохрипел Зуб, с кряхтением и стонами поднимаясь, но, выпрямится не смог, упал на колени.

- Он - первый, кто ввёл в Полк Бессмертных - не знатных отпрысков. Произведя их, таким образом, - продолжил Зуб, отдышавшись, - эко меня помяли! Неужели ты не знал - кто он?

- Знал. Давно - знал, - кивнул Корень, даже не пытаясь помочь Зубу подняться - сам мог только сидеть и ждать, когда сестра сможет срастить ему кости ноги и руки.

- Тогда что удивляешься? Для него дело - прежде личных чувств. Али ты не слышал его слова, что нет бесполезных людей?

Зуб, наконец, смог по бортам повозки вскарабкаться, поддерживаемый тонкой Синькой, с треском - выпрямился.

- Так Старый говорил - нет плохих работников, есть лишь неправильное их использование, - говорит Корень.

- Ты и Святого знал? - повернул Зуб разбитое лицо к циркачу.

- Да, видел один раз. Они нас искали. Им Синька нужна была, - кивнул Корень.

- Это хорошо, дочка, что именно Старик тебя нашёл, - вздохнул Зуб, - а не другие. Ради лишней сотни лет жизни эти уроды - ни перед чем не остановятся. Неба белого никогда бы не увидела!

- Все Властные такие! - отмахнулся Корень, - мы для них - что дрова для печи.

- Не все, - возразил Зуб, вскинул руку, указывая туда, куда уехал Командир, - потому беречь его надо. Если не убережём - кому Империя достанется? Змеям? А?

И Зуб поковылял от повозки, выдернул свой топор из останков Бродяги, стал опираться на него, как на костыль.

Брат с сестрой - переглянулись.

- Бруску - жалко! - вздохнула девушка.

- Серый сказал, что найдёт его. Вот только пусть попробует не найти! - прошипел, сквозь боль. Синька вправляла ему кость.

- И что ты сделаешь? А, отродье бродячей шлюхи? - усмехнулась Синька, с щелчком, составляя кости.

Циркач - взвыл.

- А ты - нет? - отдышавшись, спросил Корень.

- И ты - нет. Ты теперь - Вперёдсмотрящий! Глава Дозора. Понял? И только попробуй подвести его! Я тебе!

Корень - опять взвыл, чуть не перекусив сыромятный обрывок ремня, зажатый в зубах.

Можно было, и - подождать, пока Сила накопиться в Синьке. Тогда она смогла бы всё сделать безболезненно. Но, у циркачей не всегда был Маг Жизни. А переломы - всегда были. Не привыкать. А Сила её - им всем нужна. Каждая капля.

Гадкий Утёнок остановил отряд. Дальше - Скверна - сгущалась. Он - не был Магом. Не был Клириком. Но, видел Скверну. Может, от матери что-то перешло. Хотя какие только Маги не пытались увидеть в нём Дар - ничего не было. Даже Тёмный Марк - не видел. Говорил, что аура у Белого - обычная. Не совсем обычная, типичная для Изменённого, но - бездаря. Говорил, что такой же тип ауры он видит у Ястреба и у Паладинов-бездарей. Хотя, Ястреб говорил, что он тоже видит Скверну, и так же - чувствует ложь.

В центре Скверна - клубилась, бурлила, будто истекая из Пустоши.

- Интересно, зачем было именно сюда тащить жителей города. Почему их не принесли в жертву прямо в городе? - говорит Шёпот.

- Видимо - место особенное, - пожал плечами Командир, - а карта наша - у Стрелка была?

- Он её в седельной сумке возил, - отвечает Тол, - надо поискать - сбрую его они же бросили. Может тут раньше Храм был? Или какая Священная Роща Старых Богов. Или - Исток.

- Какая теперь разница? - отвечает Комок, - меня больше интересует - зачем с них плоть срезали? Это - пытка такая?

- Это - всё вместе, - отвечает Тол, - эти людоеды называли его - Мастер Боли. Он тут пытал людей, освежевал их, проводил Тёмные Ритуалы, принося их в жертву. Осквернил Святое Место, заготовил мяса, провёл Изменение людей в послушных ему Бродяг.

- Сколько таких мест он уже сделал? - спрашивает Гадкий Утёнок, разворачивая коня, - они повезли Стрелка к этому Мастеру Боли?

- Да. Он должен быть у Ужей. Тут, у Ужей - свежее мясо, - ответил Тол, тоже разворачивая коня.

- Мерзость, - воскликнул Шёпот.

- А самое мерзкое, что Мастер Боли - Настоятель Триединого, - вздохнул Тол. Все отметили, что он не сказал - "бывший настоятель".

- Ну, святоши! - скрип зубов Командира все услышали даже через шлем, - не отмолитесь!

Оказывали первую помощь раненным, прощались с павшими, чинили повозки. И всё - с наибольшей поспешностью. Надо было скорее покинуть это место. Но, время шло, а караван никак не мог собраться.

Выжившие с тревогой смотрели на силуэт высокого всадника в необычной броне, что стоял на гребне, не торопя людей, ожидая, когда караван - соберётся. Тревожно людям было от того, что они уже знали, что он поведёт их в самое логово Людоедов. Но, не идти с ним - не могли. Вид Командира, разваливающего кожевника надвое - был страшнее Бродяг.

Да, и разве в этом дело? Молодой Стрелок уводил Бродяг от них, спасал их, когда попал в засаду Людоедов. Он - заботился о них. Неужто они его оставят на растерзание Мастера Боли? Дадут ему превратиться в Бродягу?

Слишком многие Бродяги были узнаны. Жители города отбивались и умирали от мёртвых рук своих недавних соседей. Все думали, что людей увели для продажи в рабство на Южные Острова или в Темные Земли. А оно - вон как вышло.

Хотя, идти на Ужа - было самоубийством. Но, Командир верно сказал - лучше умереть один раз и с оружием в руках, чем умирать долго, очень долго - на Жертвенном Камне. "Если не мы - то кто?" - сказал он.