Долгая дорога домой (СИ)

Белый уже не рубил с плеча, экономя силу. Бил ловко и небольшой амплитудой взмахов. Скорость движения коня придавала достаточную силу ударам. Надо было лишь направить клинок - головы Бродяг, почти сами, слетали с тел.

Взлетев на пригорок, Белый увидел кучу копошащихся скелетов, взревел от ярости, ударил взмыленного коня шпорами. Шлем, открывшийся, чтобы дать больше воздуха владельцу - захлопнулся, отсекая лишние звуки и запахи гниющих Бродяг. Белый выставил меч, как копьё, проскакав вдоль кучи Бродяг, рассекая сразу несколько тел, как косой. И тут же спрыгнул с коня, разворачиваясь к врагу, закрутил перед собой Мельницу мечом. Крутящийся клинок отрубал Бродягам руки, разрубал их на части.

С другой стороны ударили Маги и Крестоносцы. С треском и грохотом по скелетам пробежала ветвистая молния, белые разряды прыгали со скелета на скелет, а гнилая плоть от этого - вспыхивала, коптя. За минуту Бродяги были перебиты. Крестоносцы развернули своих коней, кружась вокруг места побоища. А Маги и Белый стали раскидывать вонючие части Бродяг, раскапывая павшего коня Стрелка.

- Стрелка нет, - кричит Шёпот.

- Тол, ты не слышишь его? - с надеждой в голосе спрашивает Командир.

- Нет, - покачал головой Разумник, - но, я слышу запах мыслей. Бродяги - думать не умеют. Туда!

Они ловят коней, опять скачут. Бродяг нет, шлем раскрылся, ветер ласкает разгорячённое лицо Гадкого Утёнка, не в силах охладить его кипящей головы. Белый чувствовал, что они на правильном пути, но, как опытный командир, чувствовал, как время - уходит. И их каравану сейчас становиться очень тяжело. Они рассекли Бродяг, проредили, увели часть за собой. Но, этот выигрыш во времени - уже исчерпал себя. И Бродяги сейчас должны были уже наваливаться на вчерашних горожан всей своей безмозглой, но не знающей усталости, толпой.

Потому он гнал коня, не жалея животину.

- Вон они! - кричит Тол-Разумник.

И Белохвост увидел - двух всадников при трёх конях. И преследуемые увидели их, стали стегать своих коней плетьми. Они, явно - совещались, причём очень эмоционально, жестикулируя. И вот один из них взмахнув руками, валиться с коня. Второй - держит на отлёте саблю Стрелка. Он объезжает коня своего спутника, перепрыгивает на него, отрубает застрявшую в стремени ногу, спихивает с заводного коня какой-то свёрток, сбрасывает навьюченные перемётные сумки, начинает нещадно стегать освобождённых от груза коней.

Лишь через несколько минут они доскакали до этого места. Зарубленный похититель Стрелка был ещё жив, но бился в агонии, истекая кровью, хрипя. Разумник бросился к нему, утыкая свои ладони в лицо раненного. Белый, мечом, поворошил тюки, что сбросили беглецы, упряжь Пятого, оттягивая момент, когда надо будет развернуть свёрток, боясь найти в нём своего друга - по размеру подходило. Но, в полотно грубой ткани был завёрнут не Стрелок. Другой человек. Молодая девушка. Одна из тех, что покинула их лагерь, вместе с кожевником. Выпотрошенная и обескровленная, как овца, приготовленная к разделке. Мерзость!

- Тол! - кричит, как раненный зверь, Белый, в отчаянии понимая, что друга ему уже не спасти - силуэт всадника и двух заводных коней, с перекинутым через седло ещё одним свёртком, с телом Пятого - уже скрылись из виду. Он на трёх конях, а конь Белого - уже загнан, и не выдержит гонки.

- Эти твари охотятся на людей, как на дичь. Они - людоеды! Этих Бродяг - они сделали! Что за погань тут твориться?! - говорит Тол, выпрямляясь.

- Куда он повезёт Стрелка? - рычит Белый.

- Я - знаю, куда, - кивнул Тол, - эти твари себя называют Егерями Ужа.

Тол вздрогнул, посмотрев туда, откуда они прискакали:

- Зуб сломал Сигнал! Сейчас вести тебя к Ужу? Зуб - довольно крепкий воин.

- Погибнут все наши, - басит один из Крестоносцев, подводя коня Командира.

- Знаю я! Знаю! Зуб! Будь ты проклят! Малыш! Прости! - воет Белый, взлетая в седло.

Сердце Белого Хвоста разрывалось от боли. Разрывалось между Дружбой и Долгом. И как бы юноша не хотел скакать на северо-восток, вслед за похитителем-людоедом, пока не падёт конь, а потом - идти пешком, он выбрал Долг. Он выбрал сотни едва знакомых людей, а не одного, пусть даже и единственного из Друзей, что у него остались. Белый - знал, что никогда не простит себе этого, но не мог поступить иначе. Жизнь одного, пусть и самого лучшего человека, не стоит сотней жизней других людей, что погибнут без Магов, мечей Крестоносцев, и его неуязвимой Брони Стража Драконов.

*****

Когда прокричали тревогу и Командир повёл свою Стражу в атаку, началась лихорадочная деятельность по организации обороны. Повозки сгоняли друг к другу, стягивали их цепями, опускали борта, выпрягали и стреножили коней. Зуб сам бегал среди людей, ударами крепкой руки - подгоняя слишком безмятежных. Если САМ Стрелок, внук Игрека - попал в беду - это что-то очень и очень серьёзное. А может - и страшное. Смертельно ужасное.

Так оно и вышло. Отряд Командира не мог перебить сотни этих странных Бродяг, что нескончаемым потоком, лавиной, перекатывались через гребень, катились на их строй щитов. Бродяги были "мягкие", тупые и медлительные, но их было слишком много. Слишком. Стена щитов стала шаг за шагом отступать к повозкам. Люди устали махать секирами и топорами, но сменить бойцов было - некем.

Маг Жизни, от магии - светящаяся своими синими, как рассветное небо, глазами, поддерживала свежесть бойцов своей магией. Но, она была одна. А бойцов - сотни. А Бродяг - тысячи!

И вот наступил момент, которого Зуб больше всего боялся. Все бойцы рубились в одну линию, прижатые спинами к щитам повозок, но Бродяги - обходили их строй. И их - некому было остановить. Эти артисты - били бродяг алебардами с повозок, через головы бойцов. Женщины - затаскивали раненных в повозки. Но, заткнуть брешь раненного или павшего бойца было - некем.

Сплошная куча скелетов захлестнула отряд Крестоносцев, что защищали священника, очень эффективно уничтожавшего Нежить своим Даром Триединого. Но, Бродяги лезли на Клирика, прямо друг по другу, в своей мёртвой решимостью и смелостью неуязвимой сущности. Полыхнул Свет, вся эта куча гнилых тел - содрогнулась, замерла горой, но уже - трупов.

Зуб скинул шлем, рванул кольчужный воротник, разрывая ремни - ему нечем было дышать, пот застил глаза, руки уже одеревенели махать топором. Он уже не бил Бродяг, а - пихал их своим топором. Зуб даже не смог переломить костяную палочку с заклинанием. Он её перекусил, ткнул Бродягу шипом топора в лицо, тут же отбил руку другого Бродяги от одного из своих бойцов, ударил ещё одного. Но, получился не удар, а шлепок. Голова Бродяги не лопнула под ударом, а топор Зуба - застрял в костях черепа. Бродяга - дернулся, вырывая топор из рук Сбитого Зуба.

"Хоть глоток силы" - подумал Зуб, впечатывая кольчужный кулак в белесые глаза Бродяги, натягивая шлем на голову другой рукой. Но, Синеглазка уже в беспамятстве валяется под ногами своего брата, который с высоты повозки крушит черепа Бродяг длинной алебардой.

Бросившийся под ноги бывалому Наёмнику, теперь - Крестоносцу, Бродяга, заставил Зуба - пошатнуться. Тут же удары других Бродяг в корпус, как молотами, выбили из груди Зуба воздух. Зуб ударил в ответ кулаком, схватившись за кинжал на поясе. Но, что, уже мёртвому - удар кулаком? Ответный же удар Бродяги - полыхнул вспышками в глазах Зуба, во рту - вкус стали, звуки грохотали, как внутри колокола. Всё померкло, мир - перевернулся.

Но, Зуб - не потерял сознания, даже упав. Он схватился за скользкую кость ноги Бродяги, который наступил Зубу на грудь, чтобы влезть на повозку, вогнал ему кинжал между дисков позвоночного столба, обтянутого гнилым мясом. Бродяга - замер, повиснув на борту повозки.

От страшного удара в затылок голова Зуба - опять взорвалась. Он на секунду - потерялся. Когда очнулся - пожалел, что расстегнул ворот - зубы Бродяги, источая зловоние сгнившего лица, тянулись к его горлу. Зуб вскинул руку, обхватывая голову Нежити, засовывая пальцы ему в рот, взвыв от боли - Бродяга больно, даже сквозь перчатки - прикусил пальцы, дёрнул рукой от себя, до хруста. Бродяга - обмяк.