Книжная лавка (СИ)

Но в тот момент никому не было дано знать, жалеет ли она о чем-нибудь. Или о себе. Или… о чем прекрасные наемницы думают, находясь на волосок от геройской смерти или геройской выходки, и, главное, не зная, что из этого им предстоит?.. Так или иначе, Эрин кусала губы и стояла прямо, с лицом бесстрасным, подобно маске.

В ее личное око смерча ворвался окрик.

— Эй, леди! Готова к лучшему романтическому приключению в твоей жизни? Обещаю, оно будет незабываемым! — маг разошедшелся вместе со своим колдовством, и теперь кричал, пытаясь перекрыть вой скопившейся силы.

Эрин крикнула в ответ нечто, что можно было растолковать двояко, и ни одно из толкований не пристало бы благовоспитанной «леди». Маг расхохотался.

Сверкнула еще одна молния в воздухе, он сам стал плотнее и гуще, а краски причудливо исказились, неуловимо утратив самих себя в повинлвении чужой воле. Эрин хмыкнула и шагнула в открывшийся портал, и в след ей летел истеричный, отчаянный смех человека, который делал дело своей жизни и остался ждать исхода, пока его смерч бушевал вокруг.

Смех этот снился ей потом не один раз, но только единожды — в кошмаре; так Эрин мне рассказывала. О, да. Наш маг не безумец — только человеческое существо, достигшее величайшего напряжения. Его можно понять, и это… интересно.

Она оказалась то ли в башне, то ли в темнице, высеченной прямо в скале. Голос мага еще звенел в ее ушах, хотя вокруг вдруг повисла абсолютная тишина, так ошеломлявшая на контрасте с ревом магической бури. И тогда Эрин, за считанные мгновения из полупрозрачной тени становящаяся самой самой собой, обретающая плоть и кровь, увидела по-настоящему безумного колдуна.

Полуседой, с перекошенным от смеси темных эмоций лицом, в драной мантии и колтуном в волосах, небритый и с запавшими щеками, Иллирион казался почти древним стариком. Но глаза… они пылали ненавистью и звериной злобой, жаждой мести, какую не обуздаешь и не возьмешь пож контроль.

Его было бы жалко даже (по словам Эрин, потому что я бы, полагаю, испугался бы, окажись перед ним), истрепанного и неприкаянного, не знай она обо всем, что он успел сотворить. И, все-таки, она наемница, профессиональный воин-стратег — девичьи сантименты не по ее части.

Эрин жадно вдохнула воздух, покачнулась, и в ее широко распахнутых глазах, обычно лукаво щурящихся на аппонента, теперь плескался неподдельный глубинный ужас. Взмахнув руками, как сломанная кукла, она начала терять равновесие, в тщетной попытке удержаться слабо схватилась было за воздух, но ноги подкосились, и очаровательная женщина рухнула на пол, совершенно обессилев.

— Ты будешь моим спасителем, — выдохнула она, и на это ушла вся энергия, остававшаяся в ее теле.

Иллириона не посещали, должно быть, ни предчувствия, ни приступы ясновидения. Он рванул к прелестной красавице, бес знает что приняв за ее оправдание в своей голове, и схватил ее за плечи, не давая упасть на пол. Планы его в тот момент были весьма не бескорыстны, но что нам до них за дело, если это работало пока на нас?..

В то же мгновение далеко-далеко от башни спятившего колдуна наш маг взял снбя в руки, и теперь просиял воодушевлением и надеждой:

— Есть! Прицел настраивается! Еще… десять, восемь, шесть…

Эрин слышала его голос, словно он раздавался в ее голове. А вот Иллирион ничего не подозревал, и, отпихнув в сторону стопку книг, прислонил незнакомку, теряющую силы, к дверце шкафа. И ухмыльнулся.

— Еще немного, Эрин, ты сможешь! Давай-давай, несколько секунд!

В обессилееной женщине вдруг нашлось еще немного энергии, и она цепко схватила мага за руку, замахиваясь второй и вовсе без следа прошлой усталости и слабости.

— Чт.

Следующим, что он увидел, была темнота, но и она закончилась через мгновение.

Иллириона вырубили одним выверенным ударом, и он рухнул на пол бесполезным телом.

— Так подойдет? — энергично спросила Эрин, уже стоя на ногах и одергивая совершенно непонятным образом задравшуюся блузку.

— Идеально, — одобрили в ответ, и голос исчез из ее головы, а наемница наконец позволила себе чуть расслабиться, всего лишь немного.

В кармане она сжала в изящных пальцах мой спасительный амулет — и воздух уже снова плотнел вокруг под действием прицела гигантской зачарованной пушки.

До выстрела пять, четыре, три…

Но это все я узнал потом, много позже, а на тот момент был так же мало осведомлен о том, как дела у нашей наемницы, как и любой другой.

Мне снова не удалось дойти до своей лавки спокойно. Где-то на полпути, когда порт и близлежащие кварталы остались внизу, что-то дрогнуло, словно сдвинувшись. Сперва я не понял, что это было, подумал на усталость и пару пропущенных обедов. Но когда это повторилось, мне показалось, что оно подобно землетрясению. Только двигался, сходя с ума, весь воздух.

Как же не вовремя я оказался на воображаемой линии между таверной и храмом! Пришлось хвататься за стенку и надеяться, что не свалюсь прямо тут. Габриель-растяпа, Габриель-неудачник!..

Мир шатался и искажался вокруг меня. Где-то истошно орала кошка, и я слышал ее только половиной сознания — потому что другая половина была охвачена дребезжанием и словно бы звоном. Заунывным, похожим на зуд, и таким сильным, что мне казалось, что он звучит в моей голове, проходя ее насквозь. А может быть, так и есть?..

Солнце стояло в зените. Мне было ужасно, но я вдруг поймал себя на том, что нервно и, кажется, немного безумно улыбаюсь. То, над чем мы работали так долго, ради чего бегали, что-то искали, рисковали, рисковали, рисковали, забывали о еде и сне, наконец сработало нашими же силами. Это было приятное, ни с чем не сравнимое чувство — кажется, у меня получилось…

Перед глазами у меня потемнело, и я прислонился к стене. Где-то нигде и везде сразу раздался, кажется, голос Эрин, возникло чье-то лицо с неприятной улыбкой…

На мгновение стало совсем тихо, мир замер, как перед прыжком.

В следующую секунду — легкий-легкий толчок, как от прикосновения.

Еще секунда тишины…

И все взорвалось, и я тоже вместе со всеми ними, мир рассыпался тысячей искр, все окончательно потеряло какую-либо ориентацию в пространстве, и меня почти убило этим — но я знал, что это все только кажется, и на самом деле я все еще подпираю стенку на пол пути в свою книжную лавку, а город Эдорин заливает теплое солнце.

И вот это было по-настоящему хорошо.

Еще несколько минут вокруг угасал зудящий звон, все восстанавливалось, хотя так и не было разрушено. Словно успокаивалась гладь потревоженной воды. Наконец все это стихло. Откуда-то мне было известно, что все получилось, как надо.

Я отлепил себя от стены и рассмеялся. Побрел дальше, щурясь на это самое солнце, улыбаясь уже совсем безумно и чувствуя себя в точности как пригревшаяся на горячем камне ящерица после бесконечно долгой и холодной зимы.

— Пирожки с яблоком, с мясом, с рыбой и простые булочки! — нараспев прокричала лоточница на углу, и я кинул ей монету («С яблоком, на все!»), а она с кокетливой улыбкой вручила мне целый кулек душистого яблочного счастья.

Я глубоко-глубоко вдохнул этот изумительный запах, вдруг поцеловал ее в губы — она рассмеялась, и я со смехом пошел дальше, окруженный ароматом теплой свежей выпечки.

Меня ждала моя лавка. Сначала в окно были закинуты пирожки, потом — моя усталая тушка, и меня окутала благословенная прохлада. Хорошо… Прежде чем проведать все, обойти свою любимую, я присел в кресло — и понял, что уже не встану отсюда, пока беспробудно не просплю как минимум сутки.

— Я дома, — сквозь сон пробормотал я книгам, свиткам и другим моим бумажным детям, гостям и друзьям. Мне всегда хотелось думать, что они хотя бы мысленно мне отвечают.

========== 9 ==========

*

Проснулся я, как ни странно, ближе к полуночи. Прямо в кресле, не зажигая света и не вставая, съел три пирожка, запил их вином из предусмотрительно припрятанной здесь же, на расстоянии вытянутой руки (как раз на такой случай) фляги, закинул ноги на прилавок.