Мой путь озарён рассветом (СИ)

— Должен сказать, я безмерно счастлив встрече с вами. Насколько я могу судить, в настоящий момент никто в нашем ордене не может сравниться с вами в разнообразии и сложности создаваемых объектов.

Я допускала подобное, даже, пожалуй, надеялась на это, но всё равно безумно смутилась, неожиданно осознав, что вдруг оказаться в чём-то лучшей одновременно безмерно приятно и страшно. А Маттиас вдруг положил руку на оставшийся стоять рядом со мной стул, и тот с гулким стуком упал на пол простым посохом. Глава кииринов поднял мой неизвестно почему покорившийся ему посох и снял с шеи простую деревянную подвеску, протянув её мне.

— Возьмите.

Мой посох был в чужих руках, и он совершенно меня не слушался — вот всё, о чём я могла теперь думать. Я жалобно глядела на своего попавшего в плен Маттиасу тигрёнка, но тот, не желая возвращать мне моё, сунул свою подвеску мне в руки, и та немедленно обернулась посохом тоже.

— Сделайте с ним что-нибудь, — попросил глава кииринов. — Что угодно.

У меня в ладони лежало дерево. Мёртвое дерево, чужое, не моё. Я ничего не могла сделать с ним.

— Вы здоровы и в сознании, — напомнила я. — Он слушается только вас.

— А если так?

Мне наконец-то вернули собственное оружие, и я жадно сжала в ладони его живую тёплую поверхность. Посох Маттиаса на его фоне казался бесполезной палкой.

— Подумайте о Древе. — Глава кииринов глядел весьма участливо. — Все посохи — его часть, все посохи соединены в одно целое с его помощью.

Не надеясь на успех, я подняла в памяти гигантское дерево из мира духов, и не успела я как следует сосредоточиться на нём, как это случилось. Я почувствовала Древо так, будто стояла рядом с ним, обнимая его обеими руками, а его сила текла сквозь меня, словно сила Валмиранского Духа, когда я прислонилась к Стене, находясь снаружи. Связь между двумя посохами была, далёкая, едва уловимая, но была. Цепляясь за эту связь, я попыталась отдать команду посоху Маттиаса, и неожиданно наткнулась на преграду.

Второй посох тоже был живым. Живым иначе, чем мой, но он тоже имел своего хозяина и не желал подчиняться другому. Дерево мелко дрожало в моей руке, и я знала, что большего от него не добьюсь. Но Маттиасу этого было довольно. Благосклонно кивнув, он забрал свой посох назад и остановился, вертя его в руках.

— Знаете ли вы, что вы сейчас сделали?

— Не совсем, — честно призналась я. — Вроде бы, ничего, но я почувствовала ваш посох. Через Древо.

— Очень немногие могут это. — заверил меня глава кииринов. — Одной из причин назначения меня на мою должность стала моя способность возвращать чужие посохи в исходную форму, что бы ни пытались с ними сделать их владельцы. За всю свою жизнь я встречал лишь двоих, кто мог бы спорить со мной в этом, и один из этих людей уже мёртв. Это моя особенность, в некотором роде она уникальная. Ваша способность уникальна тоже, но она иного рода. Так уж вышло, что эти посохи при всей их кажущейся простоте на самом деле весьма непросты, а возможности каждого киирина определяются очень многими факторами, которые не всегда можно восполнить упорными тренировками. Позвольте, я объясню вам, а пока присядьте.

Комментарий к 27. Тигр.

Много.

========== 28. Удивительное ==========

— Что такое посох киирина? — одухотворённо вещал Маттиас Трирог. Он явно испытывал несравненное удовольствие, рассуждая на эту тему, и растерянность на моём лице лишь увеличивала это чувство. — Первое, что приходит в голову — это оружие, в руках хозяина способное принимать другую форму. О чём мы думаем, слыша такое определение? Разумеется, о саблях, мечах, луках, копьях и прочих… топорах. Но приглядевшись к посоху внимательнее, мы понимаем, что куда вернее будет сказать иначе: это оружие, в руках хозяина способное принимать форму других предметов. А ещё немного подумав, мы приходим к следующему: это оружие в руках хозяина может принять абсолютно любую форму. И на этой формулировке мыслители обычно застревают, потому что понятие «любую форму» подразумевает безграничные просторы для фантазии, а границы всё-таки есть.

Границы скрыты в остальных частях формулировки, и первая из них находится в слове «оружие». Да, во что бы киирин ни превращал свой посох, он всегда будет оружием. Не менее коварной является фраза «в руках хозяина». Обычно посохом может управлять лишь его хозяин и только касаясь его руками. Но самая главная граница лежит в этой самой дающей иллюзию свободы фразе «любую форму», а если точнее — непосредственно в слове «форма». Вы можете создавать живых существ, так что должны понимать, что здесь не так.

Я понимала.

— Я не создаю живых существ. Именно их форму я и создаю. Внутри они обычно… однородные. И материал, из которого может быть сделан мой тигр, может меняться. Дерево, или шерсть, покрывающая твёрдую тёплую основу, или огонь…

— Именно! — ликовал глава ордена кииринов. — Именно в этом заключается главная причина того, что каждый второй киирин не использует образы животных в работе с посохом. Им попросту не хватает воображения или знаний, чтобы представить нужную форму с нужной детальностью. Другая ключевая причина этому кроется в словах «в руках». Но, как вы, несомненно, заметили, эту границу обойти можно.

Давно известно, что киирином может стать лишь раск, обладающий душой одного из священных зверей. Обычно это объясняют тем, что у таких людей связь с миром духов крепче, и в этом есть смысл, потому что киирины-слышащие и киирины-ведуны в своих способностях весьма отличаются. А всё дело в великой опасности, кроющейся в каждой великой силе.

Каждый посох напрямую связан с Древом, именно у Древа, а не у посоха, мы, киирины, берём свою силу. И разумеется эта сила достаётся нам не безвозмездно. Древо берёт наши силы взамен, и тут мы натыкаемся на вопрос пределов. Сила Древа во много раз превышает силу любого живого человека, а значит, если мы попытаемся взять слишком много, Древо может забрать у нас всё. Забрать нашу жизнь. Медленно и незаметно каждое мгновение, когда мы касаемся посоха, оно тянет силы из нашего тела и нашей души. Слышащие, имея способности оценивать силу живого, чуют эту опасность каждую секунду. Естественный страх, инстинкт самосохранения говорит в них, никогда не позволяя брать слишком много. Большинство кииринов-слышащих используют свои посохи осторожно, редко и топорно, применяя только как оружие в значении оружия, и не нам их винить.

Но мы, ведуны, имея связь с миром духов, а не миром живых, не видим опасность, а потому не боимся. Потому решительно и уверенно подходим к смертельной черте вплотную, играем с огнём — в прямом смысле в том числе, — и можем гораздо больше. И почти всегда из-за этого страдаем.

Но вопрос пределов на этом не исчерпан. То, что пределы у Древа и простого человека разные, совершенно очевидно, но и у людей они отличаются. Разные люди имеют разное количество душевной силы, это определяется их личностными характеристиками и образом жизни. И совершенно очевидно, что люди, имеющие два звериных воплощения, имеют запас сил куда больший, но быстро тратят его на душевные терзания. Чем в большей гармонии с собой вы находитесь, чем меньше грызутся друг с другом две половины вашей души, тем дальше вы сможете зайти. Более того, наличие двух душ даёт вам своеобразную защиту на случай неожиданной беды, и вы уже сталкивались с этим, когда позволили вырвать вашу душу из тела. Потому что в случае, если Древо возьмёт над вами верх, вас ожидает похожая, но более страшная участь. Пытаясь дать вам силу, которую вы не способны взять, Древо заберёт сперва силу ваших тел, а потом и душу. Мы, раски, в некотором роде имеем несколько физических воплощений, хотя высвобождать свою животную форму дано немногим. Это даёт некоторую фору обладателям нескольких зверей, вроде вас, но эта фора невелика, ведь все тела связаны между собой. Смерть будет долгой, мучительной и при этом практически неуловимой.