Эклетика. Часть первая. Полуденные тени (СИ)

У ворот Анлоса, как всегда, не было охраны. Они были открыты, образовывая арку. У Йонсу перехватило дух. В полдень благоухание садов доходило до своего пика, и дышать становилось невозможным. Она старалась не находиться в замке в это время. Солнце слепило глаза, отражаясь от бесчисленных стекол окон-арок, подошвы ног горели от соприкосновения с раскаленным камнем. Другим людям, заполонившим переходы, казалось, жара и удушливый запах не доставляли неудобств. Они веселились, куда-то спешили, шумели. Йонсу внезапно захотелось выбежать из этого муравейника, но побег был бы слишком коротким. Мариэль привлекла её внимание жестом руки и указала в сторону фиолетовой башни.

За стенами Анлоса располагался сад, в свою очередь, окружавший семь башен, объединенных переходами. Башни стояли вокруг внутреннего замка. Большинство из них были открыты для всех, а вот та самая, фиолетовая, по обыкновению заперта на ключ. Никто не знал, что находилось в ее стенах.

Миновав небольшую площадь, выложенную камнем, они подошли к фиолетовой башне, своему конечному пункту.

Мариэль завозилась у двери. Замок наконец щелкнул. Мариэль, сделав приглашающий жест, вошла внутрь первой, Йонсу последовала за ней и оказалась в приятной прохладе. В фиолетовой башне не было цветов, жары, слепящего великолепия. В ней была самая обычная винтовая лестница с искусно вырезанными перилами из дерева, что крепились к основе из выкованного металла. Йонсу подняла голову. Лестница уходила так высоко, что казалось, будто вела в бесконечность.

— Это из-за зеркального потолка, — поняв ее мысли, сказала Мариэль и повернулась к ней. Сзади гулко ударила дверь. — Запомни. Моя спальня находится наверху, на четвертом этаже. На втором и третьем — библиотека. Ключ находится только у меня. Ты можешь попросить его в любое время, но не можешь никому отдавать. Там хранятся не только книги.

— А что еще?

— Память. Нам вниз.

Оглянувшись напоследок на дверь, Йонсу покорно последовала за ней. Она думала о сказанном Мариэль. Память. Вот чем ее усмиряют, и Ливэйг с сожалением понимала, что приняла это предложение. Вновь стало тепло. Спустившись на один пролет, женщина оказалась в длинном темном коридоре. Пол был гладок и скользок, как стекло. Справа и слева виднелись бесчисленные двери, оббитые железом, без окошек, с круглыми кольцами вместо ручек. Промозглый холод заставил Йонсу передернуть плечами. Было сыро. Сумрак, сгущавшийся по углам, заставил подойти ближе к сопровождающей.

Мариэль глянула на женщину через плечо.

— Ты догадываешься, где мы сейчас?

— Темница?

— Именно, — голос Мариэль не изменился ни на йоту. — Никогда не спускайся сюда без сопровождения.

— Тут есть что-то… — начала было Йонсу, но Мариэль перебила ее.

— Тут есть существа, от которых ты не защитишься апейроном.

Ливэйг задумалась. Едва ли такие существуют. Скорее всего, Мариэль лжет, желая напугать.

— Если они не нападают на вас, почему вы не можете сказать, чтобы они не нападали на меня?

— Они боятся меня. Это единственная причина. Сюда может заходить всего пятеро человек.

Йонсу прекратила расспросы, вовремя сообразив, что много знать — чревато неприятностями. Ей еще хотелось жить. Ни одной причины, по которой в тюрьме принята такая секретность, она придумать не смогла. Однако девушка прикинула список этих пятерых «счастливчиков»: безусловно, леди Астрея, лорд Михаэль с женой, леди Сирса… Кто пятый?

— Мы держим здесь пойманных существ Синааны и предателей, — сообщила ей девушка, когда они подошли к новой двери. На ней не было замка. Мариэль просто толкнула ее, и они оказались в широком коридоре. В глаза ударил свет.

У Йонсу захватило дух. Она никогда не видела подобного.

Стены коридора были расписаны фресками с видами Мосант: напротив Ливэйг перекатывались волны у стен Аливьен-иссе, чуть справа — Орлиное гнездо. Каждая фреска была вставлена в рамку белой лепнины. Лепнина белела везде: пролеты стен между окнами украшали рельефы с изображениями пасторальных сценок, потолок нависал вычурными завитками и розетками, потолочный карниз был богато украшен гроздьями винограда с извитой лозой. Только золотая люстра разбавляла бледность окружения.

— Я покажу тебе твою комнату потом. Леди Астрея встанет через пару часов, надо приготовиться, Йонсу.

— Приготовиться? — не поняла та.

— Ты хочешь встретить правительницу в этом костюме? Я специально провела тебя так, чтобы его никто не видел. Пошли быстрее.

Йонсу была уязвлена, свой костюм она считала вполне достойным. В какой-то момент Мариэль просто перестала быть той улыбчивой дипломаткой, которой всегда казалась. Некоторое время они молча шли по коридорам. Повсюду была лепнина и позолота. На стенах висели картины, окна скрывали просвечивались тонкими шторами, в углах стояли вазы со свежесрезанными цветами. Никого из прислуги не было видно. В замке было так тихо, что Йонсу показалось, что они тут одни. Потеряв счет поворотам и ступеням, женщина лишь разглядывала все новые картины. Иногда ей казалось, будто она видела их прежде. Они свернули в какой-то коридор, полный зеркал.

— Тут находятся апартаменты леди Селесты Ленрой. Ты слышала о ней? — Мариэль первой прервала молчание.

Йонсу слышала это имя впервые.

— Нет.

Мариэль ничего на это не ответила. Сзади скрипнула дверь. Йонсу обернулась. Из двери выглядывал молодой зеленоглазый юноша. На его лице не было ни морщинки. Внешность незнакомца была настолько вылизанной и искусственной, без единого внешнего изъяна, что девушка решила, что это паж.

— Спэйси Ленрой. Сын правителя Верберга, — представила его Мариэль, указав на её ошибку.

Йонсу наконец вспомнила эту фамилию. Ленрои являлись богатейшей семьей Империи. Она невольно пригляделась. Ленрой-младший был по-девичьи красив: гладко выбритое лицо светилось от загара, пухлые губы по цвету напоминали камень в кольце Мариэль, пальцы были наманикюрены. На голое тело он накинул покрывало, совершенно не скрывавшее очертания.

— Это мисс Йонсу Ливэйг, наша новая фрейлина.

— Приятно познакомиться, — от голоса Спэйси у девушки почему-то побежали мурашки. Щеки Йонсу алели, она не знала, куда девать глаза, и почему-то стала смотреть в точку над его плечом. Ленрой, впрочем, смотрел вовсе не на неё.

— Мой муж еще не вернулся?

Йонсу все же заметила, как он чуть повернулся в сторону дверей спальни Селесты.

— Нет.

— Жаль, — абсолютно равнодушно сказала Мариэль. — Пошли, Йонсу.

Зеркала сменились расписанными картинами стенами, изображавшими прекрасные сады, красочные водопады и ярких птиц. Йонсу с удивлением смотрела себе под ноги, мраморные полы пола с нежным жемчужным отливом отражали её в мельчайших подробностях.

Её взгляд поднялся выше, прошелся по окнам витражам, и Йонсу невольно остановилась, выловив на стене нечто, что заставило её замереть на месте. Это был портрет леди Сирсы, высокой, статной женщины, являвшейся правой рукой правительницы Света. Ливэйг никогда не видела ее вживую: слишком малым званием обладала она в свое время. Или видела?.. Портрет завораживал; желтые, как расплавленное золото, глаза сверкали, притягивая внимание. Большие, навыкате, они доминировали на лице. Челюсть, дисгармонично тяжелая, смотрелась странно при женских округлых чертах. Йонсу, задумавшись, отошла от портрета Сирсы к следующему в длинном ряду полотен в тяжелых золоченых рамах. Мариэль, заметив, что её привлекло, не торопила Йонсу, остановившись, как Ливэйг.

Следующими висели портреты правителей городов Империи, но они не интересовали Йонсу. Все, как один, были толсты, одеты в богатые чрезмерно пышные одеяния. Пройдя мимо портрета лорда Ленроя-старшего, она поразилась сходству сына со своим отцом. Только Ленрой-старший выделялся среди этого ряда толстяков: он был сух и гибок, как ветвь ракиты. Многочисленные награды украшали его мундир. Откуда они взялись, Йонсу не знала — в боях правитель Верберга никогда не участвовал, она могла в этом поклясться.