Эклетика. Часть первая. Полуденные тени (СИ)

Никто не властен над судьбой в проклятом мире Мосант. Каждый умрет тогда, когда ему предрешено. Никто не может повлиять на исход. Осознание беспомощности сводит с ума. Вот что приводит меморий в темницы Анлоса. Не рука Темного короля, вовсе нет. Оно приходит со временем, когда паутина лжи соединяется до конца.

Потому храм Альфираци называется храмом блаженства. Знание истощает разум. Адепты Альфираци не просто целительницы. Каждый месяц вместе с омоложением мемория получает свою дозу обмана. Блекнут, стираются воспоминания, разрушается паутина. Очевидное проходит мимо всех жителей Мосант — они всего лишь пешки, обреченные на смерть, когда того пожелает Король.

Разве мог Михаэль смириться с такой судьбой, уготованной Сэрайз?

Судьбой, уготованной всем?

— Завтра сходим в храм Альфираци, — сказал Михаэль. — Я хочу показать тебе кое-что.

========== Глава 8 Китти III ==========

Ничто так не тяготит, как преданность.

Агата Кристи

Кэтрин Вилариас никогда не участвовала в боевых действиях. Она не совсем понимала, почему Лойра и другие придворные дамы жались к стенам, подальше от широких окон; почему спешно закрываются ворота, ведущие непосредственно в сам город; почему со стен снимают картины, большей частью пейзажи и натюрморты, а портреты оставляют, забрав только два — леди Астреи и её блистательного правнука. Почему все мечи и алебарды с копьями с тех же стен спешно выбрасывают куда-то в окно, хотя Китти знала, что они давно стали непригодными для боя и являлись чистым декором. Уж явно не для помощи гвардии, собравшейся на площади у моста во взволнованное море, ощерившееся оружием, как гигантская игольница.

Война всегда обходила её стороной. Ни в молодые годы, проведенные за Гранью, в мире смертных, ни в самой Мосант ужас кровавых баталий никогда не касался Китти. Как аристократка, во время боевых действий она должна была сидеть за толстыми стенами замка — Анлоса ли, Верберга или Каалем-сум, не смея и носа высунуть наружу. Сегодняшний день не стал исключением.

Лорд Танойтиш аргументировал это так:

— Если ты пострадаешь, меня живьем сожгут, — заявил он, отдав приказ спустить леди Вилариас, как и всех остальных, в зал, находящийся на первом этаже. Дополнительная внутренняя стена защищала это место от ядер пушек, но то, что происходит в устье Нойры, им было прекрасно видно. Их отвели туда, чтобы беспрепятственно собрать ценное имущество для эвакуации, без помех в виде перепуганных женщин под ногами. О контратаке речи пока не шло: Китти не видела ни одного корабля под белыми парусами с золотой каемкой, направлявшегося в устье. Флот Синааны продолжал беспрепятственно расстреливать города, не встречая никакого сопротивления.

Глядя на корабли врага, она не понимала, почему Лойра Танойтиш рыдает, взывая к силам, в которые Китти давно не верила. Чем им могли помочь Звезды? Чем им мог помочь Бог? Она видела его. Бог находился по ту сторону Сирмэна, и это его корабли расстреливали прибрежные города. Бог был под знаменем горящей в призрачном пламени луны. Ее пламени.

Поднимался ветер, высокие волны лизали причалы и береговую линию, бились о набережную там, где дома подходили прямо к воде. Нижний город опустел, горожане хлынули вглубь острова, надеясь найти спасение. Все военные силы были брошены на площадь перед мостом, что вел в центр, где формировалось основное ядро защиты. Китти прислонилась к арке окна. Вода все прибывала, заливая камни, небо быстро наливалось подступавшей глубокой чернотой. Стекло покрыл искусный рисунок мороза, из рта девушки вырывались белые облачка. Китти поплотнее укуталась в плащ, спасаясь от холода. Она догадывалась, кто стал причиной столь резкого перепада температуры, но не хотела об этом ни говорить, ни думать.

С улицы стали доноситься особо близкие пушечные залпы, вслед за ними послышался грохот обвалившейся где-то на востоке крепостной стены. Видимо, один из кораблей подобрался прямо к городу, благополучно миновав линию первой обороны — закрепленные в воде якорями деревянные понтоны (1) с установленными на них пушками. Можно было не сомневаться, что их команды сняты меткими выстрелами с кораблей, а понтоны потоплены.

— Мы так проиграем, — с иронией произнесла Китти, переведя взгляд на гвардейцев, беспомощно толпившихся у моста. Латы их потускнели, длинные золотые хвосты, выглядывавшие из-под шлемов, растрепались. Гвардейцы совершенно бесполезны в бою, не в состоянии оказать достойное сопротивление наступающим. Наряженные в блестящую сталь и роскошные перья чванливые пустышки, не нюхавшие пороха и знавшие, с какой стороны следует держать меч, только на уровне интуиции. Вокруг стаи павлинов, мнящих себя до недавнего бравыми воинами, металось несколько офицеров, выкрикивавших противоречащие друг другу команды и вносившие еще большую сумятицу в ряды подчиненных. За десятилетнее отсутствие лорда Михаэля сменилась вся гвардия, и новобранцы ни разу не участвовали в боевых действиях. Они стали ими только благодаря смазливой внешности.

Из-за истерики леди Лойры Китти никто не услышал.

Слуги спешно собирали со столов и из пузатых шкафов сервизы, посуду из драгоценных металлов и хрупкой керамики, стаскивали в открытые сундуки одежду господ. Как только сундуки наполнялись доверху, их сносили вниз. Коридоры постепенно пустели. Лорд Танойтиш приказал забрать даже ковры — что уж говорить о деньгах? Было слышно, как в открытых хранилищах звенят монеты, ссыпаемые в кожаные мешки. Китти знала, что где-то внизу, в тайной гавани, её, как и других аристократов, ждет судно, готовое увезти на запад. Обратно, в до противного идеальный мир, где ничто не должно было омрачать беспечное существование высшего класса.

— Тише, миледи, — шептала престарелая служанка своей истерившей госпоже. — Они не посмеют тронуть вас.

Это заявление, полное беспочвенной уверенности, вызвало у Китти лишь улыбку. Лойра Танойтиш не была драгоценной пленницей, представляя ценность только для самой себя. Синаана убьёт её без раздумий. Китти помнила прошлую войну: помнила, как вместе с сестрой и Михаэлем Аустеносом пришла в отвоеванный Палаис-иссе, чтобы увидеть там лишь гору трупов. Леди Ситри, уходя во Тьму, уничтожила и жителей замка, и жителей наземного селения карриолов, распяв их на железе. Бывшая генеральша Света не пожалела даже маленьких детей, которых вполне могла бы забрать с собой, чтобы сделать рабами, но не стала этого делать. Что говорить о сварливой дочери лорда Танойтиша, которая одним своим присутствием могла отравить существование живущих рядом?

Сама Китти была уверена, что её, члена семьи Аустенос, не тронут. Валентайн не позволит причинить ей вред. Слишком близки они были, живя в Анлосе. Хотя, возможно, думая так, она мыслила довольно наивно… Китти была уверена, что на город нападает именно Валентайн. Девушка знала, как сильно жаждет мести тот, кого окрестили «полуночным рыцарем». Будучи на его месте, Вилариас поступила бы так же.

Кроме того, она под защитой стен города и какой-никакой, но армии.

Внезапный порыв ветра ударил по створкам огромного окна и разбил одну из них. Китти отпрянула назад. К счастью, посыпавшиеся осколки пролетели мимо нее: стекло обрушилось на толпу женщин в богатых одеждах. Раздались крики, стоны тех, кто не успел убраться из-под водопада осколков, как Китти. Внимание перешло к пострадавшим, и девушка, воспользовавшись общей суматохой, проскользнула в дверь балкона и спряталась за колонной. Ледяной ветер дул в лицо, забрасывая пряди волос на плечи и спину, жалил глаза.

Не слишком ли много холода для одного дня?

Кэтрин Вилариас вновь обратила взгляд на толпу гвардейцев. Внизу явно что-то происходило, раздавались громкие крики. Она не понимала и половины долетавших до неё слов, но, видимо, по какой-то причине задерживался подход войск, которые действительно могли оказать действенное сопротивление врагу. В одиночку Торнтон, капитан гвардии, переводить своих подчиненных не решался.