Зверь Лютый. Книга 19. Расстрижонка (СИ)

-- В чём, Андрейша? В том, что третьего ушкуйника - прям на ней зарезал, из между ляжек её - дурня выдернул, а у того - с горла кровища хлестала, с конца - семя капало?

-- С-с-с-сволочи...

-- Да ладно тебе. Не мною сказано: "И про отца родного своего, ты, как и все, не знаешь ничего".

Конечно, можно притащить в Боголюбово мою Марану. Чтобы она провела эксперимент своими колдовскими средствами. Но, во-первых, я её методику не знаю. И совершенно не уверен в достоверности. Для меня, похоже, её выводы верны, но насколько это применимо к другим людям? Нажал одну кнопку - лампочка загорелась, нажал другую - "хрен с ней, с Америкой". Действия - схожие, результаты - разные.

Во-вторых, Андрей Маре не поверит. Просто потому, что она - "мой человек". Помимо - чертовщины, волшбы и отсутствия у неё души христианской в форме регулярных исповедей с причастиями.

Глава 401

А вот как нам, коллеги, такая мудрость: "Единственным критерием истины является опыт"? - Это кто? - А, Леонардо да Винчи.

"Да-винченно" - не "да-винченно", а дуй, Ванятка, быстренько в аптеку за виагрой, и будем посмотреть, как у Андрея встанет его "опыт", на... на множество подходящих "критериев".

-- Получается, Андрейша, гарем. Лишь бы - с контролем. В смысле - без посторонних контактов. И, через несколько месяцев, ты точно будешь знать.

-- Нет. Это для жены моей - бесчестье.

Для какой жены?! Для этой... "ясыни"?! Которая... которую... Эмир Ибрагим тогда смеялся: "русские на обноски падки". Да тут, на "Святой Руси" у каждого всякого вятшего...!

-- Ты ж сам про отца своего Юрия Долгорукого, сказывал, что у него по паре ублюдков в каждом селе! От Старой Ладоги до Переяславля Южного! Да ты ж сам по-молоду...!

-- То было прежде. То я не женат был. А ныне... грех. Паскудство и непристойность.

Та-ак. Облом. Я, конечно, знал, что Боголюбский - человек твёрдых принципов. Но чтобы и в этом поле...

***

Чему есть в подтверждение в показаниях рентгенолога. Понятно - не нынешнего, не 12 века. Но профи и по костям может и из 21 века кое-что сказать о моральных ценностях человека.

"По состоянию скелета следует признать, что он принадлежал человеку темпераментному, легко возбудимому, с живой фантазией, склонному быстро впадать в расстройство и бурно откликаться на самое незначительное раздражение. Несколько покатый лоб сообщал лицу выражение жестокости, а в минуты гнева сверкающие белки создавали впечатление свирепости. Этому человеку было за шестьдесят, но выглядел он моложе своих лет. Окружающие считали его заносчивым и спесивым. Он не избегал драк и в пылу схваток обнаруживал недюжинную силу и храбрость. Нравственный облик этого человека не был омрачен распутством. Надо полагать, что он щадил честь женщины и хранил верность супруге.

Его предательски убили. Только один удар был нанесен противником спереди, остальные наносились сбоку и сзади по лежачему телу различным оружием: рубящим - саблей или мечом, колющим - вероятно, копьем. Роковой удар последовал сзади. Рубила опытная рука: она срезала часть лопатки, головку и большой бугор левой плечевой кости. Обильное кровотечение лишило жертву сил сопротивляться, но нападавшим этого, видимо, было недостаточно: целью нападения было не ранить, а во что бы то ни стало убить. На беззащитную жертву сыпались ошеломляющие удары сзади. Человека, лежащего на левом боку, рубили мечом и саблей...".

У каждого человека - не только у турок - в голове есть "турецкое седло". По форме которого можно судить о состоянии "наездника". Который, в немалой степени, управляет поведением человека.

Здесь есть деталь, противоречащая летописи: судя по костям, Андрею отрубили левую руку, а не правую.

Это описание по скелету, соответствует моменту убийства, когда ему было 64 года.

"Нравственный облик этого человека не был омрачен распутством. Надо полагать, что он щадил честь женщины и хранил верность супруге".

Я же предполагал сохранение у него юношеского отношения к сексу, так, как оно описано в его "Житии", а оно вона как...

Мда... люди с годами - меняются. Очень не оригинальная мысль. Гарем - отпадает. Жаль.

***

-- Тэ-кс. Проверять на других... самочках - ты не хочешь. Слова Ану... И её "да" - ничего не значит, и её "нет" - ничего не значит, и если она скажет "не знаю" - это тоже ничего не значит. Улиту... м-м-м... Софью - ты отпустил в Ростов. Расспросить её - ты не можешь.

-- Зато я смогу расспросить её... блудодеев! Имена которых ты видел в своих... в своём "свитке кожаном"! Иезикиля плешивая! Кто?! Кто там назван?!

Я задумчиво смотрел на снова входящего в бешенство князя. Сегодняшняя ситуация отличается от нашей беседы в Янине. Но - незначительно. Прежние аргументы, как и тогдашние отмазки - сохраняют актуальность. Я могу назвать имена только один раз. И только в состоянии гарантированной личной безопасности.

-- Разговор пустой. Не скажу. Сам не уверен. А дела нынешние показали, что ты мои предположения принимаешь на веру бездумно. И начинаешь сразу... крушить что не попадя. Я такой грех на душу - не приму.

-- Х-ха... А ежели я тебя тут... прикопаю? А? Пожить-то не хочется? Ты ж там, на Стрелке, такие дела начал. Неужто не жалко? Всё это прахом пойдёт.

Злорадство на этой татарской морде... выглядит особенно отвратительно.

-- "Неужто?" - Ужто. Жалко. Но я потерплю. Ты меня о смерти и прежде спрашивал. Ты уж запомни наперёд, брат - я смерти не ищу. Но сапоги тебе, или хоть кому, и под топором - лизать не буду. Крепко запомни. А то у нас - что ни встреча - всё одно. Давай, Ванечка, на дыбу да на плаху. Повторяешься, братец. Утомляешь однообразием. И ещё: твои потери будут больше. Вспомни наш разговор в Янине. А теперь, ко всем тогдашним моим словам, которые тебя тогда от казни моей удержали, они ведь никуда не делись, добавь Всеволжск. Он есть, он растёт. Русский город на Стрелке. Меня нет - и его нет. "Всё - прахом пойдёт". И ты - это знаешь. Как и то, что поставить там свой городок - тебе не по зубам. Гороховец на Клязьме - вот твой нынешний предел. Не твой - всей земли Залесской.

***

Я играю очень опасную игру без чётких правил: сталкиваю разные варианты его логик. Точнее - его эмоциональных оценок противоречивых логических построений. Как муж-рогоносец он должен отправить меня на дыбу. Но если бы он был только мужем, он бы не был Боголюбским. Как нормальный русский князь, он должен отрубить голову дерзкому слуге. Только я ему - не слуга. И нормальный князь не додумался бы до такой новой сущности - "Воевода Всеволжский", до проистекающего от этого "пограничного явления" - "вольный город Всеволжск" - выгод. А вот Боголюбский, который не вообще, где-то там, князь чего-то, а князь Суждальский, светоч православия в дебрях лесных, столп закона Рускаго средь племён диких, распространитель границ земли нашей, витязь святой Царицы Небесной...

Кто ты, Андрей? Муж, князь, светоч? Кого в тебе больше? Какая часть твоей сущности - верх возьмёт? Я, несколько идеалистически, делаю ставку на государя, "отца-основателя", столб фонарный - в смысле: столп со светочем.

Ставка - моя голова.

Азартное, должен вам сказать, занятие - играть собственной головушкой.

"Есть упоение в бою,

И бездны мрачной на краю...".

На краю бездны человеческой души... очень даже.

Три разных последовательности логических построений завиваются в одну плеть, расцвечиваются полным спектром эмоциональных переживаний, гасят, давят, мешают друг другу. Сбивают оценки рисков и туманят ожидаемые множества последствий.