День рождения мира

ушку с малышом, - Она бросила беглый взгляд на Эсдана и Метоя. Их судьба ее не заботила. - Пойдем же, - повторила она. - вставай, ну.

- Остаемся, - сказала Гана.

- Прислуга полоумная, - сказала женщина, отвернулась, развернулась, пожала плечами и ушла.

Кое-кто еще останавливался, но не дольше, чем на один вопрос, на секунду. Они устремлялись вниз по террасам, по залитым солнцем дорожкам вдоль тихих прудов, вниз, к лодочным сараям возле большого дерева. Спустя недолгое время все они ушли.

Солнце начинало припекать. Должно быть, полдень скоро. Метой был бледнее обычного, но он приподнялся, сел и сказал, что в глазах у него почти уже не двоится.

- Нам нужно перебраться в тень, Гана, - сказал Эсдан. - Метой, вы можете встать?

Он спотыкался и пошатывался, но шел самостоятельно, и они перебрались в тень садовой ограды. Гана отправилась поискать воды. Камза держала Рекама на руках, крепко прижимая к груди, заслоняла его от солнца. Она уже долго ничего не говорила. Когда они усаживались, она сказала полувопросительно, безучастно оглядевшись по сторонам:

- Мы здесь совсем одни.

- Наверняка и другие остались. В бараках, - сказал Метой. - Еще объявятся.

Вернулась Гана; ей не в чем было принести воды, но она смочила свой платок и положила прохладную влажную ткань на лоб Метоя. Он вздрогнул.

- Когда ты сможешь ходить лучше, мы пойдем в домашние бараки, вольнорезанный, - сказала она. - Там мы найдем кров.

- Я вырос в домашних бараках, бабушка, - сказал он.

И наконец, когда он сказал, что может идти, они начали свой колченогий и прерываемый остановками спуск вниз по тропе, которую Эсдан смутно припоминал, по тропе, ведущей к клетке-сгибню. Путь был долгим. Они подошли к высокой стене, окружавшей бараки, к распахнутым воротам.

Эсдан оглянулся на мгновение, чтобы взглянуть на развалины большого дома. Гана остановилась рядом с ним.

- Рекам умер, - сказала она еле слышно.

У него перехватило дыхание.

- Когда?

Она покачала головой.

- Не знаю. Она хочет удержать его. Когда она перестанет удерживать его, она его отпустит. - Гана глядела в открытые ворота на ряды хижин и бараков, на высохшие грядки, на пыльную землю. - Многажды много младенчиков лежат здесь, - сказала она. - В этой земле. Двое моих. Ее сестры.

Она вошла в ворота следом за Камзой. Эсдан постоял в воротах и пошел делать то, что было ему по плечу: копать могилу для ребенка и вместе с остальными ждать освобождения.

День рожденья мира

Birthday of the World (2000)

Тазу капризничал, потому что ему было три года. Когда пройдет день рожденья мира - а это будет завтра - ему исполнится четыре, а это не возраст для капризов.

Он визжал, и пищал, и задыхался до синевы, и падал наземь замертво, но когда Хагхаг переступила через него, как через пустое место, все же попытался кусить ее за ногу.

- Это не человек, - заметила Хагхаг, - это зверушка или младенец. - Она покосилась в мою сторону - можно ли обратиться? - я глянула в