Лиловый (I) (СИ)

-- На втором этаже ничего нет, -- доложил он. -- Только какая-то странная труба и металлические ящики.

-- Интересно, -- отозвался Анвар. -- Сейчас я поднимусь туда, если вы не возражаете.

-- Сначала я, -- хмуро сказал Сунгай и легко взобрался наверх, скрылся в проеме люка. Какое-то время там было тихо, пока Анвар продолжал осматривать разложенные на столах коробки. Некоторые из них он осторожно трогал кончиками пальцев.

-- Что это за штуки, господин Анвар? -- спросил его Леарза, заглядывая через плечо ученого. -- У тебя есть догадки?

-- М-м, -- протянул тот, -- догадки есть.

-- ...И? -- осторожно сказал молодой китаб, когда понял, что продолжать толстяк не собирается.

-- Нужно еще заглянуть на второй этаж, -- вместо ответа сказал Анвар и поднял взгляд на люк; как раз в то время там показался и Сунгай, который быстро спустился по лестнице и кивнул:

-- Можешь подняться, если тебе хочется, господин Анвар.

Тогда ученый направился к лестнице и принялся осторожно подниматься. Следом за ним полез Леарза, не говоря ни слова; Острон и Сунгай переглянулись, но ничего не сказали.

-- Вам там не темно? -- крикнул только Острон.

-- Нет, -- услышал он ответ Анвара. -- Свет откуда-то проникает на второй этаж. А!.. Вижу. Здесь большая трещина в стене!

Острон пожал плечами и вышел; следом за ним шел Сунгай.

-- Ну и что это за башня? -- уныло спросила Лейла.

-- Если бы мы знали.

-- Пусть господин Анвар изучает ее, если ему так хочется, -- заметил джейфар, посмотрел на небо. -- Чувствую, сегодня нам придется встать здесь лагерем. Ворон, ты что-то даже не возражаешь, я посмотрю?

-- Это ваше дело, -- буркнул тот. -- Пойду гляну, не нужна ли ученому помощь.

Сказав это, он скрылся в башне. Остальные посмотрели ему вслед; потом Сунгай сказал:

-- Ну что ж, если мы и вправду никуда не идем, предлагаю тебе развести костер, Острон.

***

Посреди многочисленных металлических ящиков второго этажа была труба, о которой говорил Сунгай. Огромная, прочно установленная на постаменте, она уходила наверх; проследив за ней, Леарза догадался, что она, скорее всего, выглядывает с крыши башни. Возможно, одним из странных камней, о которых говорил Бел-Хаддат, было ее окончание.

Труба была широкой, но сужалась к основанию, на котором был будто глазок. Леарза немедленно заинтересовался и попытался смотреть, только ничего, кроме темноты, не увидел.

-- Эта штука слишком сложная, юноша, -- мягко сказал за его спиной Анвар. -- Скорее всего, в действие ее приводила какая-нибудь сила.

-- Но это ведь то, о чем я подумал? -- взволнованно спросил Леарза. -- Это труба, чтобы смотреть на небо?

-- Да, похоже на то, -- помедлив, отозвался ученый. Подошел к нему, и Леарза послушно отодвинулся. Тот какое-то время осматривал трубу и прилегавший к ней механизм странного вида. -- Все верно, в действие ее приводила сила молнии.

-- Сила молнии? Такое и вправду возможно?

-- Да, древние знали, как ее использовать.

-- Я... много думал об этом, господин Анвар, -- сообщил Леарза, наблюдая за ним, -- и пришел к выводу, что в молнии действительно содержится необычайная сила, но ведь она действует только мгновение, и чтобы ее использовать, нужно каким-то образом... сохранить ее?..

-- О, о способах сохранения молний наши предки знали очень много, -- пробормотал Анвар. От прикосновений его пальцев что-то натужно щелкнуло, и китаб отстранился от трубы. -- Вот. Можешь попробовать заглянуть в нее.

Леарза, не успев подумать, тут же сунулся вперед и посмотрел в глазок. Перед его глазом серело небо. В такой близости, что казалось, будто облака сейчас набьются ему в нос.

-- Из-за облаков ничего не видно, -- сказал он.

-- Правильно, -- согласился Анвар. -- Я думаю, нужно дождаться ночи. В ясные ночи небо ведь видно лучше всего.

Когда Леарза выпрямился, он обнаружил, что по лестнице бесшумно взобрался Бел-Хаддат и молча встал у выхода, сложив руки на груди. Анвар на его появление никак не отреагировал, продолжал ходить по второму этажу и рассматривать ящики. Ящики были самой странной формы, в некоторых были многочисленные кнопки и рычажки. Пухлые пальцы ученого несколько раз нажимали на кнопки и переводили рычажки, но никакого результата не было: видимо, если что-то и должно было происходить, то за это что-то также отвечала неведомая древняя сила, которая давно ушла из этой башни.

-- Как тебе удалось заставить эту трубу... видеть? -- спросил Леарза.

-- Я уже... встречался с похожими устройствами раньше, -- немного неохотно пояснил тот. -- Ведь ты знаешь, я давно интересуюсь различными руинами. Обычно в такой трубе находится большое количество линз. Сила, о которой я сказал, скорее всего, приводила линзы в движение, чтобы можно было менять фокусировку. Ну а чтобы линзы внутри не повредились, с внешней стороны в трубе есть заслонка. Я просто отодвинул ее при помощи рычага.

-- Поразительно, -- признался молодой китаб. -- Я думал о том, чтобы посмотреть на небо через тысячу луп... но и не догадывался, что наши далекие предки делали это много лет назад. Значит, правду говорят о том, что наши предки были куда умнее нас.

-- Не исключено, -- раздался холодный голос Бел-Хаддата. Леарза покосился на него. -- Ты нашел что-нибудь стоящее, ученый?

-- Все, что я нашел здесь, само по себе примечательно, -- ровным тоном ответил Анвар. -- Но, к сожалению, совершенно бесполезно. Пойдем, юноша, здесь больше нечего делать.

-- Но как же...

-- Ты можешь подняться сюда ночью и снова посмотреть в трубу, если будет ясная погода, -- улыбнулся толстяк уголками рта. -- И я, конечно, как только окажусь в Умайяде и улажу некоторые дела, вернусь сюда и изучу все, что здесь находится, гораздо более тщательно.

Бел-Хаддат спустился первым, следом за ним полез и Анвар; Леарза замешкался. Эти таинственные металлические ящики так и манили его. Он еще оглянулся в сторону люка, удостоверившись, что никто не наблюдает за ним, и осторожно принялся переключать рычажки на некоторых из них.

Ничего не происходило. Леарзу это не обескуражило; он извлек из-за пояса нож и попробовал поддеть крышку одного из ящиков, чтобы посмотреть, что там внутри. Крышка открываться отказывалась; он ковырял и ковырял, пока не обнаружил, что лезвие ножа погнулось.

-- Леарза, -- услышал он голос Сафир через какое-то время, -- ты спускаться-то собираешься?

-- Сейчас, сейчас, -- рассеянно отозвался молодой китаб, который в тот момент был занят одним из ящиков, казавшимся менее прочным, чем остальные.

-- Мы собираемся ужинать.

-- Ага...

-- Мне кажется, -- сообщила Сафир, выйдя из башни, -- он там совершенно увлекся и спускаться не собирается.

-- Чем там можно увлечься? -- с недоумением спросил Острон. -- Всего лишь какие-то коробки, которые даже непонятно для чего были нужны.

-- Так ему наверняка интересно именно это, -- хмыкнул Искандер. -- Он как маленький ребенок. Дети часто пытаются разобрать непонятные им штуки.

Пожав плечами, остальные продолжили заниматься своими делами; лагерь был раскинут довольно быстро, и Лейла с Сафир, иногда обмениваясь колкостями, жарили на веточках пойманных кроликов.

-- Он так и не поужинал, -- спустя пару часов заметила Сафир, покосившись в сторону древней башни. -- С ним там все в порядке?

Вместо ответа на ноги поднялся Бел-Хаддат; Острон было вскочил следом, но его неожиданно сноровисто поймал за рукав Абу.

-- Тс-с, -- прошептал кузнец. -- Эта ворона сейчас его быстренько вытурит из башни одним своим видом, а тебе бы пришлось его за уши оттуда оттаскивать.

-- Даже господин Анвар не настолько заинтересовался этой башней, -- недоуменно сказал Острон. -- Чего это Леарзу там так зацепило?

-- Я думаю, труба, -- невозмутимо ответил ему Анвар. -- Посмотрите на небо: ночь сегодня на редкость ясная.

Тем временем Бел-Хаддат скрылся в темной башне и быстро забрался по лестнице на второй этаж. Там, в кромешной тьме, съежился у подзорной трубы молодой парнишка, нервно вцепившись в подставку.