Лиловый (I) (СИ)

-- Что ты там видишь? -- спросил его Бел-Хаддат, заставив дернуться. Леарза оторвался наконец от трубы и, явно позабыв, кто перед ним, восторженно ответил:

-- Они и вправду большие!

-- Кто?

-- Звезды! Я видел луну, -- он снова прильнул к глазку, -- вон она! Такая огромная и в каких-то пятнах. Кажется... даже кажется, будто в ней дыры. И...

-- И что с того?

Леарза недоуменно заморгал, посмотрев на Бел-Хаддата. В темноте было видно лишь очертания Ворона, оттого казавшегося еще больше и опасней как будто.

-- Ну... мне всегда было интересно.

-- И ты узнал, что звезды на самом деле больше, чем кажутся, -- хмыкнул Бел-Хаддат. -- Что будешь делать с этим знанием?

-- Не знаю. Надо подумать, -- Леарза нахмурился. -- Это ведь значит, что и небо куда дальше от земли, чем оно выглядит. Даже... может быть, оно... может быть, оно и не плоское вовсе?

-- А какое тогда?

-- Ну, -- Леарза взмахнул рукой, -- как воздух. А звезды висят в нем, и все на разном расстоянии от нас. И тогда, может быть, птицы могут долететь до них. Только придется очень долго лететь, наверное.

-- Чего же тогда они не летают туда?

-- Ну, потому что лететь туда и вправду очень далеко, -- пожал плечами молодой китаб. Бел-Хаддат вполголоса хмыкнул. -- Да и птицам там ничего не нужно. А если бы я умел летать, я бы непременно полетел именно туда. Чтобы посмотреть на каждую звезду вблизи. Из чего они сделаны, интересно?..

-- Из камней?.. -- лениво предположил Бел-Хаддат. -- Ладно, парень, давай спускайся отсюда. Все остальные уже давно поужинали, один ты здесь сидишь.

-- Да я...

-- Я сказал, спускайся.

Он вроде повторил это без особого нажима, но Леарзе вдруг стало не по себе; он послушно проскользнул мимо Бел-Хаддата и скрылся в проеме люка.

Когда молодой китаб пришел к костру, его встретили с облегчением; Сафир протянула ему тарелку с жареным кроликом, а Острон спросил:

-- Что же там такого интересного?

-- Там эта труба, -- охотно ответил Леарза, мигом позабыл про еду. -- В нее видно небо! Она сильно увеличивает его, и я видел, что звезды на самом деле большие, это не просто крошечные точки в небе, а целые... -- он взмахнул рукой, подбирая слово, -- диски! И луна была вовсе огромной, как поднос.

-- Да ладно тебе, -- пожал плечами Острон. -- Господин Анвар сказал, там лупы. Они же все увеличивают. Я как-то видел, если через лупу посмотреть на собственный палец, он тоже будет размером с ладонь. Это ведь не значит, что палец на самом деле такой огромный.

-- Да, но... -- смешался немного Леарза.

-- В любом случае, что нам даст рассматривание неба, -- заметил Элизбар. -- Какая разница, большие звезды или маленькие. До них все равно не достать.

Леарза уныло опустил голову.

-- Ну да, -- согласился он. -- Просто это было очень красиво.

Ночь сгущалась над небольшой площадкой, на которой они стояли лагерем; понемногу люди укладывались спать, и на первую половину караульными на этот раз вызвались Абу Кабил и Дагман. Сунгай поколебался, прежде чем дать свое согласие, но решил, что в конце концов вряд ли так высоко в горах, далеко от людских поселений им угрожает какая-то опасность, а эти двое о чем-то жарко спорили у костра, наверняка потому и предложили себя, что все равно хотели подольше поговорить.

Леарза не мог уснуть дольше всех, вертелся на своем бурнусе и то и дело смотрел в небо. Виденное в подзорную трубу будоражило его воображение. Огромная луна, похожая на серебряный диск, а недалеко от нее другая звезда, ярко-голубая, размером с кулак. Об их истинных размерах судить было достаточно трудно, но Леарза знал, что они наверняка больше, чем булавочная головка, а может быть, даже больше, чем выглядели в трубе.

Усталость сморила наконец и его, и во сне молодому китабу виделось, как он шагает по серебристой дорожке в бархатной темноте, а вокруг него светятся шарики звезд.

Тем временем у костра остался один Дагман, лениво куривший самокрутку. Не было и Бел-Хаддата, и даже толстяка-ученого; в темных глазах бывшего капитана мерцали отсветы огня. Он вроде бы сидел, погруженный в свои мысли, но на самом деле внимательно наблюдал за спящими людьми.

Дагман прекрасно знал, что никакая опасность их лагерю этой ночью не угрожает.

На втором этаже древней башни стояли три человека. Бел-Хаддат скрестил руки на груди и наблюдал за действиями Анвара; ученый опустился на корточки перед одним из металлических ящиков, выудил что-то из складок своего бурнуса. Абу Кабил держал в руке лучину, освещающую ящик.

А потом над ящиком вспыхнуло неясное голубоватое свечение, и в башне раздалась серия негромких звуков, больше всего похожих на таинственный код. Все трое молча слушали. С минуту эти звуки были единственным, что нарушало тишину в башне.

-- Хватит, -- буркнул Абу Кабил. -- Это сигнал бедствия, только и всего. Если у них было какое-то подобие журнала, оно в другом месте.

-- Мне кажется, я даже знаю, где, -- отозвался Анвар и поднялся на ноги. -- Бел, подай мне вон ту штуку.

Бел-Хаддат обернулся и взял плоскую коробку, протянул ее ученому.

-- Я заберу ее с собой, -- сказал Анвар. -- Остальное не представляет никакого интереса.

-- Чертов мальчишка, -- пробормотал Абу, -- если бы он не вертелся тут весь вечер, было бы куда проще. Что он видел, Бел? Ничего... такого, я надеюсь?

-- Нет, -- прозвучал бас Бел-Хаддата. -- Если бы он увидел что-то, что ему видеть не полагалось, он бы небось вылетел отсюда со скоростью света и орал во весь голос.

-- И то ладно, -- вздохнул Анвар. -- Хороший мальчик, умный. Жаль, скорее всего, у него не будет возможности узнать хоть толику правды.

Бел-Хаддат промолчал.

-- Это же были наши люди, -- горько сказал Абу Кабил, оглядываясь. -- Погибли, запертые в этом месте, осажденные ублюдками Эльгазена. Незавидная судьба.

-- Не забывай, это было восемнадцать тысяч лет назад, -- напомнил Анвар. -- Что толку сердиться.

-- Ему можно, -- коротко произнес Бел-Хаддат.

Они помолчали. Ворон достал заготовленную самокрутку из-за уха, забрал лучину у Абу и прикурил; в темноте башни взмыл первый тонкий завиток дыма.

-- Скоро снова расстанемся, -- негромко заметил ученый китаб. -- Надеюсь, у вас не будет проблем.

-- Это наша работа, -- буркнул Бел.

-- О, наш мрачный воин опять болтает про работу, -- насмешливо протянул Абу Кабил, -- почти с таким же пафосом, как потомки Эльгазена. Ты б себя со стороны видел, Бел, смешно, ей-богу.

-- Заткнись, Каин.

Кузнец пожал плечами; первым в люк спустился Анвар, за ним Бел-Хаддат. Абу Кабил пошел последним, на прощанье оглянулся на подзорную трубу и ухмыльнулся себе под нос.

***

Он стоял на той самой площадке, на которой они разбили лагерь, но что-то было не так. Холодное серое небо окутывало со всех сторон, почти душило, и мучительная тревога не давала покоя. Все вокруг было мутным, как в тумане; он нервно оглянулся.

Никого. По-прежнему чернеет кострище, но и у него такой вид, будто его бросили тысячу лет назад.

Он вздрогнул.

Древняя башня испускала багровое свечение, оно лилось из нее, пульсируя. Все остальное было окрашено в мириады оттенков серого; и только это сияние -- будто кровь.

Первая напуганная мысль: нельзя было здесь останавливаться. Нельзя было задерживаться в этом месте, с самого начала внезапное появление башни, которой, по словам других, здесь не было...

Что, если это ловушка?..

Хлопнули чьи-то крылья. Хамсин, подумалось ему. Хоть что-то родное и привычное, хоть одно живое существо рядом...

Это была не Хамсин. Маленькая рябая птица опустилась на ветку иссохшего дерева и склонила голову, глядя на него. Нахохлилась. Она была похожа на пушистый комок.

И смотрела на него своими бездонно-черными пугающими глазами.

Козодой, крадущий души.

Наивные люди, сказала птица. Это был особенный голос, слышимый только его уху; голос, которым говорили все животные, и в то же время какой-то... чересчур бесплотный, быть может. Вы окружены врагами со всех сторон.