Лиловый (I) (СИ)

А потом вдруг страшный грохот напугал их, заставив лошадей заржать; где-то совсем близко что-то рушилось, с таким ревом, будто в скалах бесновался дракон. Долго, впрочем, это не длилось, и путники еще какое-то время стояли, ошарашенные, в гробовой тишине.

-- Пошли свою сову, -- хмуро сказал Бел-Хаддат Сунгаю, -- пусть посмотрит, цела ли дорога.

Сунгай ничего не ответил, но Хамсин взлетела с его плеча и устремилась вперед. Отсутствовала она недолго.

-- Она говорит, там все завалено обломками скалы, -- сообщил джейфар. Бел-Хаддат пожал плечами.

-- Значит, придется все-таки ехать в обход.

С этими словами он снова тронулся в путь. И действительно, вскоре дорога начала круто забирать вверх, и временами им приходилось спешиваться и вести лошадей в поводу. Понемногу темнело. К вечеру они поднялись так высоко, что прежняя тропа была видна, если глянуть вниз, будто тоненькая ниточка: к их удивлению, с этой высоты эта ниточка отслеживалась куда проще, чем снизу.

-- Вот бы кто-нибудь сверху смотрел и говорил нам, в какую сторону идти, -- пробормотал Леарза, глянув вниз с обрыва. -- Идите прямо две касабы, потом поверните налево... интересно, а Хамсин может так?..

-- Это для нее непросто, -- отозвался Сунгай, -- ведь она плохо понимает, что такое касаба или фарсанг. Но иногда мы с ней так и делаем.

Они остановились на ночлег прямо на дороге, поскольку с одной стороны была почти отвесная скала, а с другой -- пропасть, и Бел-Хаддат, пожав плечами, предупредил, что так будет на протяжении всего почти пути. В итоге лагерь вышел узкий и растянутый, но за несколько часов трудного подъема и люди, и животные так устали, что никто не сказал ни слова, все молча принялись устраиваться на ночь. Один Бел-Хаддат, расседлав свою лошадь, подошел к Острону и угрюмо сообщил:

-- Я пойду пройдусь немного. Проверю, что впереди. Возможно, обвалом затронуло и эти места.

-- Тебе нужна помощь? -- остро глянул на него Острон. В светлых глазах Ворона было ничего не прочесть.

-- Нет, -- предсказуемо ответил тот.

И ушел в темноту.

Он вернулся позднее, ничего не сказал, хотя Острон смотрел на него. Видимо, дорога была не тронута; в ином случае Бел-Хаддат сообщил бы им.

Наутро в пропасти с правой стороны плавал густой туман, скрывая дно и прежнюю дорогу; тропа, по которой шли путники, по-прежнему поднималась.

-- Сколько еще мы будем идти вверх? -- спросил Бел-Хаддата Острон.

-- Пару часов, не больше, -- отозвался тот. -- Потом начнется спуск.

И они шли, как он и обещал. Так высоко в горах было неизменно холодно, и тяжелые завитки туч, казалось, вот-вот коснутся головы. Люди кутались в бурнусы, лошади трясли гривами, а потом Бел-Хаддат резко остановился.

-- Что случилось? -- окликнули его.

Он не ответил и вместо того спешился. Они заволновались, не понимая причины такого поведения, а потом наконец Бел-Хаддат обернулся к ним; он стоял на возвышении впереди, и его силуэт выделялся на фоне серого неба, будто гигантская ворона.

-- Обвал начался отсюда, -- сказал Бел-Хаддат. -- Посмотрите.

Вышедшие вперед Острон и Сунгай недоуменно глянули туда, куда он указывал. Ничего особенного они не увидели: горы как горы, в этом месте неизменная скала, ограждавшая тропу слева, подалась назад, образовывая небольшую неровную площадку. К скале притулились какие-то древние развалины, еле заметные из-за наваленных вокруг камней.

-- И что?

-- Часть породы, по которой шла тропа, -- хмуро пояснил Ворон, -- обрушилась. Раньше этой башни здесь не было!

-- Она что, была внутри скалы? -- не понял Острон.

-- Когда-то нет, -- буркнул Бел-Хаддат, направляясь через площадку к развалинам и рассматривая их. -- Этому зданию, должно быть, не одна тысяча лет.

-- Разрешите, -- раздался ровный голос позади них. Острон оглянулся и увидел, что к ним направляется господин Анвар; толстяк осторожненько прошел между ним и Сунгаем, выйдя на площадку, и быстро оказался рядом с Бел-Хаддатом. -- Потрясающе! -- почти сразу заявил он. Те недоуменно переглянулись.

-- Так что же это за башня? -- спросил Острон. Ученому китабу, как всегда, не было дела до осторожности, он уже подошел к древней стене и рассматривал там что-то. Это действительно была башня, сомнений не оставалось: высокая, круглая и на удивление хорошо сохранившаяся. Можно было только гадать, насколько здоровый кусок скалы отвалился, если оголил ее, -- если, конечно, эта башня действительно все это время была внутри.

-- Господин Анвар, -- окликнул его Сунгай, -- неужели такое действительно может быть? Башня внутри скалы?

-- Скорее всего, это была не скала в прямом смысле этого слова, -- благодушно отозвался тот. -- Судя по всему, этой башне в самом деле несколько тысячелетий, но все это время она была заброшена, и понемногу, с течением времени ее заносило песком и иными другими осадками. За такой срок эти осадки отвердели и стали похожи на камень.

-- Что-то вызвало обвал, -- буркнул Бел-Хаддат. -- Скорее всего, грунтовые воды. И хотя, между прочим, с этого места откололся здоровенный кусок, башня устояла. Видать, строители хорошо знали свое дело.

Наконец остальные путники тоже вышли на площадку, благо места здесь хватало всем; подойдя к господину Анвару, Острон увидел, что тот отыскал вход. Дверь была сделана из чудного материала, который он никак не мог отнести ни к камню, ни к металлу; короткие пухлые пальцы Анвара мягко скользили по ее поверхности, но на ней не было ни намека на замок или даже ручку.

-- Поразительно, -- воскликнул Леарза, подошедший следом за Остроном. -- Прямо как я и думал!

-- Что ты думал? -- удивился тот.

-- Ну, -- китаб немного смутился, -- я давно размышлял о том, что со временем ветер ведь наносит пыль, песок и мелкие камушки, и наверное, слой земли становится толще. В шахте в Кфар-Руд однажды нашли скелет человека, когда рыли новый тоннель, так что он никак не мог там оказаться, если только это не был человек, умерший много сотен лет назад.

-- Ты хочешь открыть ее, господин Анвар? -- спохватился Сунгай с другой стороны. -- Может быть, не стоит?

-- Отчего же? -- отозвался ученый. -- Разве тебе не интересно узнать, что там внутри?

-- Но...

-- Кто бы ее ни построил, -- раздался низкий угрюмый голос Бел-Хаддата, -- это точно были не одержимые. Так далеко на север племена никогда их не пускали.

-- Непохоже, чтобы ее можно было открыть, -- негромко хмыкнул Элизбар. -- Может, там внутри ничего и нет?

Но потом пальцы Анвара будто нашарили что-то; видевшие это раскрыли рты, потому что на двери высветились непонятные символы.

-- Что это? -- загалдели они потом, толпясь вокруг ученого китаба.

-- Цифровой замок, -- ответил тот. -- Нужно набрать правильную комбинацию символов, и тогда дверь откроется.

-- Но как набирать?..

Он просто коснулся пальцами нескольких знаков; они приугасли, потом загорелись снова.

-- Неверное сочетание, -- хмыкнул Анвар. -- Если я потрачу немного времени, впрочем, быть может, я открою эту дверь. Мы можем позволить себе такую задержку, Острон?

Острон неуверенно посмотрел на Сунгая. Тот пожал плечами.

-- Полдня особой роли не сыграют.

Острон ожидал, что сейчас же вмешается Бел-Хаддат, который всю дорогу только и делал, что понукал их, но Ворон то ли сам был заинтересован этой таинственной башней, то ли устал подгонять отряд, смолчал.

Неожиданная передышка, впрочем, обрадовала почти всех. Пожалуй, только Искандер, отойдя от остальных на безопасное расстояние, принялся тренироваться, вызывая тонкие струйки воды, другие устроились на площадке между вставшими лошадьми. Острон подошел к Сафир, и какое-то время они тихо стояли за ее лошадью, скрытые от взглядов людей; Абу Кабил и Дагман, переглянувшись, ухмыльнулись друг другу. Бел-Хаддат курил самокрутку, как обычно, в стороне от своих спутников. Бледное солнце проглянуло сквозь тучи и скользнуло по его холодному лицу. Для нари он определенно был слишком светлокожим, и не исключено, что в его жилах текла кровь китабов тоже; об этом подумал Леарза, косившийся на него какое-то время. Вообще внешность у него какая-то не слишком обычная. Квадратная челюсть, а лицо худое, и это делало Бел-Хаддата... еще больше каменным, что ли.