Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

«Этот тип вообще выходит из дворца? Сидит там целыми днями над своими экспериментами, как заправский сумасшедший учёный из глупых книжных выдумок. Что-то там исследует, сочиняет наедине. Я слышала, он ради этих странных экспериментов сам же и отломил себе рог! Ну и жуть!»

Цеткрохъев любит проводить эксперименты, как полномасштабные, так и сиюминутные. Иногда кажется, что он помешан на них, но в случае неудачи Король как будто и не расстраивается вовсе. Негативный опыт – тоже опыт.

Среди трёх братьев старшего Спустившиеся любят больше всех. Когда Хат’ндо вселяет опасения непредсказуемыми выходками, а Сайтроми отталкивает грубой прямолинейностью, Цеткрохъев – сам этикет. Вежливость и уравновешенность достались ему в той же мере, в какой обошли стороной его буйную половину – Цехтуу. Женская часть Спустившихся вспоминает встречи с задумчивым Королём как с обходительным, а порой и галантным собеседником, мужская – как с адекватным в действиях, дальновидным правителем.

«Мне, правда, немного не по себе. Я пишу эти строки уже после посещения старшего брата, а меня до сих пор трясёт. И хотя меня заверяли, что из трёх братьев Цеткрохъев – самый спокойный, тут есть одна жирная приписка. Его отношение к утайке важных фактов. И… и дело тут как бы даже не во лжи – её он прощает заранее. Но существует какой-то тип информации, которая, как я понял из его объяснений, может потом привести к цепочке рождённых знаний… Проклятье, я даже не могу вникнуть в эти заумные рассуждения. Однако картина сгорающего в фиолетовом огне коллеги будет долго преследовать меня. Цеткрохъев спокойный, да, но при этом жестокий со всеми, кто не угодил ему»

Король убеждён, что Терпящая вернётся, рано или поздно. Он бы вернулся на Её месте, даже если на пути встали бы непроходимые препятствия. О чём сын спросит Мать, когда Она предстанет пред всеми ними? Нет, не о других мирах, что создала Её рука, не о законах бытия и круговороте жизни во Вселенной. Не интересны Цеткрохъев дали. Интересны изменения, вносимые из внешнего внутрь знакомой реальности. А потому ни о чём не спросит Король, лишь проследит за втёкшими извне элементами.

Не любит придирки. Они хоть и не выводят его из себя, скорее, веселят, но Спустившиеся знают, что лучше не перебарщивать с неуместной критикой. В свой адрес Цеткрохъев игнорирует почти всевозможные оценки. Не важны в его глазах ни похвалы, ни осуждения. Разве что-то меняется от этих замечаний, кроме настроения адресата и, возможно, адресанта? Нет. А настроение – досадная мелочь, не стоящая внимания.

Отколотый правый рог, что тянулся в левую сторону, медленно восстанавливался. Он не рос, а регенерировал, но, в отличие от остального тела, не в пример лениво, как будто эти скребущие потолок отростки имели крайне сложную конструкцию на атомном уровне. Целый рог, что зеркально повторял отломанного соседа, дугой уходил вправо. Его Цеткрохъев не спешил приносить в жертву науке, потому как опасался потерять уникальность. Кем будут Шестеро в глазах смертных народов без своих отличительных черт? Что за правитель без инсигнии?

«Читал я своему сыну сказку, в которой главным злодеем выступал старший Король. И кем его выставили церковники? Главным врагом знаний! Цеткрохъев – враг знаний! Уморительно!»

Все короли, кроме Цехтуу, активно пользуются внутренним зрением. Хатпрос видит мысли, Сайтроми – характеры, Хат’ндо – прошлое, Сат’Узунд – будущее. А Цеткрохъев видит намерения. Он угадывает, что стоящий перед ним на самом деле хотел сделать вместо озвученного или продемонстрированного действия, но в какой-то момент свернул с намеченных планов. И желание истомилось, истёрлось, сохраняя ментальные следы. Знал также Король, когда деяния совпадали с намерениями. И становилось проще простого среди толпы находить и вдумчивых личностей, и неуверенных в собственных силах, и поспешных на решения, и с отличной фантазией. Так он и отсеивал ненадёжных, отдавая важные поручения самым достойным.

Сказать, что Цеткрохъев склонен к привязанностям, значит, преувеличить десятикратно. Король умеет по достоинству ценить семейные узы и успехи отдельных индивидов, но пылкой любви не испытывает. Есть братья-сёстры – хорошо, нет их поблизости – спокойнее будет. Его бессмертный дух пришёл в этот мир не для того, чтобы сюсюкаться с роднёй, а потому проявления сакраментальных чувств от него не ждали.

Не одобряет однорогий злое чувство юмора Хат’ндо, почти не выносит его, но вместо конфликтов предпочитает игнорировать шутника. Да и зацикленность младшего братца на прошлом изумляет Цеткрохъев, идёт вразрез с его жизненными принципами. При этом любитель экспериментов ладит с его половинкой, что порождает любопытный вопрос: если Хат’ндо почти раздражает Короля, а Хатпрос – нет, как некогда единое старшее существо ладило с самым младшим? Ведь Цехтуу со своей стороны терпения не привносила.

Из всех Шести Цеткрохъев реже остальных поднимается на Верхний этаж. Война с людьми? Неплохое занятие: разминает тело, преподносит новые открытия. Но обращаться к нему так часто, как того жаждут Цехтуу или Сайтроми – нет, не для старшего брата. От переизбытка сладостей живот сводит. Точно так же от пресыщения начинает тошнить, вот Цеткрохъев и не лезет в щели между этажами без надобности. Ещё и задумается, а надо ему туда, когда братья и сёстры в очередной раз позовут на подмогу.

В сочинениях именитого церковного служителя есть строчки:

«Физически силён демон, но и смекалкой не обделён. Лучше всех работает с Хатпрос. В паре с ней раскалывает любые тактики наших стратегов. Я бы благословил воинов, да с каждым днём всё отчётливее понимаю, что это впустую: ничто не спасёт бедолаг от такой мощи»

Больше остальных братьев и сестёр Сайтроми желал скрыть рождение дочери именно от Цеткрохъев. Опасался его неуёмной тяги к познанию, что не всегда оборачивалась благом.

Хотя положительное влияние увлечений старшего среди Королей трудно переоценить. Цеткрохъев следит за развитием медицины, подталкивает к открытиям химиков и алхимиков, а иногда даже отказывается от лавров в пользу смертных исследователей. Зачем слава тому, кто стремится к результатам? Пусть эти недолговечные копошащиеся создания будут увековечены перед тем, как уйти в вечность, а бессмертному не нужны успех и очередное признание.

Но одно значимое достижение Спустившиеся не могли забыть. Однорогий оказался весьма щепетильным по отношению ко времени – единственный из всей шестёрки королей. Неувядающие, не подвластные смерти существа не замечают сезоны, редко концентрируются на тикающих часах, игнорируют течение этой великой стихии. Сколько им лет? А сколько миру? Какова разница в возрасте между младшими и старшими братьями и сёстрами? Сколько веков назад умер такой-то и такой-то архитектор, проектировавший любимую залу Цехтуу или комнату отдыха Хатпрос? Бесполезно выспрашивать. Они не знают. И не желают связываться со временем, как будто того и нет в мире.

Однако Цеткрохъев ведёт учёт годов, прошедших с момента переворота Часов. И это простенькое хобби он навязал всем подданным без исключения. Таким образом, лишь благодаря старшему Королю на Нижнем этаже отсчитывают эпохи, протекавшие после ухода Терпящей из Клепсидры, да смеются над недоразвитыми людьми наверху. У этих глупцов с их верой и религией даже не существует единого летоисчисления. Пока в одном Королевстве подходит к концу тысяча семидесятый год, в другом едва-едва наступает девятисотый. А в какой-нибудь деревеньке люди вообще определяют протяжённость времени, отсчитывая от знаменательно даты. Какой сейчас год? Да тридцатый после разрушения замка на юге. А сейчас какой? Уже пятый после передачи короны новому правителю. И так далее. Стыдоба да и только!

«Оба такие независимые, эти Цехтуу и Цеткрохъев! Они точно когда-то были едины? Что-то не похоже. Вроде вместе и компенсируют недостатки друг друга, но при этом гармонии между ними, какая наблюдается у Сайтроми и Сат’Узунд, или сотрудничества, как у шаловливых Хат’ндо и Хатпрос, не наблюдается».