Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

Но вместо сражения с жидкостью до онемевших пальцев сжала край ванны. Злость утекала через кончики, и я старалась не думать о том, почему хочется всё бросить и просто испариться. Пусть служители каждый камень перевернут в городе, каждый кустик перекопают – искомой девчонки им никогда не видать. Отца уже можно не ждать. Он мастер не оправдывать ожиданий.

Вспомнился Саратох и его слова. И эти люди с умным видом вещали о существовании гена зла, смешно ли говорить! Я думала, что эта сказка была придумана для внушения наивным верующим, но чтобы сами служители верили в подобное, да ещё и такие представительные, как Саратох Монтоги, оказалось неожиданностью. Заблуждению подвергаются даже те, кто почти всегда правы. И ирония в том, что их промахи выливались в тотальные катастрофы, в отличие от ошибок рядовых обывателей.

Липкая духота прильнула к лицу и выступавшим из воды участкам кожи. На грудь словно прилёг зверь, ласковый, пушистый, но тяжёлый. Раз из десяти не получалось набрать в грудь воздух. Незваный гость не прогонялся, а просачивался в грудную клетку через поры. Неужели наездник? Такой плотный, с большущими янтарными глазами и разрезами на морде.

Наваждение слетело, и я поняла, что всё лишь привиделось в дрёме. Вода почти остыла и как будто помутнела. В комнате оказалось прохладно, так что неясно, откуда взялось недавнее ощущение духоты. Возможно, через более привычные образы мозг сообщал о затухании болезненных вспышек магии света. Грудь уже не давило, и я решила, что зверь померещился из-за невидимой раны, нанесённой золотым гарпуном.

Встрепенулась, услышав повторение того, что разбудило меня: стук в дверь. Настойчивый, но негрубый. Гость не ломился, грозясь ворваться в любую секунду, а пытался продемонстрировать, что не уйдёт, пока ему не откроют. Слишком терпеливо для Сайтроми, который наверняка зашёл бы без приглашения, слишком неосторожно для церковников, что не стали бы предупреждать о появлении. Не хозяин заведения, ведь тот, наверняка, сказал бы что-нибудь. Молчание за дверью настораживало.

Нервы были натянуты, как струны. Я беззвучно вылезла из ванной, обмотавшись покрывалом с кровати. Капли с волос защекотали спину и понеслись навстречу полу. Мне чудилось, будто они слишком громко разбиваются, выдавая моё присутствие. Но ведь о нём и так известно, учитывая, что неизвестный не уходил. Стук был таким чётким, всегда с одинаковыми паузами и продолжительностью звучания, что я уже не верила в реальность человека за стеной. Или в его принадлежность к живым. Тук-тук. Как тиканье часов или удары корпуса раскачивавшегося на верёвке трупа.

- Кто там? – как можно более спокойным тоном спросила я. Голос после пробуждения похрипывал.

В ответ тишина. Картина становилась всё более жуткой. Я ощутила себя жалкой жертвой, запертой в каморке и не имевшей выхода, кроме как встретиться с кошмаром лицом к лицу. Хотя ведь было ещё окно, но второй этаж… Может, это до сих пор сон? Очередной дурман, усиленный какими-то неуловимыми переживаниями. Когда я открою, на пороге будет стоять Катрия собственной персоной и протягивать ко мне обожжённые руки. Или вообще никто не обнаружится, и стук раздастся в другом месте, зовя за собой, как в игре, уводя всё дальше и дальше в неизвестность.

Необходимость гадать отпала, когда до ушей долетел приглушённый голос:

- Умфи?

Какое облегчение, я не сумасшедшая. За дверью, действительно, кто-то есть. И он звучит неуверенно, несмело, как страшащийся ошибиться ребёнок. Блёклый позыв человека, молящего решить всё за него, хотя голос мог исказиться из-за преграды между нами. Не Сайтроми, что не называл меня человеческим именем. Не Саратох, непоколебимый и уверенный во всём. Возможно, женщина из монастыря.

Я щёлкнула задвижкой и отскочила назад. Какой бы сюрприз там ни прятался, не хочу столкнуться с ним нос к носу.

Сначала ничего не изменилось. Гость медлил, настраивался, или нарочно щекотал мои нервы. Но вот дверь отворилась, и в комнату шмыгнула светловолосая взъерошенная фигурка. Едва сдержалась, чтобы не прыснуть от внезапности, но при этом закономерности появления Рандарелла. Он всегда возникал в трудные моменты. Всегда… Почему-то сейчас я впервые восприняла эту правду с возбуждённой настороженностью, а не в качестве данности или подарка судьбы.

Рандарелл, казалось, ещё вытянулся, хотя куда уж больше. Если в прошлую встречу он выглядел мужественнее и сильнее, чем когда-либо, то сейчас наступил тот самый идеал, одного взгляда на который достаточно, чтобы заявить: юнец окончательно уступил место взрослому мужчине. Сколько же ему теперь – двадцать или двадцать один? Никогда не запоминала важные даты.

- Это… правда, ты, - парень сделал четвёрку шагов, но споткнулся о мой взгляд. – Ты не рада меня видеть?

- А должна?

- Ну… друзья обыкновенно испытываются положительные эмоции при виде друг друга, особенно после долгой разлуки.

Я не знала, что ответить на это. Рассматривая ситуацию отстранённо, без допущений и частностей, можно сказать, что его слова правдивы. Однако в нашем случае всё виделось сложнее, и мы оба чувствовали, как много «но» вылезает тут и там, разрушая идеализированную картину приятной встречи.

- Как ты понял, что я здесь? – задала волнующий вопрос. Если Рандарелл нашёл дорогу ко мне, то и другие служители смогут.

- Я тут уже часа три торчу. Увидел тебя внизу. Какое-то время выпытывал у хозяина, за какой дверью тебя искать, потом собирался с духом, и вот… Я здесь, - парень взмахнул руками и хлопнул ими по бокам. – Почему ты так враждебно отнеслась к моему появлению?

Потому что была загоняемым зверем, а где-то совсем близко бродили самые опасные для меня люди! Моя бдительность верещала от любого намёка на угрозу.

- Действительно, почему? Наверное, потому что ты постоянно возникаешь в самые тревожные моменты моей жизни! Сначала приходишь с друзьями в дом помешавшейся Дойри, что едва не прирезала меня, затем врываешься в кошмар Байонеля, а теперь ты здесь!

- Это же здорово, - Рандарелл попытался улыбнуться.

- Нет, это подозрительно!

Служитель завертел головой, не согласный с моими нападками. Не проходило и полминуты, как он принимался покусывать нижнюю губу, что выдавало крайнюю степень взволнованности. Ну, Рандарелл, за столько лет пора было отучиться от этой приметной привычки, что и без проникновения в сознание обнажает все мысли.

- А я тебе рад. Мы ведь друзья, разве нет? Посмотри на меня, Умфи. Внимательно, - парень совершил ещё один осторожный шаг в мою сторону, словно боялся, как бы я не сорвалась и не сиганула в окно. – Я никогда не давал повода сомневаться во мне, не правда ли? Это всё ещё я, Рандарелл, - для наглядности он ощупал себя. – Может, ты не признала меня из-за небольшой щетины? Она ужасно смотрится, я знаю.

Рандарелл нервно захихикал и провёл пальцами по подбородку. Да, его характер как будто не особо изменился, вот только… изменились обстоятельства. Одному из нас следовало немедленно побежать в противоположном направлении: мне - из-за опасений столкнуться с товарищами друга, ему – из-за возможности повидаться с настоящим демоном. Один из нас останется в проигрыше. Один из нас может даже умереть. Это было свидание в полыхающем доме, и либо крыша обвалится, либо пламя подкрадётся сбоку.

Но как бы я ни убеждалась в необходимости прогнать Рандарелла, отпугнуть, избавляя нас обоих от килограммов сложностей и тонн риска, часть меня требовала задержать его. Не хотелось отпускать друга и снова оставаться одной. Он виделся запретным артефактом, который мудрецы из Священного Писания удерживали при себе, чем продляли проклятье целого рода. Желанный и бедоносный. Мучительное противоречие, выскребавшее дыру в груди.

- Тебе нужно уйти, - я выжала воду из кончиков волос. – Если хочешь, можем встретиться позже в другом месте…

- Это из-за твоего нынешнего положения? – Рандарелл переминался с ноги на ногу, и, даже стоя в нескольких шагах от него, я ощутила возросшее напряжение. – Умфи, я… Скажи мне честно. Ты с Rara Avis?