Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

Этот вопрос решил меня дара речи. Он был спонтанным, хлёстким и ошеломляющим. Парень выглядел так, будто и сам удивился вырвавшимся словам. Но тут же лоб прорезала морщинка, придававшая ему такой жалобный, почти умоляющий вид.

- Я ведь не дурак! Наставник Саратох хоть и не посвящал меня в подробности дела, оберегая от ответственности, но я слышал, о чём шептались другие служители! Они говорили, что в этом городе наверняка отыщутся представители Rara Avis! Что они прячутся в монастыре под личиной монашек и будут оберегать какого-то ребёнка из предсказаний! Ты ведь пришла оттуда, верно? – Рандарелл кивнул на тунику, которую мне дали монахини. - Ты вместе с ними? Скажи мне!

Его догадки, как меткие стрелы, били так опасно рядом с серединой мишени, в которой объяснялось, что на самом деле творилось в Веллонри. Мне стало не по себе. Парень подался вперёд, изучая моё лицо, и я чувствовала себя беззащитной… голой под его пытливым взглядом. И ничего не могла ответить. Потупила взгляд, разглядывая капли на полу, оставила всё на волю случая. Оба значимых слова застряли даже не в горле – они туда банально не успели доползти. «Да» не лезло, потому что это бесцеремонная ложь, и бросить её человеку, взиравшему на тебя с таким испугом и вместе с тем жаждой узнать тайну, выше сил. «Нет» тоже не складывалось в полноценное слово. Половина меня всё же надеялась, что Рандарелл поверит в версию с Rara Avis как в наименее болезненную интерпретацию моей реальной роли в истории. Пусть лучше считает свою подругу отбившейся от рук предательницей, чем будет наверняка знать, что она – дочь демона.

Моё молчание и опущенный взгляд были расценены в качестве стыдливого признания. Рандарелл горько усмехнулся, как бы говоря: «Так и думал».

- Твоя дружба с демонами привела тебя на их сторону, да?

- Я не собираюсь оправдываться, - отрезала я. – Но скажу, что не делю мир на чёрное и белое, как делает Церковь. И Rara Avis не делят.

Служитель сердито фыркнул, однако быстро взял себя в руки. Нахохлившаяся белокрылая птичка, он смотрел с непониманием, но без укора и ненависти.

- Так ты поэтому сбежала из лагеря? Тебя напугало возвращение служителей, которые искали выживших демонов после резни в Байонеле? Боялась, что кто-то из них признает в тебе члена Rara Avis?

Ещё одно любопытное предположение, не далеко ушедшее от действительности. Только пару понятий заменить другими. Рандарелл выдавал догадку за догадкой, и мне даже не нужно было напрягаться, чтобы придумывать оправдания. Он сам подкидывал их мне.

- Да, - на этот раз солгать удалось без терзаний совести. – Я испугалась. Прости, что не попрощалась.

- А Ташеф?

Внутри всё отмерло от ужаса. Ох, больше всего боялась именно этого вопроса! Рандарелл страшился его не меньше. Он так глядел, с таким страданием и мольбой, что я просто не сумела бы признаться. Никогда. Это будет ураган, вырывающий с корнем деревья, разбивающий строения в щепки и раскидывающий мусор во всех направлениях. Это станет землетрясением, что крошит каждый комочек земли, пока вся планета не погружается в раскалённую магму. Это обернётся ударом божественного молота, раскалывающего небеса пополам, кромсающего звёзды в крошку. Апокалипсис моего маленького мирка. Это разрушит всё.

- А что Ташеф? – как можно естественней спросила я.

Моё якобы незнание осветило молодого служителя лучами надежды. Складки на его лбу почти полностью разгладились, а пальцы сами собой разжались.

- Он погиб. В тот же день, что ты ушла.

Как отреагировать? Что сказать? Жалость обернётся явной фальшью. Участие покажет моё стремление подбодрить друга, однако выдержу ли эту роль? Или нацепить маску недоумения? Или озадаченности?

- Мне ничего неизвестно, - я выбрала равнодушие. Ташеф не приходился мне другом, а потому не обязана выказывать хоть какую-то заинтересованность в его судьбе. – Сочувствую.

Рандарелл неуклюже пожал одним плечом, прося забыть. А затем вдруг приблизился почти вплотную, но тут же смущённо отошёл на полшага, взял мои руки в свои и крепко сжал. Такие тёплые и успокаивающие ладони… Я боролась с позывом крепко обнять его и попросить прощение за то, о чём он всё равно никогда не узнает. Однако разумная часть меня подсказывала, что следует сделать всё наперекор желаниям. Только это спасёт нас обоих от падения в пропасть.

- Я всё равно верю в тебя. Ты очень хороший человек, Умфи…

- Нет! – я вырвала руки и оттолкнула Рандарелла. – Тебе пора.

- Я не осуждаю тебя, - он решил, что я всё ещё не доверяю ему. – Мы вроде должны стать врагами, как и диктует положение между Lux Veritatis и Rara Avis, но… я не чувствую, чтобы между нами что-то изменилось. Может, это придёт со временем. Но скорее я спасу тебя от заблуждений, как и подобает друзьям.

Это заявление прозвучало сильно и искренне, надломив что-то внутри меня. Проклятый идеалист! Он убеждён, что в голове его дорогой Умфи произошло временное помутнение, которое можно отменить силой дружбы? Вот так подойти, сказать пару приятных вещей, вспомнить общие приключения, и я растаю, раскаюсь и забуду о нараставших и крепнувших с годами убеждениях? До чего наивно! Нет, Рандарелл не был не от мира сего и прекрасно осознавал, что всё не так просто. Он выглядел расстроенным, даже подавленным, несмотря на смелые увещевания. Именно поэтому сейчас отступал.

Парень развернулся и неторопливо побрёл к выходу. Я смотрела ему в спину, на расправленные плечи, топорщившиеся светлые волосы на затылке, на то, как всё это удаляется и расплывается в дымке. И в эту секунду взывавшая к безрассудности половина поглотила собой рациональную сторону. Слабая Нахиирдо… Какая-то ничтожная Умфи уложила тебя на обе лопатки своими грёзами и пристрастиями!

- Стой!

Рандарелл замер ещё до того, как отзвучало слово, будто был готов к оклику. Возможно, даже жаждал его всем сердцем. Он с надеждой воззрился на меня, очевидно, ожидая важного, что перевернёт всю Вселенную, хоть и понимал: подруга могла наградить его вдогонку каким-нибудь банальным: «Удачи тебе» или «Береги себя». Я ещё успеваю это сделать, чтобы повернуть процесс вспять, возвращаясь к разумному завершению встречи. Вот, прямо сейчас…

Вместо этого развязала узел на покрывале, и оно плавно слетело на пол. Несмотря на прохладу в комнате, меня бросило в жар. Но я продолжала ровно стоять, молча глядя на парня. Он тоже ничего не говорил. Даже показалось, что он вот-вот отвернётся и всё же выскочит за дверь. Однако Рандарелл, даже будь он тысячу раз против, не посмел бы отказать девушке, которая сама приглашала его к действиям. Это стало бы оскорблением моей решимости.

Парень вернулся на первоначальную позицию, в которой нас отделял один шаг. Он неотрывно глядел в мои глаза, словно искал в них подсказку. А затем наклонился и поцеловал, крепко прижимая к себе моё тело. Для часа, в котором слово «друг» стало главной начинкой, он закончился иронично по-другому.

Следующие пятьдесят минут оказались наполнены какой-то смесью физического неприятия, граничившего с отвращением, и морального удовлетворения. А рядом находился такой близкий и родной Рандарелл, нежными прикосновениями выкорчёвывавший из моей души чувство одиночества, пусть и на короткий промежуток времени. После его ухода оно прорастёт вновь, но пока это не имело значения. Парень был очень терпеливым и ласковым, но… никакой страсти, как в романах с высокопарным слогом. Всё действо походило на какое-то одно затянувшееся извинение с обеих сторон, и каждый тем активней себя вёл, чем более виноватым себя ощущал.

Каждый поцелуй отдавался электрическим зарядом на коже, и я запомню эти мгновения как раскрывание чашечек невообразимо красивых цветов. Такие даже в самых красочных снах не являются. Иногда выхваченные образы из головы Рандарелла перемешивались с собственными мыслями, сливались с ними в унисон. Жаль, он, лишённый способности, не испытывал того же. Зато не отрицал, что это было логичное развитие наших отношений, возможно, даже любовь. Если удовольствие от близости дорогого человека можно назвать этим словом, то я согласна с ним. Пожалуй, да, я любила этого парня.