Шесть с половиной ударов в минуту (СИ)

В любом случае, мужчина старался не выказывать ни признака одолевавших его мыслей, в то время как демон терял самообладание.

- Давай же, отпусти её и сразись со мной честно, церковная крыса, - наклонив голову набок, велел Сайтроми.

- Нет. Если не хочешь, чтобы штык проткнул ей сердце, ты без сопротивления дашь мне изгнать тебя.

- Как бесчестно, - разводя руки в стороны, наигранно посетовал Король. – У вас в «Свете Истины» чем выше ранг, тем подлее человек? О, да без боя со мной ты проиграешь даже быстрее, потому что развалить твою вонючую душу не составит труда.

Саратох усмехнулся. Душу. Если бы она ещё сохранилась при нём. Свободной рукой мужчина выпустил золотые цепи, но Сайтроми уклонился и ухватил за пролетевшие мимо кольца, дёрнув на себя. Осветитель подался вперёд, но не свалился. Гарпун потянуло в сторону, из-за чего Умфи закричала от боли и завалиться на бок.

- Будь сильной и выдерни гарпун, - приказал Сайтроми, откидывая перехваченные цепи.

- Я не могу, - процедила девушка сквозь сжатые зубы.

- Выдерни этот чёртов гарпун! – рассерженный Король встретился взглядом с Осветителем. – Ты, правда, думаешь, что шантажом легко поимеешь меня? Хотя если хотел секса с одержимой, мог бы просто попросить…

- Сейчас проверим, легко или нет.

- Прекрасно, должно быть, войти в историю за самую лёгкую победу над одним из Шести. Потомки будут гордиться тобой.

И в этот момент в голове Саратоха что-то перещёлкнуло. Он посмотрел на картину со стороны, отбросив предрассудки и продолжительное обучение в стенах Церкви. И увидел, каким его опишут хронисты, каким он сам описал бы себя или кого-то, оказавшегося в подобной ситуации. Беспринципным негодяем, угрожающим жизни ребёнка на глазах родителя. Сайтроми был высокомерным, но не безразличным, и эти противоречия всё отчётливее проступали в его нервных движениях. А кем был Монтоги? Человеком, который собирался убить либо дитя на глазах отца, либо родителя на глазах дочери. Не он ли твердил, что собирался остаться благородным до конца дней, и насколько мерзко то, что он свершал теперь?

Если бы Сайтроми не пришёл, Саратох наверняка покончил бы с девушкой. Но условия изменились.

- Ладно, - выпуская цепь, сдался Осветитель. Гарпун тут же потух, и свободная Нахиирдо вдохнула почти полной грудью. – Я справлюсь с тобой, Король, и в честном бою. Я, бывший Исполнитель, достаточно закалён, чтобы тягаться с существом с ограниченными возможностями.

Саратох был прав: в теле человека Сайтроми не располагал всеми талантами, что почти уравнивало шансы обеих сторон.

- С добрым утром, совесть. А я думал, куда ты пропала? - Король сделал тройку шагов в сторону противника. Осветитель попятился назад, отходя от девушки.

Плоть Нахиирдо продолжало жечь изнутри, мышцы ныли, однако дышать стало легче. Продолжая сидеть на полу, она подняла глаза на опустившуюся на корточки женщину.

- Ты покинешь монастырь. Сейчас же, - не просил, а требовал Сайтроми.

- Какого демона ты вообще…

- Между ветхой лачужкой и кузнечной лавкой на окраине Веллонри есть здание. Переждёшь там, - не слушая встревоженные причитания девушки, продолжал отец. – Старайся не паниковать и не медлить. Ни за кем и никуда не ходи.

Он рывком поставил Нахиирдо на ноги и подтолкнул к выходу. Саратох молчаливо наблюдал сцену, не вмешиваясь. Король не выглядел слишком радостным от спасения дочери, но то была видимость. Стоило Осветителю отпустить цепь, и в демоне подскочили сила и уверенность, а движения стали расслабленнее.

Нахиирдо, медля, вперила в отца обеспокоенный взор. Женщина вполоборота повернулась к ней, коснулась пальцами щеки и указала на выход.

- Иди сейчас же.

Холодное кровавое прикосновение отрезвило девушку, и она не очень быстро из-за остаточного действия магии света отправилась долой.

Как только Нахиирдо пропала из виду, в Короля полетела цепь, но вместо шеи обмоталась вокруг полки позади. Саратох спешно провёл ладонью в воздухе, и помещение залило ослепительной белизной, которая почти сразу же свернулась сама в себя, скиснув, как молоко. Вспышка света не являлась помехой Сайтроми, и мужчина решил больше не тратить на этот бесполезный приём силы.

Королю понравилось, как стремительно и без прелюдий начался бой. Отмахнувшись от световой атаки, обыкновенно сжигавшей до костей демонов послабее, один из Шести рубанул воздух огненным хлыстом. Противник отскочил назад, и рассыпанные травы под ногами в мгновение ока загорелись. Однако Сайтроми затушил своенравное пламя силой мысли: в его планы не входило спалить кладовую, только служителя в ней.

Золотое копьё пролетело опасно близко от скулы женщины, но снова мимо. Опять взмыл хлыст, длинный, живой, как змея, возникающий на пару секунд, чтобы обрушиться на Осветителя, и тут же умирающий в воздухе, чтобы вскоре вновь появиться. Атаки Короля были более быстрыми, чем выпады Саратоха. Золотистые цепи, копья, гарпуны казались ленивыми лентами или палками на фоне яростного и беспощадного белоснежного языка. Мужчина пытался уследить за проворными движениями хлыста, но в какой-то момент его всё же полоснуло по плечу. Бывший Исполнитель спешно сорвал рукав, не позволяя пламени переброситься на остальную одежду и кожу.

Нужна была новая тактика. Саратох понимал, что долго не выстоит против настойчивых атак противника. Женское тело Сайтроми оказалось гибким, а единственная вещь на нём – юбка – не сковывала движений. Осветитель, напротив, ощущал себя не в возрасте для резвых кручений, да ещё и в замкнутом пространстве. Везде на пути встревали полки, бочки и ящики, норовя броситься под ноги зазевавшемуся служителю. Мужчине приходилось тратить драгоценную сосредоточенность ещё и на них, рискуя пропустить удар.

Запасы мяса загорелись вместе с полкой, но тут же огонь, как по волшебству, потух сам собой. Король следил, чтобы кладовая не превратилась в обугленную дыру за пару минут. В этот момент Саратох приметил слепое пятно справа от противника, и стратегия мгновенно созрела. Он запустил цепь с острым наконечником прямиком в живот Сайтроми. Тот ожидаемо увернулся и тут же потерял интерес к промаху противника. Однако Осветитель не разрушил материальную форму энергии света, а перенаправил её в слепую зону – небольшую щель между полок, задвинутую со стороны Короля ящиками. Золотой конец прошёл в эту брешь и воткнулся в бедро женщины. Дёрнувшись, Сайтроми обхватил сгустившийся свет, раздирая пальцы о крохотные иголки, торчавшие из оружия, и выдернул его из плоти. Король уже не в первый раз брался этой рукой за обжигающую золотую поверхность, и кожа ладоней начинала обугливаться. Вот только, если он и чувствовал боль, она являлась незначительной, в то время как Саратоха покалывание в плече выбивало из равновесия.

Их бой, несмотря на ожесточённость, был почти беззвучным: мрак помещения то тут, то там прорезали всполохи жёлтого или белого света, но он не нарушал тишину. Противники не переговаривались, не ругались. Лишь Саратох тяжело дышал, да равномерный стук подошвы по полу создавал подобие музыки. Сайтроми же оставался бесшумным и грациозным, как кошка, ступал босыми ногами по пыльному полу и, казалось, вообще не дышал.

Недолго плеть летала по воздуху в одиночестве: разогревшись, Король начал раздваивать и растраивать пылающие концы. Наставник Рандарелла использовал полки и стеллажи в качестве щитов, превратив недавние помехи в помощников. Он попробовал не навредить, а ослепить Сайтроми вспышкой, однако это также не возымело успеха. На разделявшиеся нити мужчина отвечал разъединявшимися кольцами цепей, парируя атаки, и успевал запустить одно или два копья. Те прошивали древесину насквозь, втыкались в доски, царапали камень и тут же гасли, словно никогда и не приходили в этот мир.

Если бывший Исполнитель уставал физически, то отец Нахиирдо закипал внутренне и терял терпение. Умея воспламенять предметы на расстоянии, он желал бы просто поджечь одежду Саратоха и с удовольствием наблюдать, как тот попытается содрать кафтан вместе с кожей. Но Осветитель, как и все, кому посчастливилось в совершенстве овладеть магией света, был почти окутан его энергией. То, из чего были сделаны золотые цепи или любое другое золотое оружие, впиталось в кожу и одежду управлявшего ими, а потому препятствовали распространению «нечестивого» огня. Однако это правило касалось лишь воспламенения на расстоянии. Контакты с источником, вроде хлыста, являлись смертельно опасными.