От альфы до омеги (СИ)

Сальватор тоже вскинул глаза к потолку.

И тут перекрытия расчертило широкой кривой полосой. Быстро, очень быстро она разрезала пыльные своды и побежала тонкими веточками по сторонам, разрисовывая купол.

В воздухе висела мокрая взвесь: хлопья пыли вбирали в себя влажность, и стены театра уже не выдерживали собственный вес.

В ту самую минуту, когда купол, протяжно заскрипев, разошелся на многотонные глыбы и принялся рассыпаться в прах, омеги вскинули руки. Черный дым потянулся из их пальцев, собрался в плоский рваный диск, который непрестанно вращался, словно водоворот, и взмыл высоко вверх.

Театр рассыпался, но черный диск, раскрывшийся над их головами словно зонт, сдерживал пыльную массу.

Рикгард распахнул глаза только когда улегся кашель. Пыль еще оседала вокруг бурыми клубами, но купол рассыпался, а черный диск высоко в небе исчез так же быстро, как появился. Моросило.

Он запрокинул голову и изумленно понял: начинался дождь. В Пыльных Городах, в аномальной зоне, где за последние века не поднимался даже ветер, занимался ливень.

Сальватор так и стоял поодаль, только волосы его разом поседели, а плащ подбило пыльной оторочкой. Он рассматривал своих омег, и теперь на его губах играла улыбка. Кривая, словно чужая, безумная улыбка, которая Рикгарду никогда не нравилась.

А потом одна из омег встряхнулась, выходя из транса, и двинулась по ступеням вверх, к Сальватору. Тот вскинулся и потер ладони.

Неужели мааджит встал на его сторону?

Рикгард только стоял, неспособный ни сдвинуться, ни даже шевельнуться. Само время как будто замедлилось, а стрелки часов перепутались. Воздух искрился пыльно-влажной взвесью, сверкал в дождевых каплях, золотился предгрозовым предчувствием. По всей долине рушились дома: стены падали, разлетались на мириады легчайших частиц, оседали клубами. Земля дрожала, грохоча и трясясь, словно в лихорадке, а вместе с ней вздрагивал и волновался сам воздух. Долина рассыпалась, как карточный домик.

— Признаешь меня, да? Признаешь! — захохотал Сальватор, и его голос потонул в грозовом раскате.

Все этим омеги и вправду принадлежали Сальватору. Ярлычки с гербом Сената так и светились на отворотах их форменных курток.

Омега вдруг остановился, все еще упираясь в Сальватора своим бессмысленным взглядом снизу вверх.

— Ну же, давай. Покажи мне, на что ты способен! — выкрикнул Сальватор, возбужденно сжимая руки в кулаки.

Омега повел головой, закрыл глаза, и из его пальцев опять заструился черный дым. Дым этот оседал на ступеньках, жадным газом растекался по сторонам, оглаживал пыльные дюны, в которые превратился театр, хлестал неистощимым потоком. Черный туман заволок собой все пространство, но Рикгард еще видел фигуру Сальватора. Тот что-то кричал, в экстазе запрокинув голову и вскинув руки, кричал, потрясал кулаками, кричал...

Потом тьма сгустилась так плотно, что даже звук отрезало, ударив по барабанным перепонкам. Тучи словно развязало: о землю ударился ливень. Колотя потоками пыльные горы, он извергался жадно, ненасытно, почти плотоядно.

Черный туман рассеялся.

Сальватор исчез.

Омега обернулся к Рикгарду, и тот вздрогнул. Листок из бортового журнала в его руках безнадежно замок. Формулу он прочитать так и не успел.

Это просто мысль. Если вы не успеете, и мааджит уже выберет хозяина…

Может быть, это глупая догадка, и смысла в ней никакого нет. Но если вы не успеете — только если не успеете! — используйте формулу на мааджите-омеге.

Кто сильнее в теле омеги: формула контроля, выведенная его создателем, или изгнанник из другого мира? Ответа я не знаю. Но если у вас все выйдет, то вы получите невероятную власть.

Пожалуйста, пообещайте мне этого не делать. Я, конечно, еще не десятка и понятия не имею о людях... Но даже вы можете не удержаться. Да я поспорить готова, что соблазнитесь и вы. Так что сделайте по-другому.

Чернила растекались уродливыми разводами и капали в мокрую пыль. По-другому он сделать не успел. Он вообще ничегоне успел.

— Ты еще сможешь ее спасти, — сказал вдруг мааджит.

Рикгард вздрогнул. Это существо не собиралось его убивать. Формула была не нужна.

— Найди временной портал. Я отведу тебя к твоей Изис, — сказал мааджит.

Изис. Ну конечно. Та странная девчонка, которую он взял с собой на прогулку вместе с Титом и Гайей в то роковое лето. Лицо, которое он толком и не запомнил. Девчонка, которую он в запале веселья так неосмотрительно толкнул прямо в пещеры. Изис, за гибель которой ему поставили черную метку.

Но не было никакой Изис. Была только Ирис. И час, и двадцать лет назад.

И мааджит предлагал ее спасти.