Ренегат (СИ)

Чтобы призабыть о произошедшем, решаю, пока длиться затишье, спокойно добыть еду. Ведь в животе урчит, словно там поселился голодный зверь. Здорово, что рядом стоит небольшой лес, поэтому иду прямиком туда, и через пол часа у меня оказывается две белки: одна попала в ловушку — ей отрезало задние лапы и половину пушистого хвоста, но она еще теплая, а вторую пришлось подстрелить. Итого, минус одна драгоценная пуля из магазина винтовки. По дороге обратно натыкаюсь на тело мертвого парня, лежащее в луже собственной крови. Металлическая стрела прошла через него, словно лазерным лучом, и застряла в дереве. Из какой он был Семьи — не знаю, никогда раньше его не видела. Я сама едва не угодила в ловушку, отвлекшись на крик, предшествовавшим двум громким выстрелам. Ловушка была самой обыкновенной: яма, накрытая досками с длиннющими иголками. Наступила бы на нее — провалилась бы, и тонкие колючки мгновенно сделали бы из меня решето.

Свежую добычу. Затем, расположившись у догорающего костра, греюсь и съедаю все до последней крохи, скрупулезно обгрызая каждую косточку. Мясо сочное, хорошо прожарилось, и я наелась до отвала. Надеюсь, свирепый голод не побеспокоит меня до самого утра, а завтра, если продержусь, буду что-то искать.

Прислонившись к неправильной формы валуну, думаю о том, что я впервые нахожусь за Дугой Департамента-2, но еще толком ничего не видела. Да и кроме лысых холмов, наверное, больше ничего не увижу. Сопровождавшееся двоякими чувствами понимание этого неоспоримого факта меня будто опустошает. Не стоит забывать, что я пребываю здесь не ради того, чтобы полюбоваться живописной местностью, вдохнуть немного свободы и продвинуться как можно дальше в поисках далеких городов «старого мира», а чтобы пройти испытание, начавшееся сплошным кошмаром. И мне не стоит расслабляться, следует всегда быть на чеку и храбриться.

Держа во рту ребрышко, смотрю на потрепанные башмаки: они пыльные и на них тонкой коркой засохла смоль. Пытаюсь ее отчистить, но бесполезно — она неотделимо впиталась в кожу. Ну что ж подошла пора трогаться в опасный путь, ибо к Скале еще далеко топать и пока не стемнело надо пройти километров два-три, а ближе к темноте — искать безопасный ночлег. Место подберу значительно попрочнее и сухое, чем тесная нора под деревом и, находясь в котором, не промокну — тяжелые, мрачные тучи сгустились, приобретя наводящую страх темно-серую окраску.

Загасив тлеющие древесные угли, закладываю ружье за спину. При необходимости сниму его одним ловким движением руки, все же поднаторела за два с половиной года. И, шагая по руслу высохшей реки, через мягкую подошву которой чувствую каждый камешек и понимаю, что наступила подозрительная тишь. Не отважившись свернуть, — наверняка безводный ручей ведет к Скале, — периодически оглядываюсь, чтобы проверить, не крадется ли кто за мной. Всякое может статься. Ко всему у меня возникает дурное предчувствие, словно вот-вот произойдет нечто плохое.

Кажется, я потеряла счет времени и не могу с точностью определить: обед сейчас иди вечер, потому что твориться кое-что тревожное и странное. Мгновенно стемнело, и глазом не моргнула. Черные тучи, будто мрачным потолком нависли над каменными холмами и растущими неподалеку деревьями. Не могла же я окончательно за дурными мыслями сбиться с толку и не заметить, как наступила ночь? Останавливаюсь, чтобы посмотреть на затянувшееся небо — скоро пойдет дождь, а я не присмотрела надежного укрытия.

Неожиданно мигает вспышка ослепительного света: длинная, ветвистая молния с треском рассекает небосвод и мгновенно срывается сильный, сносящий все вокруг, ветер. Листья поднимаются и кружат в сильном вихре, а кроны клонятся то в одну, то в другую сторону. Мчусь, присматривая, где бы переждать внезапную мощную бурю.

На короткое мгновение зажигается еще одна широко разветвленная молния. Ее яркие, серебристые ветки, похожие на шерстяные волокна, бьют сразу в несколько деревьев, и одно из них падает позади — я улепетываю в ближнюю рощу. Очередная молния попадает в дерево, и оно чуть ли не накрывает меня, но у меня получается уйти. Трещащий и раскатистый гром оглушает. Три мощнейших разряда пересекшись, покрывают небо необычным переплетением, а упавшие деревья загораются и огонь перебрасывается на соседние.

Вот это я влипла в крупные неприятности, по самые уши. Честно говоря, я не ожидала, что молнии будут бить, во что попало раз за разом, но у меня не осталось ни капли всевозможных сомнений, что дождевые тучи наведены намеренно, а смертоносные разряды созданы штучным путем. Не могут же они попадать в деревья одна за другой? Это охота, тестирование на прочность, и мне не стоит забывать, что я одна из жертв. Никто не позволит нам выжить. Против нас будут применять все методы проверки, может и не самые благоразумные.

Снова громко хрустит ствол — и меня накрывают тяжелые ответвления. Огромная ветвь придавливает ноги, а те, отрасли поменьше мгновенно воспламеняются. Никогда, никогда в жизни не хотела сгореть заживо, ибо для меня это самая мучительная погибель. Огонь добирается до меня. Из последних сил, чуть-чуть приподняв бревно толщиной в меня, пытаюсь вылезти. От едкого дыма глаза жгут и слезятся, в горле неприятно першит, но это не портит стремления выкарабкаться и в конечном счете я кое-как выползаю. В этот самый момент молния ударяет в дерево недалеко и оно, опасливо задребезжав, преграждает путь. Перепрыгнув через обвалившуюся преграду, удираю, что есть сил.

Прячусь за крупным валуном, на который случайно наткнулась. Даю себе две минуты на отдых, потому что от частых прыжков и долгого бега зигзагами несусветно болят ноги и мне страшно, будто вместо еще более мощной грозы на меня надвигается здоровенный ужасный таракан, восставший из кошмаров, поэтому мне нужно чуточку успокоиться. Думаю, молнии придумали для того, чтобы нас погонять — мы выдохнемся, и нас станет легче отлавливать или же, чтобы завернуть нас обратно, тем самым, не позволяя, приблизиться к Скале.

Время, которое я дала себе на короткий отдых, вышло. Высунувшись из-за камня, замечаю повисший высоко в воздухе железный шар, размером с яблоко, который медленно опускается.

Давным-давно я видела подобную вещицу, но где? Как бы не старалась, не могу вспомнить, но внутреннее чутья подсказывает, что необходимо побыстрее давать ходу отсюдова. Решительно бросаюсь к огромной куче камней, лежащих в десятке метров, надеясь, что, возможно, мне удастся там спрятаться. Не останавливаясь, оглядываюсь через плечо: повисший в невесомости шар, открываясь, делится на верхнюю и нижнюю части, вертящиеся в противоположных направлениях.

До груды камней остаются считанные шаги. Глубоко дышу, быстрее работаю ногами, а сердце учащенно стучит. Короткое воспоминание вспыхивает в скудной памяти, и я припомнив, где видела шар, с жутким трепетом опасаюсь того, что вот-вот необратимо случится.

Вытянув руки, ныряю в узкое пространство между камней и, опрометью примостившись, надеваю капюшон. Яркая, мощнейшая вспышка света ослепляет, я закрываю лицо ладонями, забыв для пущей безопасности засунуть руки в рукава. Вдруг, на малую долю секунды, становится невыносимо жарко, будто кто-то включил мгновенно накаляющую воздух лампу, и кожа на открытых участках тела будто пылает, а одежда пропитывается обильно выделяющимся потом. Еще немного и я зажарюсь, как белка, послужившая мне обедом.

Разрезающий любую тьму свет угасает, а несносная, аномально высокая температура немного ослабевает. Скрипя зубами от адской боли, отнимаю обожженные руки от лица — тыльные стороны ладоней побагровели и покрылись отвратительными волдырями; от одного отталкивающего вида изуродованной плоти и чудовищного запаха воротит. Я много раз видела подобные раны, но не имела ни малейшего понятия, как несносно они саднят — раны жгут, словно я сунула руки в костер.

Понимая, что залечить ожоги нет возможности и средств, закрываю глаза — словно набухшая голова разрывается, сердце неукротимо продолжает биться о ребра. Нужно хоть ненадолго уснуть, чтобы позабыться от сводящей с сума боли. Это самое верное решения, ибо выходить из защитного убежища еще слишком рано и опасно. Вдруг последуют новые, сжигающие все, свечения? Нет, лучше подожду до утра.