Ренегат (СИ)

Предлагаю Мередиан сесть. И, вытянув ноги, мы устраиваемся у подножия крупного дерева. Восемь — тот человек, от которого я точно узнаю много интересных подробностей. Поэтому сыплю вопрос за вопросом, желая выведать какие слухи обо мне ходят и каким образом они передаются. Страна разделена внутренними стенами, и люди из разных департаментов не могут между собой общаться. А новости не могут передаваться воздушно-капельным путем, как вирус, верно?

— Проходят сквозь стены. — в который раз отшучивается Мередиан.

— Ладно, давай пропустим это. — предлагаю я, смирившись. — Что обо мне говорят?

Мередиан не долго размышляет:

— Ну, что ты когда-то яростно бунтовала. Протестовала против законов и тому подобное.

— Это в прошлом. — отмахиваюсь я, медленно теряя интерес к многообещающему разговору.

— У тебя сейчас тоже хорошо получается. Особенно в столовой.

Наверно, девушка отзывается о Хоноре Триксе и разрушительной потасовке, в которую он насильно меня втянул.

— Это случайность. — заявляю я.

— Да, но это взволновало Аарон Селестайн.

— Вряд ли. — сомневаюсь я. Да, Селестайн сильно удивилась, увидев погром, но не думаю, что это ее надменно потрясло. — И я больше не бунтую.

— А сейчас ты что делаешь? — Мередиан толкает меня в плечо. — Разбираешь ловушки, все еще жива. Разве это не бунт?

— Нет. — Я отрицательно мотаю головой.

— Ну, конечно же! Никто, и кончиком пальца не прикоснулся бы к датчикам. Но ты… Ты обходишься с ними так, будто для тебя это игрушки, мелочи.

— Не правда. — слабо возражаю я, иногда я побаиваюсь их разбирать. — Я чувствую себя намного спокойнее, когда они отключены. И делаю это просто потому, что хочу жить.

— Подумай, может все-таки дело в другом? — снова толкается Мередиан.

— Непременно. — вздыхаю я. — Как только появится свободная минута.

Ковыряя рыхлую землю случайно подхваченной древесным обломком, подмечаю, что темнеет и предлагаю Восемь вернуться к ручью. Она соглашается без малейших колебаний, и мы идем не торопясь к реке; я обдумываю каждое проникновенное изречение Мередиан. В Департаменте-8 знают обо мне, но вряд ли что-то хорошее. Всех бунтарей называют вредителями, это умышленно вбивают в голову каждого, кто проходит суггестию (в этом я сама убедилась). От вредителей избавляются, называя их врагами общества, и потому, что они якобы опасны.

Но, как бы вели себя люди, не проходив внушение? Выступали бы они против мятежников? Опасались бы их? Поддерживали бы? Высказывали бы они вместе с бунтарями недовольство тем, как живут? Требовали бы улучшения условий работы, прибавления к зарплате и лучшего обеда на заводе? Протестовали бы они против расстрелов? Сомневаюсь… Негодовали бы, но молчали, ибо так устроен человек. Он будет терпеть, молчать и надеяться, ведь возмущаться слишком утомительно. Куда удобнее смириться и ничего не делать.

Мередиан цепко хватает меня за руку.

— Слышишь? — дрожащим голосом спрашивает она.

— Да, — отвечаю я, прислушиваясь к устрашающему рычанию крупного зверя. Но оно не похоже на рычание собаки, укусившей меня на втором испытании. Это более глубокое и грозное, от которого кровь в жилах стынет.

Восемь испугано смотрит на меня. Мне тоже страшно. Сняв винтовку, высматриваю неизвестную тварь.

— Что это может быть? — едва не рыдая, издает Мередиан.

— Скоро увидим.

Рычание приближается отовсюду, будто тварей много и они взяли нас в замкнутое кольцо. Мое сердце стучит все сильнее. Мы окружены и это очевидно. Как неотделимые тени, нас преследуют влажный треск веток и устрашающий шорох листьев. Из-за толстого дерева появляется большое животное почти в мой рост. Это собака с длинной густой шерстью бурого окраса, как у медведя, из черной дыры рта которой клубится густой пар. Мередиан прячется за мной. Никогда в жизни я не видела такую здоровенную псину. Наверно, это одно из творений лабораторий Богема: собака, скрещенная с медведем. Медленно подходя, животное принюхивается и обнажает железные сверкающие клыки — я не сдерживаю немого удивления. Тварь готовится напасть. Мередиан дергает за меня за рукав.

— Стреляй! — шепчет она.

Нажимаю на курок — и животное падает. С такого расстояния никогда еще не промазывала.

— Вон там! — подсказывает Восемь, указывая верное направление. Справа, в пяти метрах, стоит еще одно животное, а за ним еще. Немного правее появляется еще один вражески настроенный зверь. Стреляю без промаха — и они, как детские страхи, рушатся замертво. Надеюсь, что их будет не больше, чем у меня осталось пуль.

— Пора сваливать. — точно подмечает Мередиан, когда нас окружают еще пятеро. — Как же от них воняет!

Смрад от животных исходит такой же, как от Пять и выродков за Дугой: отвратительная вонь гнили. На счет того, что они из лаборатории, я не ошиблась.

Тяжело дышащие твари неотвратимо приближаются. Их черные, далеко посаженные глаза злобно горят. Наверное, чуя наш страх, наслаждаются им. Их разинутые пасти усажены огромными клыками, которыми они с легкостью, как мелкую косточку, перекусят мою руку или ногу.

Совершаю выстрел, второй. Двое падают. Оглядываюсь, не почувствовав за спиной Восемь: Мередиан убегает за необхватное дерево, вряд ли у нее выйдет надежно спрятаться или далеко убежать. Внезапно острая боль пронзает мою левую ногу — на внешней стороне бедра зияют четыре глубокие порезы. Поднимаю голову, и встречаюсь с пылким взглядом стоящей напротив твари. Она всего лишь в шаге от меня! И держит лапу поднятой, демонстрируя блестящие железные когти. Сжимаю винтовку и стреляю раз, второй, третий. Убедившись, что поранившее меня животное сдохло, отдаляюсь.

Один из оставшихся зверей надвигается к Мередиан, второй — ко мне. Из их отверстых пастей тянется густая цвета ржавчины жижа. Думаю, им нравится запах крови. И, судя по их взгляду, они ждут не дождутся полакомиться человеческим мясом. Я окликаю Мередиан:

— Держись!

Поднимаю оружие, чтобы кинуть его Мередиан. И вдруг падаю на землю, а винтовка вылетает из рук. Надо мной нависает увесистая бурая голова; в плечи медленно врезаются четыре пары когтей. Пробую высвободиться, но животное агрессивно реагирует на каждое мое движения, надавливая на меня все сильнее. Из-за его трупной вони мне хочется блевать. Отвожу взгляд на Восемь, которая, подбежав к винтовке, стреляет в подкрадывающуюся к ней тварь. К ней приближается еще одно.

Девушка бросает на меня виноватый взгляд, жадно прижимает оружие к груди и бросается в рощу.

— Прости. — орет Мередиан, стремительно отдаляясь.

Восемь, как темное видение, скрывается за колышущимися ветками кустов. Вторая тварь бросается на меня острый взор, а затем принюхивается и отправляется по следам Мередиан.

Руки дрожат, я почти ими не обладаю. С вымученными усердиями нащупываю нож. Если мне не удастся его вынуть — животное разорвет меня, я и вскрикнуть не успею. Стараясь на него не смотреть, понемногу вытягиваю лезвие из кобуры. Зверь слабо рычит. Остается совсем чуть-чуть. Тварь, будто учуяв неладное, зубоскалит. Она готовится меня кусать! Смотрю в ее большие черные глаза, как в бездонные недра. Животное приходит в ярость, разевает чернеющую пасть, а я, рывком вынув нож, вонзаю его в живот лабораторной собаки.

Скуля, мохнатая зверюга отскакивает. Нож, который я намертво зажала в руке, остается у меня. С трудом проделанные мною осторожные движения сковывает боль, но я поднимаюсь. Из раны на ноге сочится кровь. Фыркая, длинношерстное существо снова выпускает когти и сверлит меня пылающим взглядом. Главное не позволить себя коснуться — еще один порез, и я умру от кровопотери и болевого шока.

Держу нож перед собой, крепко сжимая рукоять и цепенея от страха. Никогда бы не бросилась в схватку с ненавистным, здоровенным и кровожадным зверем. Но у меня нет другого выбора. Хочу жить — должна биться.

Животное нападает: приседает, отталкивается и прыгает. Я отступаю и пригибаюсь. Тварь явно недовольна: рычит и щурит маленькие бегающие глаза.