Полет к солнцу (СИ)

— Еще один, — буркнул Альбус. — В чем правильные-то? Лэм, поди, я поговорю с челове…

Он осекся, но Монах только рассмеялся.

— Меня давно никто не называл человеком. Благодарю вас, юноша.

Лэм, растерянно покрутив головой, все же ушел. Монах сложил на груди пухлые ручки.

— Мысли его верны в том, что он согрешил, а чтобы грех был прощен, он должен раскаяться. И он правильно переживает, что не чувствует этого в себе. Но он может почувствовать, дайте срок. Только не мешайте ему. А вы питаете его ложными утешениями.

— А что мне говорить? — вспыхнул Альбус. — Твердить, как он плохо поступил? Без меня охотники найдутся. И вообще, кому нужно его раскаяние? Видите, он пошел к этой девчонке извиняться — а она его водой облила.

— Его раскаяние нужно ему самому, — ответил Монах довольно жестко. — А почему… Боюсь, если я приведу вам главный аргумент, вы его лишь осмеете.

— Ну и что за аргумент, которого я бы не слышал? Сказки про спасение души, конечно?

— Вот видите, — кивнул Монах. — Вы сказали именно то, что я ожидал.

— Рад вашему таланту предсказателя, святой отец, — насмешливо поклонился Альбус, — а теперь, если позволите, меня ждут друзья. Которым я, в отличие от вас, могу помочь не только словом.

— Вот сейчас вы не помогли, а испортили, — горько ответил призрак. — Ваша душа — ваше дело, но вопрос о душе вашего друга предоставьте решать ему самому. А я ведь, знаете, тоже помогал делом, пока мог. Не советую вам смеяться над тем, что я теперь бесполезен. Подумайте, однажды вы — будучи еще человеком в плоти и крови — можете оказаться столь же бесполезны, как старый глупый призрак.

Альбус развернулся и ушел. В душе он уже пожалел, что обидел Монаха — в сущности, привидение веселое и доброе — но последние слова так резанули, что извиняться нечего было и думать. От неприятных мыслей Альбус знал три лучших средства: еда, Виктория и наука. До обеда было далеко, Викторию он мог увидеть также нескоро: предстояла трансфигурация с Хаффлпаффом — так что оставалось третье. Альбус вторую неделю работал над общим уравнением боевой трансфигурации, и ему оставалось совсем чуть-чуть — буквально две проверки. Этим-то он и собирался заняться. Заслонив записи открытым учебником, он мирно строчил, даже, забывшись, поджал губу и стал напевать, когда длинные влажные пальцы Колдфиша скрутили ухо.

— Чем это вы заняты, молодой человек? — рыбье лицо учителя пошло бледно-красными пятнами. — Вы что, решили заниматься самостоятельно? А может, я вам тут вообще не нужен? Может, вы настолько уверены в собственных знаниях, что готовы заменить меня у доски?

— Да, — спокойно ответил Альбус. Учитель оттолкнул его и сделал насмешливо-приглашающий жест.

— Тогда прошу вас.

Мальчик с невозмутимым видом вышел в доске, а Колдфиш шмыгнул за дверь.

— Ну что, ребята? Для начала обновим учительский стол?

— Преврати его в свинью! — предложил Элфиас, азартно заблестев глазами. Альбус поклонился и взмахнул палочкой — и вот вместо стола посреди класса оказалась огромная розовая свинья. Она деловито дернула ушами и двинула челюстью, словно жуя.

— А теперь учебники — в птиц! — попросила Натали Макмиллан. Миг спустя класс наполнила птичья стая: галки, вороны, чайки, голуби ворковали, кричали, галдели, сталкиваясь между собой. На парты посыпались перья и помет.

— Сделай что-нибудь! — взмолилась Хельга, прикрывая голову руками, и тут же раздался громкий стук: учебники попадали на пол, чудом никого не задев.

— Побаловались — и хватит, — важно объяснил Альбус. — А теперь кто мне скажет, как я это сделал?

Сильванус Кеттльберн поднял руку.

— Ты представил себе на месте стола, допустим, свинью?

— Правильно. А что мне помогло это сделать?

Сильванус на секунду задумался.

— Сходство формы. У обоих есть четыре ноги и большая поверхность над ними.

— Пять баллов Хаффлпаффу, — важно объявил Альбус и насладился, с какими кислыми физиономиями за ним наблюдали гриффиндорцы. — Но кроме воображения нужно еще кое-что. Кто мне скажет?

— Концентрация на результате? — робко спросила Хельга.

— Естественно. И третье… Ну-ка?

— Заклинание, конечно, — Элфиас развел руками.

— Хаффлпафф получает еще десять баллов, — улыбнулся Альбус. — На самом деле, все очень просто, главное — уметь видеть у двух предметов общие черты. Вот, допустим, ножка стола, — он начертил мелом на доске несколько линий. — Вот ножка свиньи, — она получилась похожей скорее на куриный окорок. — Общее? Обе прямые, с узкой острой основой. Разница? Ножка свиньи, для начала, расширяется кверху.

— А еще она розовая, мягкая и из мяса, а не из дерева, — подсказал Элфиас.

— Да, это тоже надо держать в голове. В общем, изменяем форму, меняем цвет, превращаем дерево в мясо. Кто рискнет? Элфиас, иди сюда!

Дож, чуть дрожа от волнения, вышел к доске.

— Вот тебе наш любимый всеми учебник трансфигурации.

По классу прокатились смешки. Элфиас неловко принял книгу.

— Преврати его, к примеру, в не менее любимый всеми яблочный пирог. Думаю, что у них общего, ты понять сможешь.

— Корка и начинка, — улыбнулся друг. Альбус ободряюще потрепал его по плечу.

— Давай, Элф. Я в тебя верю.

Элфиас положил учебник на парту перед собой, насупил брови, взмахнул палочкой…

— Пирог! — Хельга захлопала в ладоши.

— Сыроват, — поморщился Элфиас, приподнимая свое творение. — Вот с этого боку совсем не пропечен…

— Так это учебник не отредактирован, — успокоил его Альбус. — В следующий раз уже пережаренный бы вышел. Молодчина, десять баллов! Кто следующий?

Гриффиндорцы хранили демонстративное молчание, зато хаффлпаффцы потянулись рекой: Сильванус Кеттльберн обратил стул в игрушечную лошадку (и расстроился — хотел в настоящего пони), Хельга — пенал в огурец, Натали — игольницу в карликового пушистика… Когда на очереди был Герберт Бири, дверь распахнулась. В класс вернулся Колдфиш, да не один, а с директором и завхозом.

— Вы посмотрите, что он натворил! — взвизгнул учитель. — Во что превратил кабинет, пока меня не было! Да еще баллы Хафлпаффу начислял, а?

— Что? — Элфиас не поверил своим ушам. — Баллы в самом деле начислены?

— Ничто не помешает вычесть их, мистер Дож, если вы сейчас же не закроете рот, — холодно сказал директор и обернулся к Альбусу. — Вы не ученик, вы воплощенная головная боль!

— И правда, сэр, — тот подбоченился. — Я не ученик, я учитель. Школа, как видите, признала меня.

— Вы усугубляете свое положение, — вздохнул Блэк. — Но, я смотрю, недавно вы нашли в себе силы, чтобы перед кем-то извиниться. Перед мистером Поттером и мисс Вэнс, если я не ошибаюсь. Извинитесь сейчас перед профессором Колдфишем — и ваше наказание будет сокращено на треть.

— Напротив, сэр! Профессор Колдфиш предложил мне провести урок вместо него, очевидно, пока ему нужно было отлучиться по делам. По крайней мере, Хогвартс, кажется, воспринял его слова как просьбу о замене…

— Лжец! — Колдфиш чуть не подскочил. — Он вывел меня из себя, и… Да спросите других учеников!

— Альбус говорит правду, сэр, — решительно вступился Элфиас.

— Его попросили заменить, и он хорошо справился, — добавила Хельга.

— Вон, видите, мы делом занимались, — важно заметил Сильванус. — Стол-то — до сих пор свинья.

Заметив, что стало с его столом, Колдфиш схватился за сердце. Джейн подняла руку.

— Альбус лжет. Профессор Колдфиш увидел, что он отвлекается, и действительно хотел пристыдить, а тот не унялся. Тогда профессор, надо полагать, пошел к вам.

— Вот именно! — подхватил Дональд. — Можете забрать у нас воспоминания: все так и было!

— Все было так, — сухо подтвердил Генри. Лидия и Мейбл, покраснев, опустили глаза. Нэнси секунду колебалась.

— У него должно быть ухо красное, посмотрите. Профессор его за ухо дернул, прежде чем уйти.

— Да что ты делаешь?! — выпалила Хельга. — Он же тебе нравится!

— Надеюсь, вы не заставите нас унизиться до личного досмотра, — процедил директор. — Или извиняйтесь, или ступайте сейчас с мистером Спэрроу. Я не верю лживым объяснениям факультета тупиц, и вы будете наказаны, что бы они ни плели.