Полет к солнцу (СИ)

— Тупые ослы! — воскликнула она наконец и топнула ножкой. — Душители науки, инквизиторы, дремучее средневековье! Скоро на кострах снова будут ученых жечь!

— Жгли больше в Новое время, — лениво уточнил Слагхорн. — Кстати, к чести Финеаса Блэка, он, в отличие от прочих, не смеялся.

— Мог бы и посмеяться, — процедила Викки. — Ненавижу таких. Всегда посередине, ни туда, ни сюда. Мякишек!

— О, если бы ты был холоден или горяч, — вздохнула Клеменси. — Но ты тепел… И все равно, мне кажется, он добрый.

— Спасибо, утешила, — Викки развела руками. — Лэму от этого, безусловно, легче.

Айла подняла влажное лицо.

— Альбус, как ты думаешь, в карцер можно пробраться?

Прежде, чем он успел ответить, вмешался Гораций:

— Конечно, нет. Мать и тетка рассказывали, там мощные и древние охранные чары… Да, дядя Алексис часто туда попадал, — кивнул он, поймав взгляд Альбуса. — Они однажды попытались к нему проникнуть, но попались сами.

— Твоя мама нравится мне все больше, — горько улыбнулся Альбус. — Передавай ей привет. Ну что ж, значит, будем эти три дня готовить лекарственные зелья.

Оставшийся вечер они провели в одном из пустых классов, сидя в подавленном молчании: всех угнетала мысль о том, как сейчас мучают их друга и насколько они бессильны помочь. Может, Лэм и был виноват, но они не видели в этом повода мириться с болью, которую ему причиняли.

В следующие три дня Хогвартс шептался о случившемся с Лэмми. Передавали, что Лисандра уже подговорила Арктуруса Блэка и Элфрида Гринграсса отомстить. Конечно, первокурсников было нечего бояться, однако ребята постарше, кажется, были готовы их поддержать. Гриффиндорцы, со своей стороны, готовились к большому бойкоту. Что до учителей, Корнфут поругался с директором по поводу «притеснения науки», а Кей потихоньку передал Альбусу пару лекарственных зелий. Дерек явно сделался любимчиком Сполдинга, с важностью поглядывал даже на Дональда и из-под носа у Ричарда Вуда увел хохотушку Лидию Пруэтт. Альбус тайно прикидывал, как можно оградить Лэмми, когда его наконец отпустят. А отпустили его на третий день, вечером — точнее, перенесли из карцера в Больничное крыло.

…Палату озарял трепещущий огонек свечи. Айла сидела у постели Лэмми, тревожно всматриваясь в его лицо. Глаза мальчика были полуоткрыты, но мутны; одеяло укрывало его только до пояса, а вся спина была перебинтована. Он едва дышал. К удивлению Альбуса, по другую сторону койки сидел Финеас Блэк и тихо, но упорно говорил:

— Вы поступили бездушно, бессердечно, бесчеловечно, и если вы сами пока этого не понимаете, то я надеюсь, это связано с вашим психическим нездоровьем, а не с полной вашей испорченностью. Неужели вам ни капли не жаль эту бедную девочку?

Айла бросила на него сердитый взгляд и поправила больному одеяло. Альбус кашлянул:

— Сэр, вы не могли бы пойти читать проповеди отбивным, на кухню? Результат будет тот же.

— Помолчите, — скривился Финеас. — А если бы такое сотворили над вашей сестрой, что бы вы сделали?

— Вот такое? — Альбус показал на повязку Лэмми. — Убил бы.

— Перестаньте юлить, — зашипел Блэк, скривившись. — Вы и ваш друг — оба образцы безнравственности и бесчувственности. Вы не желаете видеть человека в человеке…

— Дорогой брат, — нарочито-ласково обратилась к нему Айла. — Если вы не заметили, больной вас не слышит. Он спит.

— Так разбудите его, — потребовал Финеас и тут же получил от Альбуса под дых. Айла, глазом не моргнув, дала брату глотнуть обезболивающего и жестом попросила его вывести. Обхватив Блэка, Альбус потащил его к выходу.

— Аккуратненько… Вот тут порожек… Это же тебя самого скрутило, правильно?

Тот прохрипел что-то, но в этот момент из-за угла вынырнула Клеменси. Судя по корзинке в руках, она спускалась на кухню за провиантом для больных. Ахнула:

— Что случилось? Ему плохо?

— Сейчас пройдет, — заверил ее Альбус и спешно потащил Блэка дальше. Доведя до подземелий, прислонил к стене. Тот, немного отдышавшись, посмотрел ему в лицо с ненавистью.

— Вы все-таки проиграли. У вас нет других аргументов, кроме грубой силы. К тому же вы трус: бьете, зная, что я не пойду жаловаться отцу.

— Жалуйтесь, если хотите, — Альбус пожал плечами и хотел уйти, но Финеас удержал его за рукав.

— Погодите! Я должен был бы желать, чтобы вас так же унизили на глазах человека, которого вы боготворите. Но я этого вам не желаю.

— Спасибо за доброту, — хмыкнул Альбус. — Только что же это вы человека, которого якобы боготворите, грязнокровкой обзывали?

— Вы сами меня до этого довели. Все зло от вас…

— У вас мания, сэр, — Альбус убедился, что Блэк не сползает на пол, и ушел.

========== Глава 35. Интриги ==========

Лэмми поправлялся медленно. Еще несколько дней он не приходил в себя, а потом долго был слаб, едва мог поднять голову с подушки. Айла не отходила от его постели, даже уроки учила прямо в Больничном крыле, на подоконнике, и миссис Шанпайк с понимающей улыбкой закрывала глаза на вопиющее нарушение школьных правил. Лэм почти не говорил, его мучил жар, трясла лихорадка — за три дня, проведенных в карцере, раны успели воспалиться.

Финеас, разумеется, больше не приближался к провинившемуся, зато вся компания Альбуса хлопотала, как могла, доставая лекарства и помогая Айле. Корнфут и Кей также часто навещали ученика, справлялись, достаточно ли лекарств, а маленький Саид Раджан однажды принес мазь старинного индийского рецепта, обжигавшую кожу, зато превосходно обеззараживающую. Узнав от Айлы о визите маленького индуса, Альбус перед ужином остановил его.

— Спасибо тебе за Лэмми. Я все знаю. Если у тебя будут проблемы — по учебе или с однокурсниками, — обращайся.

— Хорошо, — важно кинул Раджан. — Мистер Принц мне нравится, поэтому я принес лекарство. Мне жаль, что разрушили его аппарат. Я хотел бы полетать на таком.

— Только не напоминай ему об этом в ближайшее время, хорошо? — рассмеялся Альбус, похлопав мальчика по плечу.

— За меня вряд ли его так наказали бы, — мальчик слегка опустил веки. — Я вижу, мистер Дамблдор, что мне здесь не рады.

— Тебе не рады те, кто тебе завидует, — Альбус положил ему руки на плечи. — Те, кому больше нечем гордиться, кроме цвета кожи. На таких не стоит обращать внимания. Или они слишком назойливы?

Мальчик слегка усмехнулся.

— В дом моего отца был вхож один мудрый человек, из наших. Он всегда говорил мне: не плачь там, где нужны не слезы, но стрелы, пронзающие темный дух.

— А ты понимаешь это? — задумчиво спросил Альбус. — Где слезы, где стрелы?

— Пытаюсь примерно понять, — кивнул Раджан. — Допустим, сейчас вы все оплакиваете мистера Принца, как будто он мертв. Между тем он жив, и ему готовят месть. Нужны ли ваши слезы, или стрелы нужнее?

— Тебе что-то известно? — насторожился Альбус.

— Мне ничего не известно, чего не знали бы вы. Но почему я вижу, что знаю, а вы не видите?

— Теперь вижу, — пробормотал Альбус. — Спасибо тебе.

В самом деле, грядущую опасность для Лэмми он совсем упустил из виду. Положим, друзья могут оградить от самых опасных проявлений, дать сдачи обидчикам — но кто знает, как отразится сам факт… Лучше было перестраховаться.

В собственные планы Альбус посвятил только Викторию: она одна была достаточно жестокой, беспринципной и смелой, чтобы сделать, что требовалось. Кроме того, он был обязан предупредить ее о том, что собирался сделать.

Предполагаемые действия они распределили между собой. Виктория должна была заставить Лисандру Яксли забыть о желании отомстить Лэму, перенеся ненависть на другой объект. В качестве такового Альбус и Викки заранее выбрали Лили Карлайл, благо, та раньше уже ссорилась с Лисандрой, а кроме того, находилась под защитой Ллойда и Аберфорта. И трех дней не прошло, как маленькая Яксли, воинственно сверкая глазами, клялась за завтраком, подняв бокал с соком, точно кубок вина, смешанного с вражеской кровью, «отомстить поганой грязнокровке, которая еще не знает, с кем связалась». В свою очередь, Лили бросала на Лисандру полные презрения взгляды, а их друзья-мальчишки стали драться между собой вдвое чаще и ожесточеннее. Как Викки все это провернула, оставалось для Альбуса загадкой.