Полет к солнцу (СИ)

Викки не спала; лежа на боку, она чертила пальчиком узоры по стенке тумбочки. Пальчик ужасно захотелось поцеловать — такой он был изящный — но Альбус пока сдержался.

— Ты как? Ты… Извини. Я не думал.

Она грустно улыбнулась.

— Когда ты вообще думаешь, Дамби?

— Э-э… Когда статьи по трансфигурации пишу, — он почувствовал, что краснеет. — Вот, это тебе. И это.

Положив букет на подушку, он вытащил из карманов конфеты.

— За сладкое спасибо, а вот цветы убери, — Викки поморщилась. — Поставь у кого-нибудь из девочек. А то еще миссис Шанпайк придерется.

«Кажется, она не сердится», — с облегчением вздохнул Альбус про себя.

— Что происходит, пока я тут валяюсь? — Викки продолжала улыбаться.

— Да почти ничего. Ллойд Уизли и мой братец воюют с младшим Блэком и Гринграссом. Лэмми не вылезает от Корнфута. Элфиаса кто-то обидел, он недавно пришел на завтрак зареванный, но не говорит ничего.

— А меня Гораций навещал, — рассмеялась она тихо. — Так язвил, что не знаю, почему я его слизнями не накормила. От души желал не кончить в Лютном переулке. Что-то он сильно злится, обычно такого не бывает.

— Наверное, сердится еще, что я у него дома с другими гостями поцапался, — предположил Альбус и, поколебавшись, взял Викки за руку. Осторожно коснулся губами пальчиков. Она не отдернула руку, и он перецеловал их по очереди. Прижал ее ладонь к своей щеке.

— Честное слово, я больше не допущу, чтобы тебе было плохо. Ну…

— Не обещай такого, — вздохнула она. — Ты сам не замечаешь, как делаешь людям плохо. А тут еще и будешь переживать, что обещание не выполнил, — в зеленых глазах замерцало лукавство. — Когда меня выпишут, сводишь в Хогсмид?

— Конечно! — торопливо согласился он.

Золотые, теплые сентябрьские дни были пронизаны мягким солнечным светом, пропитаны свежим и нежным ветерком. Виктория носилась по полям, собирая осенние цветы, так что Альбус едва успевал догнать ее. Иногда он катал ее в лодке, они поднимали волшебством бурные волны и целовались, выпрямившись во весь рост. Иногда сидели в Хогсмиде в каком-нибудь баре, угощались сливочным пивом и пирожными. Альбус баловался, рисуя джемом или кремом узоры на лице Виктории и сцеловывая их. Порой он посреди коридора вдруг дергал ее за волосы, или она щелкала его по лбу, и они гонялись друг за другом, как первогодки. Элфиас почти не появлялся на занятиях, то и дело простуживался, да и Гораций выглядел больным. Видимо, на них плохо влияла скорая перемена погоды, которую Корнфут давно уже предсказывал: у него заранее разыгрался радикулит.

И точно, в октябре погода стала портиться. Поля дни напролет хлестало косыми дождями, в замке сделалось промозгло. На улицу выходить решались редко, и со скукой каждый справлялся, как мог.

Пятикурсница Милдред Хорнби — та самая «дюймовочка», что на прошлом балу смеялась над Нэнси — нашла странный способ развлечься. Она вместе со своим кавалером, белобрысым Дециусом Малфоем, принялась издеваться над однокурсницей Викки, Айлы и Клеменси — Ирмой Амбридж, толстой прыщавой девочкой в больших очках. Они вместе наслали на нее Импедименту и Петрификус Тоталус, так что она падала и не могла пошевельнуться, опрокидывали чернильницу на ее учебники, когда она занималась в библиотеке, обливали ее водой и поджигали мантию — причем им удавалось так все проделать, что на них никто и не думал, их не в чем было упрекнуть.

Сперва соседки по спальне заметили, что Ирма стала постоянно плакать. Она была нелюдимого, завистливого и склочного нрава, так что некоторое время к ней не решались подступиться, пока Айла однажды вечером не подошла с подругами к ее кровати и решительно не потребовала, чтобы Ирма рассказала ей все. Но как девочки ни уверяли, что поймут, не будут смеяться и постараются помочь, Амбридж отказалась рассказывать, в чем дело. Девчонки решили проследить за ней и на следующий же день увидели, как Милдред Хорнби и Дециус Малфой наслали на нее одновременно Риктумсемпру и Таранталлегру. Не раздумывая, девочки вступили в бой; в итоге у Милдред выросли рожки, зато Айла и Клеменси обросли поганками. В тот же вечер Ирма, разомлев от благодарности, все рассказала Виктории. Та немедленно привела ее к Альбусу и потребовала повторить при нем то же самое.

На следующий день Альбус остановил Дециуса и Милдред в коридоре, затеял ссору и устроил драку. Справиться с Малфоев оказалось не так уж сложно: через три минуты он уже парил по коридору в огромном мыльном пузыре (заклинание, о котором Альбус недавно услышал от Кея и немного усовершенствовал), а Хорнби визжала, прижавшись к стене. Ирма Амбридж, наблюдая за расправой из-за угла, вероятно, осталась довольна, хотя спросить ее Альбус уже не успел: в самый разгар представления не пойми откуда выскочила Розалин, раскрасневшаяся от волнения.

— Что тут у вас происходит? Опять хулиганишь, Альбус? Твой друг попал в беду!

Мальчик резко обернулся; Малфой шмякнулся о каменный пол.

— Кто именно?

— Лэмюэль Принц.

Оба пустились бегом по коридору. На ходу девушка стала рассказывать.

Сегодня, наконец, настало хоть и пасмурное, но сухое утро, и Дерек Лонгботтом решил потренироваться в заклинаниях на свежем воздухе. Позанимавшись пару часов, он уже собирался уходить, когда к его ногам мягко спланировал огромный овальный футляр, усеянный дырками. В ту же минуту из окна кабинета на третьем этаже высунулась лохматая голова Принца.

— Открой! — крикнул он Дереку. — Спроси, все ли с ней в порядке.

Дерек заметил кнопочку и нажал — футляр открылся. Там, трясясь и рыдая, сидела Лисандра Яксли; едва оказавшись на свободе, она пронзительно закричала, указывая наверх.

— Стой, где стоишь, — приказал Лэму Лонгботтом. — Я сейчас приду.

Подхватив девочку на руки, он помчался в школу. Там сунул Лисандру в руки первым попавшимся слизеринцам и велел им срочно привести кого-нибудь из преподавателей на третий этаж, в кабинет, который он отметит, а сам побежал наверх. Лэмми смирно ждал его у окна. Дерек, не тратя слов, обезоружил его и связал, и в этот момент как раз подоспели Розье и Сполдинг.

— Его повели к директору, — торопливо говорила Розалин. — Все ваши уже в директорской башне. Вроде бы вызвали родителей Лисандры. Не знаю, как насчет его родителей. Но за такое в два счета могут исключить.

Добежав до директорской башни, Альбус простился с девушкой, заверив, что она может идти — все равно помочь Розалин ничем не могла.

Он побежал вверх по ступенькам и едва не врезался в спускавшихся ему навстречу Сполдинга и Дерека Лонгботтома. Мальчик шел с одновременно важным и сконфуженным видом, в то время как преподаватель отечески похлопывал его по плечу.

— Блестяще, отменно. Вы проявили истинную доблесть, хотя и действовали, конечно, совершенно безрассудно. Этот сумасшедший мог убить вас на месте. Он свиреп и опасен. Вы знаете, магическому сообществу нужны такие люди. Я дам о вас знать в аврорат. Жаль, нынешний директор вряд ли наградит гриффиндорца. Ничего, вы показали себя выше его. Продемонстрировали полное отсутствие предрассудков, спасли слизеринку…

Альбус с трудом подавил желание наложить на него Силенцио. Пока значимо было одно: следовало помочь Лэмми.

Все ребята уже собрались у каменной горгульи, но пока не решались войти. Айла молча ломала руки, Викки и Клеменси с нетерпением поглядывали то на горгулью, то на лестницу. Гораций и Элфиас казались удрученными и смущенными.

— Мне рассказали, что случилось, — с ходу заявил Альбус. — Кто-то может что-нибудь добавить?

— Да, — Айла устало склонила голову. — Лэмми проектировал летательный аппарат. Помнишь, последнее время он пропадал у Корнфута? Видимо, они что-то сконструировали, и Лэм решил его проверить для начала с человеком небольшого веса…

— А согласия девочки не спросил, — мрачно добавил Гораций. — Яксли вроде говорила, что он заманил ее, обещая показать фокус. Кто знает, она ведь известная лгунья… Сейчас она в гостиной Слизерина, в страшной истерике. А нашего друга, между прочим, могут не только исключить, но и отправить в Азкабан или в Мунго. Все зависит от того, сочтут ли его невменяемым.