Песнь о Гамаюне (СИ)

— Я ценю твои труды. Чарльз, это Хэнк МакКой.

— Я помню его.

— Хэнк. Это Чарльз. Он мой дражайший слуга. Мое напоминание о великой победе. И я лично хочу обеспечить его всем необходимым.

— Понимаю Вас, господин. И Вам воздастся за доброту и терпимость к иноверцам, а этому юноше — за его благоразумность и открытость сердца и разума, позволивших ступить на верный путь.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Эрик. — Он уже владеет языком и хорошо читает, но плохо знаком с нашими обычаями и верой.

— Почту за честь обучать его.

— И ты должен знать, — Эрик отпустил Чарльза и очень медленно подошел к Хэнку, глядя на него, как на жалкую добычу, и даже в движениях его теперь чувствовалась угроза. — Ты должен делать все, что он пожелает. А сейчас он не хочет, чтобы о нем много болтали.

— Хорошо, Ваше Величество, — растерянно сказал Хэнк и нервно вздохнул. — Но, с Вашего позволения, все при дворе знают о том, что Вы, по милости своей, спасли жизнь дикарю и приютили его, взяв в слуги. И все считают это милостивым и благородным поступком для героя войны.

— Так пусть и дальше считают именно так, — приказал Эрик и поманил к себе Чарльза. — Читать с закрытыми глазами ты все равно не сможешь. Так познакомься, как следует, со своим духовным наставником.

Чарльз мешкал, не решаясь снять капюшон и поднять взгляд, но молчание становилось все более напряженным, и юноша медленно вздохнул, почти заставляя себя довериться Эрику. Он рывком снял капюшон и поднял голову, посмотрел на Хэнка, наконец-то не затуманенным дурманом взором увидев молодого священника. И он прекрасно разглядел, как побледнело его лицо от страха, как Хэнк отшатнулся, делая несколько шагов назад, и врезался в стол, с которого на пол посыпались бумаги и книги, наваленные целой кучей. Хэнк смотрел с неподдельным ужасом и, вцепившись в нагрудный крест, быстро зашептал слова молитвы, и Чарльзу казалось, что священник сейчас сам обратится в камень от ужаса, пронзившего его.

— Довольно! — словно дикий зверь, зарычал Эрик и выбил крест из руки Хэнка, срывая его с тонкой серебряной цепочки. Король гневно смотрел на священника, но казалось, того невозможно было испугать сильнее.

— Он демон. Демон, настоящий демон! Гамаюн, нечестивая тварь, а Вы привели его в наши земли! Осквернили их! Он опасен…

— Эрик! — испуганно вскрикнул Чарльз, но было поздно, Леншерр словно сорвался с цепи, тихо, бесшумно напал на Хэнка и сжал его горло в своей сильной руке, с глухим ударом оттеснил священника к стене и впечатал его в твердый камень.

— Он мой слуга. И ты не посмеешь навредить ему. Даже не скажешь об этом остальным священникам, пока Чарльз сам так не решит. И только попробуй еще раз его оскорбить, — он сильнее сжал горло худосочного священника, который уже начинал задыхаться, цеплялся за руку короля, но не мог разжать его пальцев. Чарльз хотел было броситься и помешать Эрику, но замер на месте, понимая, что Леншерр делает это ради его же безопасности. — Я уничтожу тебя голыми руками, — пообещал Эрик и отпустил Хэнка, который словно мешок повалился на пол и со свистящим хрипом начал глубоко глотать воздух, а тело его била крупная дрожь. — Как король Стратклайда, я приказываю тебе обучать его и следовать каждому его слову. Ты же не хочешь ослушаться моих указаний?

— Не… нет, Ваше Величество, — просипел Хэнк, с ужасом глядя на короля.

— Прекрасно, — безразлично произнес Леншерр и вернулся к Чарльзу, который скрестил руки на груди и с болью наблюдал за происходящим.

— Мне не стоило покидать твоих покоев. Эрик, прошу, так будет безопаснее. Просто оставь меня там, я привык жить за стенами вдали от людей, я… не хочу этого.

— Глупости, — коротко прервал его Леншерр и посмотрел на него со стальной решимостью. — Ты не будешь сидеть взаперти ни дня более и волен ходить там, где пожелаешь, не скрывая лица. И я лично за этим прослежу.

— Эрик, прошу…

— Тихо, — приказал король и снова хищно посмотрел на священника, который, цепляясь за стену, с трудом поднялся на ноги, потирая покрасневшую шею. — Так ты проведешь с ним занятия?

— Да, Ваше Величество.

— Я оставлю охрану. Стоит Чарльзу только позвать, они защитят его и не побоятся пролить кровь святоши. И не сомневайся, то, кто он, их не остановит. Они очень исполнительны.

— Я наслышан о Вашей личной страже, господин, и не сомневаюсь в их верности, — сипло проговорил священник и с диким ужасом посмотрел на Чарльза. Он явно предпочел бы сам отправиться на костер, чем остаться запертым в одной комнате с демоном.

— Эрик, — Ксавьер осторожно схватил короля за запястье, когда тот уже хотел уйти, но тут же отпустил его, боясь, что это может показаться неуважительным. — Я бы не хотел оставаться здесь…

— В тебе говорят твои страхи, галчонок. Ты всю жизнь прятался, но теперь пора расправить крылья. Тебе нечего бояться.

— Ты оставишь меня с ним одного?! — в ужасе зашептал Ксавьер и покосился на священника, который искал свой крест.

— Тебе нечего бояться. Охрана будет слушаться любого твоего слова.

— Так ты сказал ему, — понизив голос до едва слышного шипения, произнес Ксавьер, — но стоит им увидеть меня…

— И они исполнят любой твой приказ, потому что так приказал я. Поверь, личную охрану хорошо дрессируют.

— Они же не звери, — с сомнением заметил Ксавьер, но Эрик посмотрел на него так, что сомнение сменилось полным непониманием, и знать больше о природе повиновения местной стражи Чарльз не хотел, по крайней мере, не сейчас.

— Кроме того, я видел тебя в бою, ты справишься с ним, если потребуется.

— Я не хочу, чтобы это требовалось.

— И не потребуется. Тебе не о чем волноваться, — Эрик положил руку на шею Чарльза, успокаивающе поглаживая его своими шершавыми грубыми пальцами.

— Мне не нравится эта затея.

— Он просто будет тебя учить. Поверь, это все.

— Хорошо, — после долгой паузы кивнул Ксавьер, понимая, что сейчас он не в силах переубедить Леншерра, а Хэнк отошел к книжным стеллажам и смотрел на них с видом затравленного кролика. И, вспомнив о церковных запретах этой страны, Чарльз неохотно убрал руку Эрика со своей шеи, тяжело вздохнул. — Прошу прощения, господин. Я не могу ослушаться Вашего слова.

— Так-то лучше, — одобрил Эрик, но в глазах его блеснуло веселье, и ему явно понравилась игра Чарльза. Даже больше, чем стоило бы. И все равно, когда Эрик вышел из библиотеки, Чарльз физически ощущал повисшее в воздухе напряжение. А молчание стало таким густым, что, казалось, можно было различить шепот огня в свечах.

— Я не причиню вреда, — решился начать Чарльз и отошел к стеллажам, выбитым в каменных стенах. Но священник все равно стоял и тихо шептал молитвы, глядя на Чарльза. — Ладно, хочешь бормотать себе под нос, я не против, — слегка раздраженно отмахнулся от своего «учителя» Чарльз и, чтобы отвлечься от волнения и не потерять время впустую, принялся изучать книги на полках, вот только его взгляд то и дело возвращался к пугающим статуям.

— Тебя не ранит Священное Писание, — дрогнувшим голосом произнес Хэнк, но в его словах, кроме страха, было еще что-то, отдаленно похожее на любопытство.

— Да, — просто ответил Ксавьер, проводя бледными пальцами по корешкам книг. — И мне не нужна ни твоя жизнь, ни душа, или что там, по-вашему, нужно таким, как я.

— Демонам. Гамаюнам.

— Именно.

— Они… — голос его все еще дрожал. — Словно ты сам не знаешь.

— Не знаю чего? — с вызовом спросил Ксавьер и взял первую попавшуюся книгу. — Что из-за цвета глаз меня сожгут на костре? Закидают камнями или попытаются убить любым другим способом? Что лишь из-за этого люди вроде тебя смотрят на меня так… Ненавидят, даже не понимая, почему.

— Гамаюны — вестники беды. Ты принесешь ее с собой, демон.

— Я. Не. Демон, — тщательно проговаривая каждое слово, произнес Чарльз, глядя Хэнку прямо в глаза и получая странное наслаждение от того, как страх расцветал во всем облике этого человека.