Песнь о Гамаюне (СИ)

Это было бы жалким зрелищем, если бы король даже в своем немолодом возрасте не был так силен и властен. А в комбинации с этими качествами его безумие становилось оружием.

Оружием, которым умело пользовался Страйкер, нашептывая Шоу, что его спасение — в уничтожении неверных из Ирия. И как только этот бес в рясе обосновался близ трона, по всему королевству все чаще и чаще начали гореть очищающие костры, где огонь слизывал с костей плоть неверных.

— А теперь, с твоего позволения, мне потребуется уединение для молитвы, — негромко сообщил Страйкер и направился к королевскому шатру.

Эрик тоже не стал задерживаться на месте и быстро зашагал к своим войскам, входившим в армию Шоу, проклиная всех и вся.

Это была главная часть плана — убить Виктора при восстании, а Шоу — в битве. Он бы мог взойти на престол без лишнего шума. Но теперь все изменилось.

Нужно было быстрее покончить с этой войной и вернуться домой.

***

Мойра крепко вцепилась костлявыми руками в предплечье Чарльза, почти волоча его за собой, пока юноша старался не оглохнуть от шума толпы, окружавшей его. Крики и плач, предупреждения и проклятья, стук копыт и скрип повозок, шаги сотен и сотен ног. Со всех сторон его постоянно толкали.

— Прошу вас, давайте сойдем с тракта, — взмолился Ксавьер, спотыкаясь на ухабистой дороге, должно быть, уже в тысячный раз, и крепче вцепился в свою трость, от которой сейчас не было никакого толку.

— Потерпи немного, — слева к нему подошла Магда и тоже подхватила Чарльза под руку; так они с Мойрой потащили его за собой. Мойра постоянно шипела на него и тихо бранилась, когда юноша инстинктивно упирался, пытаясь найти нужную опору под ногами, будучи не в состоянии в полной темноте идти так быстро, как хотели от него его тетушки.

— Просто иди за нами, не думай о дороге, — прошипела Мойра в самое его ухо.

— Они близко, верно? — тихо и обреченно спросил Чарльз.

Ему ответили не сразу; он знал, что его тети переглянулись. Но скрывать это от Чарльза не было смысла: у него был прекрасный слух, а вокруг только и шептали, что войска Шоу загнали их в угол, а люди ядовитого Змея не щадили ни детей, ни стариков.

— Сверните с дороги, — решительно сказал Ксавьер и начал упираться. Сзади в него кто-то врезался, и над головой послышалась отборная брань. К хриплому голосу, выкрикивавшему разные непристойности, вскоре присоединились и другие.

— Чего встал, придурок чертов!

— Скотина, иди вперед!

— Пошли прочь!

— Чарльз, а ну не упирайся, — зашептала Магда и снова попыталась потянуть его за собой.

— Да бросьте этого калеку, только мешает!

— Сойдем с дороги, — прорычал Чарльз, вывернулся из рук своих теток и, все время натыкаясь на людей, выскользнул из толпы.

— Чарльз!

— Стой, ты что творишь, неблагодарный!

Ксавьер сошел с дороги, добрался до редкого леса и уперся руками в шершавый ствол дерева, слыша шуршание листьев над головой и пронзительный крик ворона, смешивающийся с далеким громом.

— Ты что задумал?! Нам нужно вернуться к остальным, — взволнованно выпалила Магда и положила руку на плечо Чарльза, бережно сжав его.

— Ты хочешь в лесу помереть? С ними у нас больше шансов, там есть остатки войск королевства, они помогут…

— Я хочу знать… Если люди Змеиного короля рядом, я должен знать, чтобы предупредить их, — прошептал Чарльз и впился ногтями в ствол дерева. Глубоко вздохнул, чувствуя, как весь мир словно сжимается вокруг него и исчезает, оставляя его в пустоте вместе с ласковым ветром и раскатами грома.

Сердце забилось быстрее, и он уже не слышал своих тетушек. В его сознании тихим отдаленным шепотом гремело сражение, которому только суждено было произойти.

Чарльз чувствовал холод на своей коже, запах пыли пополам с кровью и дождевой водой. А затем из темноты начала появляться картина будущего. Она вспыхнула ослепительной дымкой голубого и синего туманов, начала свиваться в людей и дома, деревья и лошадей. И когда уже туманные образы стали приобретать реальные очертания, все вдруг оборвалось вместе с оглушительным шлепком и болью, обжегшей щеку.

— Ты с ума сошел! — испуганный, злобный шепот Мойры вернул Чарльза в реальность, он с трудом смог вздохнуть, а тетя снова ударила его, на этот раз по голове.

— Мойра, — строго прикрикнула на подругу Магда, не позволив ей снова бить бедного юношу.

— Он смерти хочет. Своей и нашей. Ты что, не видала? Да у него глаза через повязку светились, — понизив голос, зашипела Мойра и гневно ткнула Чарльза в бок. — Неразумный ребенок! Тут же полно людей.

— Они все… они все умрут.

— Что? Ты видел это? — с ужасом прошептала Магда и крепче вцепилась в плечо Чарльза.

— Мог бы, если бы вы меня не остановили. Дайте мне увидеть…

— Нет! — Мойра закрыла его рот ладонью и с ужасом посмотрела на Магду. Подумав с несколько секунд, та кивнула.

— Здесь недалеко есть деревня, помните, мы ее уже проходили. Можем остановиться там. Возможно, солдаты там не пройдут.

— Нет, — тут же возразила Мойра, — войска пройдут и там тоже, нам лучше дойти с людьми до ближайшего поселения и скрыться там, пока остальные пойдут дальше.

— Вернуться назад безопаснее.

— Да ладно? Туда, где уже реют флаги Змея? Да ты, видно, бредишь.

— Но я могу сказать точно! — возмутился Чарльз, вырываясь из рук своих тетушек. — Почему вы никогда не позволяете мне сделать это?

— Потому что мы не должны этого знать. И ты тоже. Мы говорили тебе и не раз: ты не должен пользоваться этим. Никогда, — на этот раз наставления повторяла Магда, но юноша знал, что Мойра согласно кивала, и обреченно вздохнул, соглашаясь с тетушками.

Но в душе он все же сожалел, что с ними больше не было тетушки Джин.

Она единственная не боялась его способностей. Единственная, кто верила в их силу и не желала, чтобы Чарльз всю жизнь прожил, прикидываясь слепым скитальцем. Прошло так много лет, но он и по сей день помнил ее тихий голос в темной комнате, освещенной мерцанием свечей, и сказания о безумных Семи Королях.

Чарльз с малых лет мечтал, что, как и они, он сможет стоять во главе бессметного воинства, ведя их к победе, точно зная путь к ней, предсказывая ход битв, а может, даже направляя его. И у него тоже был бы свой замок со скульптурами — его мраморными копиями — в стенах. Он восседал бы на серебряном троне в плаще из черных перьев, а короли других стран так же, как и шесть веков назад, приходили бы к нему на поклон, прося предсказаний и помощи.

Он мог бы не прятать взгляда за повязкой и видеть мир не сквозь плотную ткань, а собственными глазами.

Он мог бы быть таким же, как Короли в легендах.

Но вместо этого тетушки крепче завязывали ему глаза и подгоняли вперед, чтобы успеть присоединиться к колонне людей. И, торопливо шагая в толпе, Чарльз все отчетливее понимал, что все его мечты о замках и будущем троне — всего лишь глупые мысли ребенка, выросшего на сказках.

***

Эрик давно перестал чувствовать волнение перед битвой. Он, скорее, не знал, как следовало вести себя в мирной жизни, пусть и надеялся, что однажды сможет вкусить ее неспешный ритм. Но не позволял себе витать в фантазиях и даже не представлял, какой может быть та жизнь, которой сейчас у него не было. Куда важнее было его настоящее и скорое будущее, которое норовило рассыпаться в прах. Проклятый старый Змей.

Хмурое небо утробно зарычало, но не спешило пролиться дождем. Эрик поднял взгляд и холодно посмотрел на знамена — над войском реял символ ядовитого змея, хищно оскалив свою клыкастую пасть, и только на доспехах его людей можно было различить очертания морского дракона. Шоу отнял у него даже эту мелочь. Пусть в лагере он видел собственный флаг, но в бою все были пешками Шоу в его излюбленной войне. И пусть в предыдущих сражениях пестрели знамена всех земель Шоу, то в финальной битве старый лис, видимо, понял, что и сражения не будет, будет бойня. А значит, не нужны ни строй, ни стратегия, ни знамена. Всего лишь последний удар. И у Эрика жилы натягивались, словно тонкая струна, от такого подхода. В конце концов их король почти лишился разума, но прежде не позволял превращать войну в дикарский набег.