Портреты Пером (СИ)

Дел и правда была куча. Отложив оружие до лучших времен, Джим сел на кровать.

– Так это что, Перо снова с нами? – Из угла высунулся Джозеф.

– Пошли, мелкий, – Рой сгрёб его за шкирку, потащил к двери, – оповестим народ. Док, где лидер?

– А у него карманы все таблетками набиты!

Это уже Дженни. Она поднесла к Джиму дрожащие лапки, наполненные стандартами таблеток. Кажется, девушка не верила своему – и общему счастью, глаза светились, она нервно покусывала губы.

Тут же – развернуть куртку, ощупать пухлые самошитые лоскуты. Джим-подпольщик взирал на происходящее с интересом, но руки не тянул, а вот Дженни тут же принялась по-хозяйски опустошать карманы. Джиму очень, очень хотелось, чтобы все исчезли на часик из комнаты – но не выгонять же. Не лишать девочку радости самолично убедиться в том, что Перо вернулся, что принёс с собой сокровище, на которое уже и не надеялись – лекарства.

Дженни вытаскивала и вываливала из карманов на покрывало, а после потрошила бумажные, плотно упакованные свёртки. Из них выпадали разные коробочки и тюбики – антисептики, анальгетики, бинты, седативные, витамины, лента одноразовых шприцов и в футлярчике – многоразовый, для кипячения, заживляющие мази, кроветворное, даже три коробки зубной пасты… Девушка потрошила карманы, ощупывала их, ощупывала Арсеня в поисках, может быть, пропущенных – и становилось понятно, делает она это почти вслепую. Ручонки тряслись, губы слегка дрожали.

– В карманах джинсов ещё глянь, – посоветовал Джим-подпольщик, заглянув через её плечо. Обыскивать, впрочем, не мешал.

Джим, едва сдерживая дрожь, тоже принялся шарить по карманам Арсеня.

Гемостимулин… много… Средства для укрепления сосудов. Специализированные для сердца.

Он не мог всё это сам найти

Он не разбирается

Список препаратов был таким, словно его составлял опытный врач. Причём точно знающий, что нужно в этом клятом особняке.

– Джим, тут… – Дженни запустила руку под спину Арсеня. – Помоги…

Тёзки приподняли бесчувственного подпольщика, Дженни, морщась, долго пыталась что-то вытащить из-под куртки на спине, и, наконец, извлекла огроменный кусок белоснежной, чистой ткани, аккуратно свёрнутый в шестнадцать слоёв и упакованный в не шуршащую полиэтиленовую упаковку.

И это был ещё не конец.

А в коридоре уже слышались вопли младшего.

Арсень пошевелил головой на подушке и открыл глаза.

– Хвала потолку, с меня всю эту дрянь сняли... Пять дней так ходил. Спал только на спине... не всё сняли ещё, да? А… Дженни, – улыбнулся и попытался взять девушку за руку.

Из головы тут же вылетело всё, что до этого болталось: Джим забрался на кровать с ботинками, обнял, прижался, уткнулся лбом. Каналы чувств как бешеные посылали в мозг информацию: тепло, дыхание, пульс.

– Арс… сень… – голос не слушался, хрипел, как чужой, сердце опасно побаливало, – пожалуйста… скажи, что ты в порядке…

– В порядке, – тот выдохнул и попытался приподняться.

– Где он?! – взревел в дверях голос младшего. Джек как комета пролетел к кровати, затормозил, опасливо оглядываясь на Джима. Рядом с ним нетерпеливо приплясывала рыжая.

Джим кивнул.

И брат с ликующим рёвом навалился на еле пришедшего в себя Перо. Так облапил, что Лайзе оставалось только крутиться рядом в попытках подлезть. Где-то в коридоре уже снова слышался чей-то бешеный топот.

Джим вытащил из кармана стандарт нитроглицерина. Последний и почти закончившийся. Выщелкнул таблетку и отошёл к подпирающему собой стенку Форсу – подальше от праздника жизни. Руки ещё немного тряслись. В голове сам собой составлялся план реабилитации Арсеня – это врачебное, этому эмоции не мешали.

– Где ты его нашёл? – Тихо.

В комнату, бешено вращая глазами, внёсся Фил.

За ним бежал орущий Закери.

– Файрвуд, всё – потом… – начал было Форс, но его перекрыл мощный рёв Арсеня:

– НА ДВА ШАГА ВСЕ ОТОШЛИ! На мне десять стеклянных баночек с нитроглицерином!!! Шприцы и очки!!!

Джим, чувствуя, как захлёстывает волной облегчения, закинул под язык вторую таблетку.

Когда Стабле по привычному уже режиму в одиннадцать загнал «своих цыпляток» в подвал и заблокировал двери, все тут же устроились вокруг Арсеня. Спрашивали, трогали, улыбались. Впервые за две недели.

– Мы делали вылазку в… одну из комнат дома, – врал (и не краснел) Арсень, – там с первого акта ещё оказались припрятаны кое-какие вещи, вот – притащил лекарства, все дела…

В рассказе была куча несостыковок, но, кажется, это никого не волновало. У людей появилась хоть какая-то надежда. Потом уже, когда укладывались спать, Джим, старательно сворачивая им под голову старую куртку, тихо поинтересовался:

– Правду мне расскажешь?

Арсень, почему-то грустно хмыкнув, кивнул.

– Ага, будет тебе правда. Только, док, завтра.

Ночь. В подвале тихо, только сопение и покашливание. Люди ворочаются на матрасах, одеялах. В дальнем углу кто-то похрапывает. У стеллажей ночная группа дежурных копают подкоп – один садовой лопаткой, второй – кочергой, третий держит над ними фонарик.

Джим лежит без сна. Арсень обнимает его, устроившись рядом, за спиной Пера – Джек. Младший ворочается, кажется, и рад бы устроиться на одном боку, да не получается.

– Джек, ты чего там, дырку на свободу прокатываешь? – спрашивает Арсень тихо.

– А может и прокатываю! – огрызается Джек.

– Спи уже.

Ещё минута тишины. Шуршание прекращается, младший вроде бы даже начинает сонно сопеть.

Джим чувствует, как Арсень прижимается чуть плотнее, наклоняет голову и начинает мягко целовать его в шею. От ярёмной впадины и выше, короткие поцелуи, лёгкий – в подбородок, и, наконец, его язык проскальзывает между приоткрытых губ…

– Не, Джим, вы лекарства хорошо припрятали?! – Джек шуршит в темноте пледом, – Стабле найдёт – всё, финиш!

Отвечать не хочется. Сейчас вообще весь самоконтроль уходит на то, чтоб не дышать слишком уж шумно. А уж потом, когда пальцы подпольщика бесшумно ложатся на его поясницу…

Только бы не застонать

– Джек, как… их найдёт Стабле, если там в комнате ни камер, ни жучков? – Джим говорит это почти в губы Арсеня, – и в комнате, которая внизу – тоже.

Пальцы Арсеня, пройдясь по пояснице, скользнули – и на живот. Кончиками, фалангами, всей ладонью по напрягшимся враз мышцам, оглаживает…

– Да мало ли! Думаешь, козёл этот ночами в верхние комнаты не ходит?! Он же нас здесь запирает!

– Джек, прекращай орать… – сбоку сонное от Лайзы.

– А чего так грубо?! – младший обиженным шёпотом в её сторону, – беспокоюсь, между прочим!

– Ладно, – сердитый выдох рыжей. – Мистер Файрвуд, перестаньте, пожалуйста, громко выражать свою позицию при спящих людях!

Под прикрытием всего этого Арсень пальцами скользнул под ремень Джимовых брюк и – наглым шёпотом, на ухо:

– Джеймс, хочу тебя так, что челюсть сводит.

– Заткнитесь оба, – рык Райана от стенки. Дракон устроился спать сидя, у него в ногах, на подушке, пристроилась Исами. Но эта вообще ночами не спала, кажется.

Впрочем, Джиму не до них. Совершенно. Он проскальзывает пальцами в волосы Арсеня, тянет его к себе и целует. Глубоко. Медленно.

Голову обносит как от чистого спирта. До жути, до безумия хочется его – всего, сейчас. И чтобы не было проклятущей необходимости целовать любимого тихо, самому – ни вздоха, ни стона. А приходится только раздвигать ноги чуть шире и тереться пахом о бедро Арсеня.

– Да я говорю, что…

– Если ты так рад, что Арсень вернулся, просто скажи ему это и всё! – шёпотом рявкнула на Джека доведённая Лайза. – Ложись и спи, если разбудишь Кэт, я тебе засвечу чем-нибудь, клянусь!

Арсень ласкает медленно, неспешно. Проглатывает поцелуем и без того тихие стоны.

Сердитое сопение Джека. От дальнего угла фонарный свет, скользит по спящим людям, и за секунду – Арсений успевает разорвать поцелуй и уткнуться носом между шеей и свёрнутой под головой курткой. Пальцы его замирают, когда свет падает на них. Вроде как спит, даже громкое сопение в тему. Джим благодарит небо, что они под пледом, и со стороны ничего не видно.