Портреты Пером (СИ)

Фонарик скользит дальше, останавливается на младшем.

– Сам не спишь и другим не даёшь, – Билл отвешивает ему лёгкую оплеуху. – Угомонись. Лайза, тоже остынь.

Всё замолкает.

Билл, мерцая фонариком, возвращается к копающим тоннель.

Шуршание в другом углу, и к Райану и Исами, кутаясь в куртку, осторожно меж спящих тел пробирается Джон. Садится рядом на корточки.

– Ну здравствуй, учитель, – саркастически вполголоса – Форс.

– Ну здравствуй, Райан. – Джон удивительно спокоен. Будто они вчера за чашкой чая договорились тут встретиться. – Кроме шуток. Рад, что ты тут.

Джим сам тянется к губам Арсеня, скользит по ним языком, осторожно расстёгивает пуговицу на джинсах.

Хорошо, что кругом шуршание. Не слышно, как расстёгивается молния.

– Я хотел бы встретиться с тобой днём, в комнате Пера, – Джон.

Дюймах в двадцати, за полкой, зашуршали одеялом, но никто не вылез.

– Вы ещё не пытались вырубить генераторы?

– Мэтт заблокировал двери на ту половину дома, – тихий голос Исами. – Об этом и впрямь лучше завтра.

– Я знаю, как нам на ночь остаться в доме, – Райан. – Нужно два-три дня, чтобы у Мэтта появились нужные записи с камер…

Рядом кто-то пошевелился, и все трое на секунду примолкли.

Одеяло продолжило шуршать.

Молчать уже едва хватало воли. Арсень, наращивая темп движений рукой, прикусил губу. Себе.

– Я так понимаю, Мэтт вас каждый день пересчитывал?

– Мудро с его стороны, – Джон зашуршал курткой. Он часто мёрз в последнее время. – Да, он каждый вечер в одиннадцать пересчитывает вслух всех входящих в подвал, а после блокирует двери до семи утра.

– Подпорку давай! – тихо зашипели от тоннеля. Рой просунул в небольшую выемку плаху, и кто-то ещё, с фонариком, примотанным к кепке на манер шахтёрского, исчез с ней за стеллажом.

Неподалёку из-под шуршащего одеяла послышался тихий женский стон, но его тут же оборвали. Нетрудно догадаться, что заткнули ладонью или поцелуем.

Арсень замер и высунулся из-под пледа, прислушиваясь.

Джим дёрнул его обратно.

В углу кто-то громоподобно всхрапнул, напугав нервного в последние дни Джона – тот вздрогнул и отодвинулся подальше в тень, шурша курткой.

– Спите, олухи, – Билл снова прошёлся по одеялам фонариком. Джим с трудом пережил несколько секунд, пока нельзя было целовать Арсеня. – Чтоб вас… и так весь день все сонные как мухи ходят.

Свет ушёл. Не дожидаясь, Джим прижался губами к пульсирующей жилке на шее Пера. Ласкал её губами, языком, спускался чуть ниже – к основанию.

– Арсень, – еле слышно, – двинься немного ко мне.

Только подпольщик выполнил, как Джим перекинул через него ногу – аккуратно, чтоб не задеть еле угомонившегося младшего, и навис сверху.

– Здесь мы что-нибудь придумаем. – Это Исами. Голос спокойный. – Я рада, что Перо вернулся. Призрачная сторона…

– Это без меня, – обрывает Райан. – Как только сможем перемещаться ночами по дому, предлагаю отсоединиться от основной группы.

– Своя… фракция? – Джон. Насмешливо.

– Называй как хочешь. Исами?

– Я согласна, так будет проще. Мы не будем подвергать риску людей.

Пауза. Шуршание.

– Согласен. – Джон, кажется, ёрзает. – Предлагаю взять Арсеня – он быстро соображает и реакция хорошая. И – если согласится – Нортона. Уверяю, если он встретит в коридоре Мэтта, то успеет пристрелить его быстрей, чем тот сообразит, что видит перед собой.

– А я только хотел спросить, куда делись оба файрвудовских пистолета, – фырканье Райана.

Под шуршащим одеялом девушку уже ничто, кажется, не могло сдержать. Она сдавленно, хоть и тихо стонала под аккомпанемент пыхтения своего партнёра.

– Блин… – зашептал Арсень в ухо склонившемуся над ним Джиму, – это не Дженни разом?!

– Да ну? – Джим помотал головой, отгоняя эту мысль, – нет, нет… невозможно.

Снова поцеловать, мягко прихватывая горячие губы, вплести пальцы в его грязные, встрёпанные патлы, ощутить ладонями наметившуюся щетину на щеках.

Живой. Чёрт его дери, живой, что б ни случалось – живой. И завтра можно будет его осмотреть, отругать, напоить чаем.

– Люблю тебя, – вырывается непроизвольно, на выдохе, между поцелуями. Ладонями – из его волос, по скулам, к груди и там – сжать ещё слегка липкую от скотча футболку.

До боли напряженный пах трётся о горячий пах Арсеня.

– Ох ты чёрт… Мать твою… – руки Арсеня сжимают его бёдра, рывком придавливая к себе, и – отчаянным шёпотом на ухо: – Джим, фразы фильтруй… Я ж щас кончу…

– Сказал, надо искать новые ключи, а сколько ключей мы нашли за две недели?! Две штуки! А погибло уже семь человек! – кому-то в темноте зашептала Лайза. – Не знаю…

Мимо проползли на четвереньках.

– Совершенно невозможно! – послышалось знакомо гнусавое слева. – В моём почтенном возрасте…

Следом – успокаивающее бормотание.

В темноте тихо заплакала девушка.

– Я вас ненавижу, – отчётливо заявили с дальнего края подвала. – Кто стащил мою заначку зефира?!

– Заткнись.

Звук оплеухи. И так ясно, что Билл постарался. Свет фонарика переполз в дальний угол.

– Да знаешь ли ты, мудила с зефиром, – к ужасу Джима это зашептал младший рядом, и зашептал злобно (хотя и явно риторически), – что такое настоящая ненависть?!.. Полежи ночью рядом с братом и другом, которые…

Судя по глухому стуку, Джеку прилетело подушкой от Лайзы.

– Сюда иди, – зашептала девушка. – Если тебя там зависть сгложет, ты мне спать всю ночь не дашь.

Джек зашуршал одеялом в её сторону.

– Руки распускать не вздумай! – шикнула на него рыжая. – Вот же слон на мою голову… – и, уже явно не ему, ласковым шёпотом: – всё хорошо, спи дальше.

Джим, тихо трясясь от смеха, уткнулся лбом в костлявое плечо Арсеня.

– Я так понял, – тихо ему на ухо, – нам теперь можно в голос стонать?

– Не надо, – раздельно, хоть и тихо. – Иначе ржать начну я. И Билл придёт сюда с карающим фонариком.

– Потом перед Джеком извинюсь, – Джим с силой двинул бёдрами, сдерживая стон, – скажу, брат мой, мы больше не будем… у тебя под боком… Ох, чёрт…

Шептать раздельно становилось всё сложнее – наслаждение накатывало волнами, дурманило, кружило голову.

– А что там с отпечатками? – поинтересовался Форс.

– Билл со своими крысятами запустили установку. Алиса. Если я её поймаю…

– Джон, её нельзя убивать, – встревоженный голос Исами. – Иначе проклятие…

Фырканье Райана.

– Я только и слышу от тебя об этом проклятии, – недовольный шёпот Фолла, – и я должен верить на слово?

– Арсений покажет, – заявила Исами уверенно. – Он может проводить других сквозь грани.

– Видал? – жаркий срывающийся шёпот Арсеня на ухо, в то время как рука его шарит между их телами, – я… покажу…

Неожиданно он хватает за запястье и начинает, в пику резким движениям Джима, выцеловывать, мягко ласкать языком его пальцы.

– И что, я увижу страшных привидений? – голос Джона сквозит недоверием.

– Привидения – далеко не самое страшное в этом доме.

– Я – спать, – резкое Райана. – Хватит с меня мистики.

Не стонать уже почти невозможно. Низ живота начинает прихватывать горячими спазмами, приходится зажать между зубами воротник арсеневской куртки. Джим делает ещё несколько резких движений пахом и сотрясается в оргазме. Где-то на задворках сознания проскальзывает мысль, что теперь надо будет исхитриться постирать одежду.

А потом, ещё одна, что теперь стирать одежду ему придётся чаще. Радует это до невозможности.

– Ты, – коснуться губами ушной раковины Арсеня, – скоро?

Тот изображает кивок, мотнув головой по «подушке».

– Кстати, о мистике, – насмешливо, Джон. – Райан, ваше с Арсенем появление…

– Это наше дело.

– Даже так…

– Я здесь больше не выдержу… – хнычет некто в углу, но вместо сочувствия ему прилетает от Билла. Ноющий затыкается.

Джим ёрзает, сползая с Арсеня.

Тихо-тихо просунуть руку в джинсы подпольщика, погладить напряжённый ствол, обхватить ладонью. Страшно хочется куда-нибудь типа спальни, или комнаты Пера – чтоб наедине, и целоваться сколько угодно, и чтоб можно не рукой обхватить – а губами, или развести ноги, и…