Портреты Пером (СИ)

– Видишь, в чём дело… эту «ленту» я очень хорошо помню. А когда тебя собирал, забыл её сделать. Вот и решил подстраховаться.

– Заходить не будешь? – Арсений потянул его с собой за руку. – Приглашаю только в прихожую.

– Ну… давай.

Джим зашёл, не отпуская его руки. Пальцы были тёплыми, немного расслабленными. Оглядел помещение.

– Знаешь, если не… думать, то тут очень красиво. Своеобразно.

– Эстетика упадка, ага. – Арсений слегка пожал его пальцы и выпустил. – Подожди здесь минутку, за скотчем сбегаю.

Вернувшись с мотушкой, он провёл Джима до прихожей. За пять шуршащих дней он успел излазить весь старый особняк – на этом особенно настаивал Райан, считавший, что Перу для выживания надо тщательно изучить план. Арсений не просто изучил, даже карту свою нарисовал с пометками.

У большого пыльного зеркала в прихожей он остановился.

– Тут иногда в отражении всякая дрянь чудится, – поведал, вытряхивая упаковки нитроглицерина на столик у зеркала, – не обращай внимания. Райан говорит, это сознание так шалит, воспринимая близость проклятия. В зеркале и тенях проще всего увидеть то, что будет пугать.

– Постараюсь, хорошо.

Джим подошёл ближе, взял в руки одну из упаковок. Отложил. Взял скотч.

– Прямо на тебя?

– Прямо, – Арсений развёл полы куртки и задрал футболку (осторожно, чтобы ряды карманов не помялись).

– Будешь чесаться, – слегка сварливо. Сам же с треском отделил полоску скотча, обмотал первую баночку. – Будешь много, много… а в особняке с мытьём сложно будет.

Арсений сердито выдохнул, возведя глаза к потолку.

– Слушай, переживу как-нибудь. А чесаться я в больнице привык под бинтами. Давай уже.

– Может пойти сыпь, – Джим с явным удовольствием на аристократической роже принялся наматывать на него скотч. – Раздражение кожи. Что там ещё может быть…

– Крокодилы заведутся. Под скотчем, – Арсений дёрнул его за воротник, чтоб не выпендривался.

– Вши. – Джим на секунду остановился, красноречиво приподнял брови. – Могут завестись вши.

Продолжил наматывать, премерзко скрипя полосками.

– Джим, а Джим, – Арсений покосился на прозрачную полосу, удерживающую связку пузырьков с таблетками. – Ну скажи, что ты будешь со мной нежным, отдирая этот скотч…

– Будешь выпендриваться, я ещё и пластырь добавлю. Для крепости.

Джим знакомым жестом похлопал по получившейся «повязке». Жестом же показал, что футболку можно опускать.

– Ну-ну.

Арсений одёрнул футболку. Теперь она выпукло выпирала на уровне пояса. Мало было карманов…

– Что, уходишь?

– Ну, минут… – Джим одёрнул рукав, посмотрел на наручные часы, – тридцать-сорок в запасе у меня есть. Можем выйти, поговорить… послушать музыку, м?

– Минутой больше или меньше... А, – Арсений махнул рукой. – Пойдём. Вроде бы в каком-то кармане были сигареты.

Случилось это как всегда неожиданно. Райан набрал чайник и нёс его в комнату, когда пол ушёл из-под ног. Мгновения темноты и ощущения, что куда-то падаешь, и его изо всей силы ударило об пол. Чайник вырвался из руки, вертясь и разливая воду, отскочил на несколько шагов, ударившись об стену.

Форс медленно поднял голову. Хлюпнул носом – ударился при падении, и теперь на пол капала тёмная кровь. Чайник поднимать не стал. Вытирая кровь рукавом куртки и старательно дыша ртом, поднялся, побрёл по коридору. Сознание, не отошедшее ещё от шока перемещения, слегка плыло.

Но это точно коридор второго этажа. Судя по сумеркам, раннее утро или поздний вечер.

В дальнем конце пустого коридора валялась бесформенная груда.

Очень надеюсь эта куча тряпья Перо а не чей-нибудь труп. Не хочу искать по всему дому

Это и впрямь оказался Арсений. Валялся он на спине, раскинув руки. Не перепутаешь – эта его куртка, полная «гуманитарной помощи», из-за которой он стал похож на холодильник на двух ходулях.

– Подъём! – Из-за всё ещё капающей крови получилось невнятно. Райан несильно пнул его ботинком в бок. Перо не среагировал.

Чертыхнувшись и подозревая худшее, Форс присел рядом на корточки. Проверил пульс на шее. Слабый, но был. Просто вырубило.

Он огляделся. Под потолком мерцала алым камера. Значит, все системы рабочие. Хоть спрашивай у Джона, сколько времени и где Файрвуд.

– Чёрт бы тебя взял… – Хлюпнул кровью ещё раз, ухватил Перо за ноги и поволок к лестнице. Тащился Арсений хорошо, только голова слегка на ступеньках подпрыгивала. В прихожей горел свет, бардак – не больше обычного. Значит, назад не швырнуло. Это был старый недобрый особняк десятилетней давности.

Тишина только напрягала. Ни одного носящегося придурка.

Райан, роняя капли крови на ковёр, понял, что до гостиной Перо не допрёт, и протащил его до своротка к кухне. Только там, у дверей кладовой, он встретил первых обитателей.

Джим перематывал руки пострадавших. Все они, как-то даже не сговариваясь, решили, что медпункт устроить лучше в комнате Пера бывшей, и теперь Джим там принимал пациентов – после новости о том, что Арсень жив, стало намного проще. Не просто проще – находиться в комнате Арсеня было легко, хорошо, будто…

Чёрт его знает, что – будто. Просто хорошо.

Сейчас тут обреталось трое ждущих перевязки человек: Рой, Джозеф и Дин, и ещё один перевязываемый – Энн.

Но, когда в комнату засунулась ошарашенная Дженни, похлопала глазами, открывая-закрывая рот, а после Райан и Джим-подпольщик втащили Арсеня…

Первым делом Джим выронил руки ойкнувшей Энн, подлетел, оттолкнул Форса.

Проверил пульс.

Пульс был.

– Почему у него ссадина на лбу? – медленно поднялся на ноги, сверля глазами Форса. – Отвечай.

– Какой был такой и остался… – тот хмуро промокнул кровь под носом рукавом куртки. Рукав и так был весь в крови. – Перебещедие деудачное. Отвали, Файрвуд.

– Я тебе череп раскрою, – пообещал спокойно. Внутри разбухало бешенство, иррациональное, необъяснимое. Хотелось убить Форса – вот хрен разбери, почему, но хотелось. – Положите Арсеня на кровать.

И, пока кто-то там возился, что-то там делалось, пока нарастал радостно-восхищённый гул, Джим медленно пошёл к тумбочке. За скальпелем.

– Джим! – пискнула Дженни, ухватившись за Джимов рукав. Она успела сунуть Райану полотенце, и теперь кинулась к нему, не то радостная, не то просто растерянная, – Джим, давай, мы чаю согреем? Для Арсеня. Или мёд… Я немного приберегла для таких случаев… Можем льда принести с кухни! Ты скажи только!

– Форс, когда он в себя придёт? – Джим шуровал в сумке в поисках орудия возмездия.

– Да откуда я знаю?! – взвился Райан (с прижатым к носу полотенцем) и развернулся к двери с явным намерением уйти.

– В одиночку не советую, – негромко заговорил с кровати Джим-подпольщик – он единственный (остальные таращились на них как на Леонарда, обрядившегося в женскую шляпку) спокойно пощупал пульс Пера, убедился, что тот жив, ран нет, и оставил в покое. – Стабле любит убивать одиночек током через дверные ручки. Или гири опрокидывает. Кстати, док, Арсень тут что-то с собой притащил. В карманы понабито.

– Стабле? – Форс обернулся у самой двери. – Что…

– Перехватил контроль и убивает людей, – так же спокойно пояснил подпольщик. Дженни на его словах поёжилась. – Говорит, должно остаться двенадцать. Не вовремя вы появились. Бывший Кукловод теперь с нами, пока люди считают – сумеем выбраться. Скоро считать перестанут и начнут помогать Стабле сокращать своё количество до двенадцати.

Райан выругался, но не ушёл. Привалился к стене.

– Двери блокированы?

– Все, – кивнул Нортон. – Да ты подожди, через пятнадцать минут вместе пойдём до подвала. На ночь всех туда сгоняют.

– А Арсеню в подвал… – Джим нащупал сталь скальпеля. Он приятно лёг в руку.

Встал.

Потёр переносицу.

– Дженни, – девушка подняла на него огромные глаза, – ты права, нужен чай. Но мы не знаем, когда он в себя придёт, понадобится примус Роя. Рой?

– Для своих – без проблем, – подпольщик поднял руку. Довольный.