В тот год ликорисы цвели пышнее (СИ)

— Мы возьмем все на себя. Мы всего лишь родители, давайте, — Микото отпустила сыновей, почти отталкивая их от себя, — бегите, пока не поздно.

Итачи, мгновенно оценивая слова матери и обстановку, не дал себе ни секунды мешкать, резко поднимаясь; Саске, так же не задерживаясь, встал следом за ним. Обменявшись взглядами, они быстро покинули комнату, оставляя мать в темноте. Остановившись в коридоре, как сбившиеся путники с пути, Саске прошептал:

— Что теперь?

Итачи молчал, рукой опираясь о стену.

Вдруг без лишних слов, абсолютно молча он прошел к себе, как вихрь быстро влетая в свою комнату, где посреди нее на татами лежал свернутый в последний раз хозяином сегодня утром родной футон.

Быстро встав на колени, Итачи начал почти машинально собирать оружие, которое попадалось под руки; Саске как парализованный, стоя в открытых седзи, безмолвно и отрешенно наблюдал за ним, пока не понял сути действий брата.

Он, судорожно соображая и ногой отпихивая в сторону старшего брата лежавший на полу кунай, упавший в суматохе, скрылся в коридоре. Пока Итачи собирал оружие в походную сумку, Саске вернулся, уже накинув на плечи свой плащ шиноби и протягивая такой же брату.

— Походных шляп я не нашел, — коротко кинул он. Итачи промолчал, быстро облачаясь в песчаного цвета ткань. Последний раз оглянувшись вокруг, он вышел, слыша, как следом за ним следует Саске.

У двери они неимоверно быстро обулись, руки неизвестно от чего дрожали, Саске даже не стал натягивать варадзи: схватил свои сандалии и полу-обутый вышел вслед за страшим братом.

На улице царствовала летняя ночь, замеревшая среди головокружительного запаха садовых цветов. Кое-где горели редкие огни в окнах домов, но в воздухе физически ощущаемо застыло тяжелое безмолвие. Небо казалось неприятного фиолетового цвета: тучи затянули собой все.

Саске и Итачи, запахивая плащи, пошли вперед.

Но, сделав два-три шага, они остановились, замерев как вкопанные.

У калитки их дома, открыв ее и войдя внутрь двора, стояли десять человек, держа в руках наготове оружие. Они все как один были одеты в форму АНБУ Хокаге, сжимали катаны, лицо скрывали белые маски животных и духов, делающие шиноби абсолютно безликими. Один человек из отряда в длинном черном плаще сделал шаг вперед, отрывисто и небрежно произнеся:

— Куда собрались?

Итачи предпочел молчание, с холодным потом понимая, какую ошибку совершил, не предугадывая ее второпях: надо было выходить через черный ход. Возможно, охрана была и там, но не факт, и сбежать в лес было бы легче. Саске нервно цокнул за спиной. Он находился сейчас в таком взвинченном состоянии, что готов был драться со всеми ними, если бы потребовалось.

— Не двигайтесь, Третий Хокаге приказал лишить свободы вас по обвинению в кровосмешении и союзе с дьяволом.

Братья переглянулись.

Они ничего не могли сделать отряду АНБУ. Если бы их было меньше, тогда можно было бы ввязаться в драку.

Руки Итачи и Саске связали крепкими веревками, оружие и сумку с ним отобрали и нетерпеливо, дерзко толкнули в спину, заставляя идти по темной улице под шепот и взгляды вышедших из своих домов жителей квартала Учиха.

***

1 — шинай — бамбуковый меч, который используется для тренировок.

Комментарий к Часть 1. Изгнание. Глава 5.

вследствие небольшой правки фика 17.07.2016 г. выдуманные мной имена некоторых персонажей были изменены на имена, используемые непосредственно в аниме или манге. сюжетная линия за счет этого не изменилась.

========== Часть 1. Изгнание. Глава 6. ==========

Итачи знал судей, сидящих перед ним.

После ареста и ночи в холодном каменном подземелье его и брата утром, когда солнце поднялось над горизонтом, как обычно заливая все вокруг своим ярким желтым светом, а от тяжелых и плотных фиолетовых туч не осталось и следа, повели, как к убийцам приставив катаны, на суд.

Это была одна из больших просторных комнат в резиденции Хокаге. Перед обвиняемыми, сидящими на полу на пятках, сидели Третий и старейшины деревни: Шимура Данзо, Утатане Кохару и Митокаду Хомура.

Присутствие Хокаге, ищущего компромисс и старающегося всегда решить проблемы мирным путем, успокаивало. Присутствие Шимуры, наоборот, напрягало. Итачи, имея возможность в прошлом и настоящем по причине разногласий между кланом и деревней тесно общаться с этим человеком, когда попробовал зачислиться в ряды Корня АНБУ, как никто знал и понимал, что старик постарается сделать все, чтобы решить суд по-своему. Но как по-своему — неизвестно.

Его наказание может быть страшнее смерти.

У Шимуры было слишком сильное влияние даже над Хокаге. Его главное оружие — Корень АНБУ. Если он чего-то по-настоящему захочет, остальные старейшины поддержат его решение. Хокаге, конечно, будет судить по-своему, но ценится одно — мнение большинства.

Итачи, мельком посмотрев на своих судей, опустил глаза к полу.

От старейшин вдоль стены с обеих сторон сидели влиятельные и лучшие представители семей деревни Коноха: глава клана Нара, глава клана Абураме, а так же глава Хьюга и Акимичи. От клана Учиха представителей не было: они отказались присутствовать на суде. Суд был определен как строго закрытый, для защиты от любопытных глаз по другие стороны дверей стояли люди из АНБУ, так же и для того, чтобы в случае опасности от Учиха пресечь их действия.

Саске все вокруг казалось смешным и комичным. Он не думал, что когда-нибудь родная деревня будет судить его подобно предателю или убийце.

Но, судя по словам Наруто, так судили всех, кто был пойман на кровосмешении.

Хокаге мудрыми старческими глазами медленно и спокойно оглядел всех присутствующих. Его длинное белое одеяние шлейфом легло на пол, красная шляпа Каге, подминая под себя хлопок, покоилась на ссохшихся коленях.

Убедившись, что все в сборе, Третий наклонил голову:

— Начнем.

Все, кто еще имел наглость перешептываться, замолкли.

Хокаге, сдержав паузу, вытащил трубку изо рта, пустил тонкий извивающийся в воздухе дымок и начал:

— Причина нашего сегодняшнего собрания — суд и вынесение приговора Учихе Итачи и Учихе Саске по обвинению, которое вы услышите далее. По показаниям свидетелей обвиняющая сторона прочтет то, в чем вы виновны. Прошу вас, Шимура-сан.

Итачи следил взглядом за всеми присутствующими; когда на него упала тень Данзо, он снова отвел глаза, лицо его все так же выражало спокойствие.

Шимура Данзо был ровесником Хокаге Конохи, таким же на вид дряблым стариком, но дряблость не делала его беспомощным и немощным. Один из его глаз закрывала белая повязка — след тяжелого ранения во Второй войне шиноби. Шимура достал из-под многочисленных и помпезных складок одежды аккуратно свернутый свиток и развернул его. Коротко поклонившись всем присутствующим судьям и участникам, которые ответили на поклон тем же, Данзо, кашлянув в кулак, начал зачитывать своим старческим, но еще сильным голосом:

— Учиха Итачи и Учиха Саске, являющиеся членами клана Учиха, обвиняются в отношениях с потусторонней силой и в непозволительной связи друг с другом, а именно в кровосмешении. Как нам всем известно, это закон стоит наравне с законом о наказании за убийство. Почему — мы не знаем, но так сказал Первый Хокаге, Сенджу Хаширама, а, значит, мы обязаны подчиниться великому прародителю нашей деревни. Он — главный основатель всех законов, по которым мы живем, поэтому мы должны им подчиняться.

«Старые, изжившие сами себя предрассудки», — Итачи покосился на брата. Тот слушал молча, опустив упрямые глаза с рассеянным взглядом к полу. По лицу разливалась обыденная маска равнодушия и гордого холода.

— Итак, — продолжал Шимура, — наказание за это преступление при приговоре одно: смертная казнь…

— Не всегда, — вдруг прервал старейшину Хокаге, выпустив изо рта клубок горячего дыма, — так же есть и изгнание за пределы деревни.

Данзо перевел взгляд на Третьего, но тут же взял себя в руки, тактично, но с нажимом замечая: