Портреты Пером (СИ)

Джон хотел учить людей свободе. Кукловод хотел смотреть, как люди ползут к ней, ломаясь по дороге. Этакая гонка на выживание с неограниченным количеством призовых мест и черепов на дороге.

Фигурка на мониторе, только что швырнувшая муляж стопки книг на центральный столик, странно передёрнулась. Джон не успел даже подумать, что такая реакция на что-либо несвойственна для Арсеня, как услышал глухой звук выстрела. Он сам ставил глушители на оружие, полагаемое в качестве ловушек, сам опутывал стволы тончайшей леской – чтобы почти любое касание приводило к выстрелу. Но он и не предполагал, что у кого-то хватит ума касаться ружья, да ещё и когда дуло направлено на тебя.

Иначе не стал бы использовать боевые патроны.

Арсень пошатнулся, упал на одно колено, но почти сразу же – вот упрямец – опёрся о решётку камина и начал подниматься на ноги.

К кучке предметов на столике прибавилась кукла.

Как похоже на первый акт

Девушка

Она умирала от сквозного на этом ковре и пыталась дособирать список

Джон встряхнул головой, выходя из оцепенения.

Судя по списку найденных предметов, Арсеню оставались ноты.

– Досадное происшествие... – Джон с трудом сохранял невозмутимый голос. Его руки – куда делся чай? – уже нащупывали рычажки, активирующие динамик комнаты Джима. – Ты уверен, что хочешь продолжать?

Тихо застрекотала переводимая на 12.10 стрелка каминных часов.

Заскрипел поворачиваемый канделябр.

Фигурка на мониторе, прижимая ладонь к боку – там уже расползалось тёмное пятно – поковыляла к роялю, к уже зияющему провалу в стене на месте картины.

Фолл переключил микрофон на комнату Джима.

– Я думаю, тебе пора вставать, – лихорадочно завертел усилитель громкости. Сейчас нельзя было уповать исключительно на совестливость дока, – тебя заждались в гостиной.

Одеяло зашевелилось, и из-под него показалась взлохмаченная голова Файрвуда-старшего.

Джон заскрипел зубами. Не хватало ещё промедлений. На мониторе, показывающем положение дел в гостиной, Арсень, держась рукой за картинную раму, сгрёб всё, что нашёл в тайнике, в сумку и скомкал ноты. Сейчас он упрямо пытался продвигаться в сторону двери.

– Если доктор Джим не поторопится, – Фолл решил добавить доку мотивации, – в моём особняке станет на смерть больше. К твоему сведению…

Файрвуд после этих слов, как и предполагалось, чуть не понёсся в искомом направлении прямо так – в одеяле. Выскочил из кровати, схватил свой саквояжик и выбежал из комнаты.

Арсень дополз до двери и, цепляясь за косяк, принялся вставать. Доктор Джим застал его как раз за этим героическим занятием.

Несколько бесконечных минут Джон вперивался в равнодушно мерцающий монитор; Джим – вот что значит нервы хирурга – принялся за работу сразу же. Включил свет, усадил пострадавшего у стены, вытащил инструменты, вспорол ткань футболки, сбоку пропитавшуюся кровью. Пока разматывал бинты, приказал смотреть на него, задал несколько отрывистых вопросов. Арсень, запрокинув голову, умудрился выдать что-то в меру огрызучее, после чего Джим пробормотал «шока нет», наложил на рану свёрнутую в несколько раз ткань, наскоро закрепил бинтом. Взблеснула ампула, система прослушки донесла слабый скрежет стекла под разрезающей пластинкой. Арсень получил укол, продолжив бухтеть. Джим, не обращая на него внимания, отложил всё и принялся ощупывать живот раненого с не пострадавшей стороны, скользя пальцами в тёмной крови.

– Так больно? Нет? А здесь? – донёсся до Джона его спокойный голос.

Джон икнул.

Снова включил микрофон, одновременно переводя его в другую комнату.

– Алиса, – здесь прелюдии не требовалось. Услышав скрипение динамика, последовательница приходила в боеспособное состояние сразу же. Джон подозревал, что это уже рефлекс. – Доктору Джиму требуется твоя помощь. Иди к гостиной. Быстро.

Дальнейшее наблюдать он не стал. И так понятно, что Алиса прибежит туда со скоростью света, они обработают ранение и потащат Арсеня в его комнату. Это у докторов нервы железные, а Джон подобные происшествия… недолюбливал.

====== 12 сентября ======

Удивительное дело – стоит человеку серьёзно заболеть, как процент его гостей резко возрастает.

Джим неотлучно дежурил у кровати Арсеня. Рана была страшной только на вид: пуля разорвала кожу, коснулась мышц, в итоге – борозда на боку, неопрятная, но относительно неглубокая. Выстрел был сделан с близкого расстояния, поэтому, плюс к повреждённой ткани, вокруг раны из-за ударной волны образовалась жуткого вида гематома. Но Арсень, безусловно, родился под счастливой звездой. Мало того, что рана не затронула брюшную полость – что в условиях особняка с вероятностью в девяносто девять процентов привело бы к перитониту и мучительной смерти, так ещё и ударная волна не повредила внутренние органы.

После того, как Алиса помогла ему перетащить вяло сопротивляющегося Арсеня на стол, и необходимой диагностики, рана была быстро зашита, излишки крови удалены антисептиком, наложена тугая повязка. Эфира не было, но Арсень, молодец, во время операции не произнёс ни звука. Док дал ему в зубы карандаш, Алиса держала, чтоб не двигался. Арсень вытерпел. Правда, раскусил карандаш напополам. А по окончании операции даже сделал попытку встать.

Встать ему не дали. Джим мягко, но непреклонно уложил его обратно на стол, после чего они с Алисой перетащили его в комнату.

Теперь рана смотрелась так, будто её срисовали с ужастика про зомби – сине-красные разводы, и на их фоне аккуратно перехваченные нитками куски кожи. Но это пройдёт. А вот шов вышел хорошо, ровно, да и шрам должен был остаться небольшим.

Первый день любопытствующие столпились у двери прямо с самого утра. Доктор и хотел бы сохранить всё в тайне, да и Алиса сама по себе не из болтливых, но стоило о ситуации узнать Файрвуду-младшему, как в курсе оказался весь дом. Джек пришёл к Арсеню с утра, его не пустили. Итог – скандал прямиком у дверей больного, а через полчаса – толпа желающих узреть раненого героя. А что герой лежал в тяжком забытьи – что утром, что последующие сутки, никого не волновало. Толпа-то вскоре рассосалась, но отдельные уникумы отирали порог весь день.

В адекватное состояние Арсень пришёл только к следующему утру. В аккурат после того, как глава Подполья снова брал штурмом его обиталище. Когда Джим кое-как отослал брата и закрыл дверь, глаза юного героя уже были открыты.

– Как ты? – док присел к нему на кровать и приложил ладонь ко лбу.

– Как будто… – прохрипел Арсень. Замолк, слегка нахмурившись, кажется, не узнал собственный голос, но всё-таки продолжил, – завтра мой день рождения.

– Боюсь представить себе женщину, рожающую такого бугая, – кивнув самому себе, док сделал пометку в блокноте. – На самом деле всё не страшно. Пуля прошла по касательной. Ничего жизненно важного не пострадало, а заштопал я тебя почти что сразу. Тебе сейчас объяснить, какой ты идиот, или подождать, пока полегчает?

– Ну нет, док, разборки я на потом никогда не откладываю. Давай сразу.

– Хорошо. – Джим отложил блокнот и перевёл взгляд на Арсеня. – Чтобы тебе много не говорить, выскажу всё и сразу. Во-первых, ты не супермен. И если ты доблестно решил на своём горбу вытащить из особняка всех нас, это по крайней мере глупо. Нас – много, и будет хорошо, если ты не будешь считать нас беспомощными и безрукими. Мы все боремся за одно дело. Нужно быть совсем безмозглым, чтобы пойти проходить опасное испытание, когда Кукловод снова уменьшил время прохождения и увеличил список. Я не знаю, о чём ты думал, но догадываюсь, чем. Держи таблетку. Последнее обезболивающее осталось, – док протянул ему крупную таблетку. – Ругаюсь дальше. Я боюсь представить, что было бы, не подними Кукловод меня и Алису. Потеря крови, заражение… его я и сейчас не исключаю… да что угодно. Во-вторых… то же, что и во-первых. Ты – дурак! Пора перестать геройствовать! И начинать-то геройствовать не надо было, чёрт тебя дери!!!

Осознав, что повысил голос почти до крика, Джим осёкся и медленно вдохнул, успокаиваясь.