Песнь о Гамаюне (СИ)

— Какой он? — тихо спросил Чарльз.

— Кто?

— Инвернес. Я никогда там не был, но много слышал о бывшей стране у Холодного моря.

— Он уже давно не страна, а лишь княжество Стратклайда. И над нашими флагами возвышается знамя короля.

— И все же.

Эрик ответил не сразу, пытаясь подобрать слова. Как описать его родной город, который отливал серебром в каменных стенах? Где закалялся металл, а в портах и на рынках можно было найти самую невероятную рыбу со всех морей? Где ветер носил крики чаек, а на Драконьем мысе был расположен его замок, который словно врывался в бесконечное море? Как описать место, которое всегда дышало силой и свободой, пока на него не пал кровожадный безумный взгляд Шоу?

— Я когда-нибудь отвезу тебя туда, — пообещал Эрик и только сейчас заметил, как Чарльз медленно подошел и тихо опустился рядом на кровать, внимательно и уже спокойно глядя на него. — Что такое, бесенок? — усмехнулся Эрик, удивляясь внезапно притихшему Ксавьеру.

— Это ты хочешь сделать? Когда станешь… королем? — тихий шелестящий голос Чарльза просачивался под кожу и сковывал сердце. Эрик замер, осознавая услышанное и пытаясь полностью ощутить смысл этих слов.

— Да. Я не хочу, как Шоу, удерживать земли на цепи, убивая их и всех жителей, топя их в нищете. Его империя мне не нужна. Лишь мой дом. Я смогу вновь поднять его с колен. А с другими землями достаточно будет союза, уж после всего, через что им пришлось пройти… Это лучшее из возможного.

— Думаю, мне бы понравился вид на серое море, — задумчиво произнес Чарльз, хотя мысли его все еще напоминали о его видении и грядущем бое, а волнение никуда не делось, лишь скрылось за призраком спокойствия, которого он сейчас ощущал рядом с Эриком, чувствуя тяжесть его кинжала на своем бедре.

— Ты, должно быть, уже сходишь с ума от того, что вечно заперт, — вдруг сказал Эрик и убрал свой меч в ножны, поднимаясь с кровати.

— Что?

— Идем, — он поманил за собой Чарльза, и тот послушно пошел, хоть и ступал настороженно.

— Что? На улицу? — юноша замер у плотно закрытого прохода шатра и покосился на тени охраны, которые можно было различить сквозь плотную ткань.

— Да, — коротко ответил он и набросил Чарльзу на голову его глубокий капюшон, натянул его так, чтобы лица юноши не было видно. — Не поднимай головы и не…

— Я знаю, — прервал его Чарльз, и голос его прозвучал слегка раздраженно. — Я всю жизнь прячу лицо и завязываю глаза, и пока никто, кроме тебя, не понял, кто я такой. Так что мне не нужны советы.

— Как знаешь, — пожал плечами Леншерр и вывел Ксавьера вслед за собой в пасмурный вечер, окутывающий боевой лагерь.

— Ваше Высочество, — почти хором произнесла охрана и подтянулась, приветствуя принца.

— Можете идти, — отпустил их Леншерр и поманил за собой Чарльза, но тому не нужны были ни слова, ни жесты. Склонив голову, он шел очень близко, почти вплотную за Эриком, чтобы видеть каждый его шаг и идти за ним след в след.

— Ваше Высочество, мы не можем оставить Вас без охраны.

— Разве она мне нужна? Тем более в моем же лагере. Вольно. Отдохните. Нам еще предстоит сделать крюк, прежде чем вернуться в столицу.

Воины переглянулись, но уточнять не стали, поклонились и разошлись, хотя то и дело косились на нового слугу принца.

— Идем, — Леншерр повёл его мимо палаток солдат, уводя все дальше, пока лагерь не остался позади, а перед ними не открылся лишь холодный берег с жухлой травой и холодная шипящая река. — Здесь никого нет. Можешь расслабиться, — успокоил его Эрик, но Чарльз не спешил снимать капюшон.

— Я видел сражение этой ночью, не думаю, что прогулка уместна.

— Ты видел его в другой части лагеря. И я все равно больше не могу смотреть, как ты мечешься из стороны в сторону.

— Потому что я не могу просто сидеть и ждать боя, — враждебно произнес Ксавьер и посмотрел на Эрика. Вот только стоило ему оторвать взгляд от каменистой земли с чахлой травой, как он невольно охнул и злость моментально пропала.

Он смотрел на широкую величественную реку. У берегов она еще вела себя спокойно, но можно было различить ее быстрое течение, и это движение завораживало. А бесконечные, чистые, нетронутые войной пустые дикие земли поражали своим простором. Словно здесь было больше воздуха, который так и манил расправить крылья, и, если бы только Чарльз мог это сделать, он непременно бы поднялся в небо, чтобы в полной мере ощутить простор вокруг. Последний блеклый свет заходящего солнца алыми отблесками играл на бурной воде, скользил по камням, вырывающимся на поверхности у берега и на мелководье, и терялся в живой водной пучине, которая словно насмешливо рычала над людьми и их незначительными проблемами.

— Подумал, тебе это пойдет на пользу, — с едва заметной улыбкой произнес Леншерр, глядя, как ветер играет с челкой Чарльза и норовит сорвать с него капюшон.

— Ты… Даже не представляешь, насколько, — едва слышно произнес Ксавьер и думать забыл о предстоящем бое. Он просто любовался видом, чувствуя, как замирало сердце от величия природы. Он бы хотел сказать Эрику, как редко он мог такое увидеть, что прежде он мог остаться без повязки разве что в лесу, да и то, его тетушки так переживали за своего приемыша, что даже там Ксавьеру приходилось изображать слепца. Всю свою жизнь он пребывал среди чувств, вкусов и запахов, бежал через весь Ирий от войны вместе с другими жителями и всегда оставался в темноте. Единственный способ для него выжить. Он хорошо знал влажный запах речной воды и тины, сырой земли и холодного речного воздуха, но прежде не видел столь широкой и свободной реки своими собственными глазами.

Теплая рука бережно легла Чарльзу на плечо, и он даже не вздрогнул и не обернулся, не возражая против близости Эрика и не зная, как отблагодарить его за этот вид.

— Тебе нравится?

— Да, — прошептал Чарльз, — прежде я видел только озера и речушки в лесах. Колодцы, но такое…

— Тогда тебе понравится море.

— Море? — удивился Ксавьер и обернулся. Эрик стоял к нему почти вплотную и тоже смотрел куда-то за горизонт, задумчиво поглаживая плечо Чарльза.

— Этот бунт начали беглецы из Инвернеса. Достаточно, чтобы проверить княжество.

— Или не ехать в столицу?

— Будь моя воля, я бы вовсе туда не возвращался, — тихо произнес Эрик, и Чарльз уже не разглядывал прекрасный вид природы, видел только хмурое и задумчивое лицо Эрика, чувствовал, как его прикосновения становятся все напряженнее. С каждым вдохом холодный воздух проникал в тело и холодил кровь, и Чарльз был почти уверен, что знает каждую мысль, которая сейчас разъедала сознание Леншерра. Он словно чувствовал их под кожей будущего короля, хотя вряд ли хоть кто-то другой смог бы уловить их.

— Ты… — «боишься», хотел сказать Чарльз, но осекся. Он знал это выражение лица и это чувство. Даже видя будущее всю свою жизнь, он знал этот страх и ощущение, словно стоишь в шаге от бездны, и Эрика, должно быть, оно сейчас поглощало все сильнее. Переполняло. — Справишься, — Чарльз отвернулся от реки и встал перед Леншерром, тот посмотрел на него с внезапной надеждой в серых, словно бурная река, глазах. — Я видел твою коронацию. Лишь несколько дней. Все будут чествовать тебя как правителя. Ты не должен бежать сейчас.

«Бежать». Эрик невольно затаил дыхание на этом слове, и часть его разорвалась от гнева, готова была наброситься на Чарльза лишь за то, что он допускал подобную мысль. Но он не сделал этого, потому что юноша был прав. Шоу. Проклятый Шоу. Даже после всего, что было в жизни Эрика, он все еще внушал страх. Достаточный, чтобы он колебался в то время, когда должен был нанести удар.

— Ты будешь рядом, — не то вопрос, не то приказ, Чарльз не понял, что имел в виду Эрик, но уверенно кивнул, придвигаясь ближе, и не отвел взгляда, когда будущий король запустил грубые пальцы в его волосы, притягивая ближе к себе. Горячее дыхание ласкало лицо, щекотало губы, а Чарльз замер, внезапно чувствуя, как краснеют его щеки и наполняется тяжестью тело от внезапной близости Леншерра. — И я никогда не сбегаю, — напомнил Эрик Ксавьеру, но на самом деле самому себе. Сказать вслух — это словно снова дать себе это обещание, которое будет исполнено, лишь когда сердце Шоу остановится.