Портреты Пером (СИ)

Арсений получил наводку – второй клочок в прихожей, и попутно Джим попросил его поискать пару иголок. Пока проходил испытание в прихожей, заметил какое-то шевеление на обратной стороне лестничного пролёта, как раз над шкафом с водружённым на него деревянным тотемом. Поднял голову, да так и замер на стуле с тяжеленным резным идолом в руках: на белой штукатурке медленно проявилось сажное такое «HELP», крупными буквищами. Ровно – Арсений успел посчитать – на две секунды. Кое-как избежав падения со стула, решил рассказать Джиму при первой же возможности.

По дороге на кухню встретил пару последователей, приставших к нему всё с тем же вопросом – собрал ли он паззл гостиной. Пока возился на кухне (именно там чаще всего на радость жителям Кукловод разбрасывал иголки), пришла Дженни, попросила поискать для неё бабочку в рамке, вроде как тоже воспоминание о прошлом дома, спохватилась и сказала всё же первым делом найти Джека, который не ел со вчерашнего дня.

Арсений под шумок стащил кочергу, когда относил Джиму найденную в прихожей фотографию и иголки. Нашёл бабочку. Забыл, что хотел сказать. Вспомнил про просьбу Дженни. Вернулся в подвал передать Джеку, что хозяюшка его вот-вот порвёт за отсутствие интереса к здоровому питанию, но подпольщика на месте не было. В поисках, куда он мог утащить свою беспокойную задницу, Арсений аж до третьего этажа добрался. Нашёл в старом шкафу ещё бабочку в рамке. Решил, что сойдёт дополнением к первой. Повстречал Кэт, которая «обрадовала» его отменой завтрашней свиданки в ванной – у неё, видите ли, какие-то там дела нарисовались; зато поболтать сейчас девушка явно была в настроении. Плюнув на всё, Арсений сгрузил на неё поиск очередного клочка фотографии, сказав (без подробностей), что надо для дела её родной фракции. Пронёсся вниз по лестнице, отдал Дженни бабочек, закинул в пару комнат соседей найденные накануне изоленту и по нескольку листов бумаги. Неподалёку Закери прибивал молотком к чьей-то двери альбомный лист с рисунком – на сером фоне крыса прижала к земле трепыхающуюся ворону, внизу шла надпись «ночью прихвостням маньяка лучше не высовываться». Арсений, поставив шкатулку с презентом, показал ему большой палец (нарисовано и впрямь было неплохо) и спросил, где Джек, но Закери своего обожаемого «мастера» вообще с утра не видел. Искомый партизан обнаружился на первом этаже: окопался в гостиной – проходил там восьмое испытание подряд.

Едва Арсений вошёл, глава Подполья захлопнул за ним дверь и попросил собрать предметы.

– Клятые кочерги! Куда их брат подевал?.. – ругался вполголоса, роясь в углу.

– Так вообще-то они уже у тебя в подвале, – Арсений, грызя леденец, поставил на столик предмет «пустая ваза» и вразвалочку направился за «статуэткой птицы».

– Чёрт, а раньше ты сказать не мог?! – Джек выпрямился, проведя ладонью по лбу.

– Так какого ты выперся, если мне поручил? И да… закинул туфлю на гардину – сам и снимай.

– Ну да… – подпольщик задрал голову, скептически оценивая расстояние.

– Вот, держи зонт, им подцепи. – Арсений кинул ему синий зонт через комнату. – Зачем ты её для своего-то испытания на гардину закидываешь?

– Да по привычке, – отозвался злобно.

Туфелька, подтолкнутая остриём зонта вверх за каблук, свалилась на пол. Джек поднял её, швырнув на стол. Туфля проскользила по гладкой деревянной поверхности, сшибив на пол предмет «апельсин» и вазу с искусственными цветами.

– Стра-а-айк! – Арсений радостным «вжжжихом» и жестом сопроводил прямое попадание подпольщика, за что в него прилетело подушкой.

Дверь открылась.

– Ладно, забудь. – Судя по всему, Джек был не в лучшем расположении духа.

Арсений передал ему просьбу Дженни, думая, что хуже у подпольщика настроение уже не станет. Ещё не договорив, он понял, что ошибся. Джек, казалось, вот-вот примется разносить всё в комнате к чертям.

– Она… ладно, – он неожиданно успокоился, махнул рукой. – Скажешь, что я сейчас занят и потом поем…

Уже в дверях, спохватившись, обернулся.

– За кочерги с меня причитается, как обещ… Подожди, чего это там?

– Где? – Арсений оглянулся.

– Да на подушке, блин!

Арсений перевернул подушку, которую до сих пор держал в руках.

– Надо же, паззл… – хмыкнул, отковыривая слабо держащийся на скотче кусочек. – Вот если он ещё и двадцать четвёртый…

– Да держи карман шире. Дважды даже тебе так не повезёт.

– Угу… Ну вот, восемнадцатый. – Арсений щёлкнул по паззлу ногтем, подкидывая, как монетку, поймал, прихлопнул ладонью и сунул в карман. – Так не скажешь, для чего тебе кочерги?

Подпольщик отвечать не стал.

У своей комнаты Арсений нашёл шкатулку – Кэт всё-таки отыскала фотографию. К обрывку карточки была приложена записка «с тебя причитается».

– Ну ещё бы… – хмыкнул Арсений. Пришлось идти обратно в гостиную. По счастью, док уже вернулся: подходило время вечернего приёма, и у дивана выстроилась небольшая очередь.

Арсений поздоровался со страждущими и знаками попытался показать Джиму, что нашёл искомое. К счастью, док был из понятливых, сказал пока присесть и подождать. Успел он вовремя: на лицах пациентов начало проявиться удивление – некоторые уже заинтересовались странным обрядовым танцем.

Получив высшее одобрение, Арсений стащил со стола книжку и уселся на ковёр у камина. Уютно потрескивающее пламя располагало к дремоте.

Зачем Джеку кочерги? А… в прошлый раз он ими ловушки обеззараживал… то есть, обезвреживал. Или… восемнадцатый кусок паззла. Нет, это не двадцать четвёртый… Зачем мне второй двадцать четвёртый-то.

Он слабо усмехнулся.

Самое романтическое воспоминание в особняке, ага.

Они с Джеком вскрывают тайник кухни. Отъехавшая плитка, схрон. К тяжёлому ключу от дверного замка прикреплён паззлик. То ли интуиция, то ли какой хрен, но почему-то оторвал его тут же и спрятал, ещё до того, как вышли из тёмной кухни в коридор. У себя уже увидел, что это тот самый, 24. А сегодня вот нашёлся предпоследний недостающий… Ещё Дженни обещала вечером подкинуть – сказала, завалялась у неё парочка, с того времени, как она сама только попала сюда и проходила испытания.

Дженни… и испытания…

Он начал задрёмывать. Мотнул головой, возвращаясь в реальность.

Чтобы не уснуть, резко раскрыл книгу ребром ладони, вперился в первую попавшуюся строчку.

«Эпиглоттит – это опасное воспалительное опухание надгортанника у входа в гортань. Он проявляется в жаре, расстройствах глотания и утрудненном дыхании…»

– Решил развлечь себя приятным чтением? – Джим, улыбаясь, сел рядом, протянул руки к камину.

– Э… нет. Пожалуй, я лучше потом спрошу у тебя, чем закончилось, – Арсений отмахнулся. Пошарил в сумке, протянул доку последний обрывок. – Правда, я попросил одну девушку помочь мне с поиском… Так что благодарности не в мою сторону.

– Ну что же, – Джим дотянулся до своей сумки, вытащил найденные ранее четыре куска фотографии. Они сложили их на ковре, приложив пятый кусок. – Фотография семьи: отец, мать, двое братьев и женщина в возрасте. Бабушка… или няня. Скорей второе.

– Тебе видней.

Арсений машинально отметил, что на фото неплохая композиция.

– Не найдётся клея? – попросил Джим почти извиняющимся тоном. – И листа бумаги.

Пришлось ещё раз перетряхнуть сумку. Потом он смотрел, как док аккуратно склеивает фотографию – кусочек к кусочку.

– Спасибо, ты помог избежать серьёзного межфракционного скандала, – сказал, спрятав готовое фото в свою сумку. – А я не подумал, что опять заставляю тебя проходить кучу испытаний. Просто я и моя фракция пытаемся понять этот дом и Кукловода. Кто он, что у него было за прошлое, как он пришёл к такому пониманию свободы. Ничего не берётся из ниоткуда, у всего есть обоснование, – он повёл рукой перед собой, как бы в подтверждение мысли, – в том числе и у того, что Кукловод запер нас в этом доме. Может быть, эта фотография станет ключом к истории.

Арсений сонно кивнул.

Всё как думал