Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Между тем, в жизни его семьи намечались, точнее, уже происходили перемены.

*

Герда надеялась, что ей удалось проскользнуть в беседку незамеченной, потому что попасть сейчас на глаза кому-то из знакомых, а потом объяснять им, что произошло, или натянуто улыбаться, имитируя хорошее настроение, было смерти подобно.

Герда понимала, что подобрать подходящих слов не сумеет, а все попытки рано или поздно приведут к одному результату. Ужасному и непростительному. Она разрыдается перед собеседником, как маленькая девочка. И не столь важно, кто увидит эти слёзы. Даниэль, Кэрмит, Алекс или посторонний человек, с которым отношения не столь тёплые. Герда не хотела обременять своими проблемами друзей. После того единственного раза, когда распахнула душу перед Кэрмитом, поведав ему о страстной влюблённости в Стивена, она всё всегда решала сама. Старалась, по крайней мере. А сейчас понимала, что у неё банально опускаются руки и никакого запаса жизненных сил не осталось. Многое навалилось стремительно, и скандал с двойняшкой стал последней каплей.

Кай снова умудрился довести Герду. Они общались на повышенных тонах не менее получаса, пока Герда не влепила брату пощёчину и не сбежала позорно, оставив его в гордом одиночестве, но не в расстроенных чувствах. Вряд ли он горевал по этому поводу. Скорее всего, обрадовался, поняв, что нравоучения закончились, и отправился смывать с лица кровь. Что ему будет, этому человеку с ледяным сердцем? Ничего. Совсем ничего.

Добравшись до беседки и осознав, что находится здесь в гордом одиночестве, Герда присела на корточки, закрыла лицо ладонями и заплакала. Слёзы сами собой побежали из глаз, а она перестала давить рыдания, позволила им прорваться наружу.

Вообще-то стоило признать: в сложившейся ситуации она не видит ничего необычного. Рано или поздно подобное должно было случиться, учитывая замашки ловеласа, коими природа наградила младшего брата, его многочисленные связи и не слишком большую заинтересованность в дальнейшей судьбе каждой из пассий.

Став невольной свидетельницей драки Кая с учеником – на год младше, – Герда не могла не придать значения этой потасовке и не спросить, что послужило причиной. Кай огрызнулся, прикоснулся к рассечённой губе, приложил к ней холодную банку с газировкой, поморщился невольно.

– Кто это такой? И что ему нужно? – продолжала настаивать Герда. – Не мог же он просто так на тебя накинуться.

– Ошибки прошлого. Был в моей жизни период, связанный с Астерфильдами. Вот, познакомься. Силиконовая кукла Джесс и её группа поддержки в лице сумасшедшего братца с нелепым именем, – фыркнул Кай. – Пока ты не развила бурную деятельность там, где это не требуется, хочу попросить об услуге. Не лезь, куда не просят. Я без тебя со всем разберусь.

– Я и вижу. Так разобрался, что теперь будешь с разбитой рожей ходить.

– И что с того?

– Ничего.

– Может, я и совершаю ошибки, но зато делаю то, что хочу и не завишу от мнения общества.

– Тебе только кажется.

– Да ничего подобного, милая. Это исключительно твоя привилегия и твоя стезя. Из нас двоих только ты боишься жить.

– Кай…

– А разве я неправ? Попробуй переубедить меня, сестрёнка. Насмеши своими нелепыми доводами.

Герда не ответила. Развернулась на каблуках и удалилась восвояси, отправившись на поиски мистера Астерфильда-младшего, о котором до сегодняшнего дня ничего не слышала.

Герда не сомневалась, что первым ударил именно он, а не Кай.

Несмотря на разногласия, царившие в отношениях, Герда могла с уверенностью заявить, что знает близнеца, как свои пять пальцев. Знакома не понаслышке с его тактикой поведения в конфликтных ситуациях. Кай до последнего будет ратовать за унижение на словах, а черту перейдёт только после того, как у противника сдадут нервы, и тот попрощается с самоконтролем, перейдя в наступление. Вот тогда, получив удар по одной щеке, Кай не станет подставлять вторую, предлагая ударить сильнее. Он ударит в ответ и сделает это так, что мало не покажется.

Много времени тратить не пришлось.

Розарио, которого окружающие почему-то называли Роуз, обнаружился на ступеньках в компании своего одноклассника. До недавнего времени из всего последующего выпуска Герда только его и знала. Кэндис Брайт считался наиболее реальным кандидатом на роль будущего преемника, сменяющего Ника на посту редактора школьной газеты. Да и миссис Даглер периодически о нём говорила, ставя в пример, как одного из наиболее одарённых учеников. В плане литературных талантов.

Герде он запомнился больше как сосед Кая по комнате. Заглядывая к брату, она пару раз сталкивалась с Кэндисом. Его имя сложно было выбросить из головы. Конечно во времена, когда есть странные родители, называющие детей Лореаль и Кадиллак, удивляться чему-то было нелепо, но имя Кэндис ассоциировалось у Герды с девочками. Странно было слышать его из уст парня не просто в виде упоминания, а как часть его паспортных данных.

Поприветствовав его кивком головы, Герда обратила взор в сторону Роуза.

Настало время немного расширить сеть знакомств, завязать беседу и спросить у второго участника событий, что послужило причиной для грандиозного скандала.

Розарио, конечно, мог последовать примеру Кая и отправить Герду с её вопросами на все четыре стороны. А мог и честно ответить, не увиливая.

Некоторое время они просто обменивались взглядами. Герда не знала, с чего начать, а Розарио ждал первого шага от неё, ничего не предпринимая самостоятельно. С этим нужно было что-то делать, и Герда решилась.

– Привет, – начала не слишком уверенным тоном. – С тобой можно поговорить?

– Кай прислал миротворца? – хмыкнул Астерфильд, спускаясь по ступенькам вниз и останавливаясь напротив Герды. – У вас в семье любят игры в хорошего и плохого полицейского? Или всё на добровольных началах?

– Если думаешь, что мой брат способен признать правильность чужих доводов и отказаться от принятого решения то, пожалуй, ты его плохо знаешь.

– Я бы предпочёл тот расклад, в котором нам вообще не придётся пересекаться, – заметил Роуз. – Но так уж получилось…

– Что именно получилось?

– Он не сказал?

– Нет. Он не откровенничает со мной, именно поэтому я здесь. Так что? Можем поговорить? Или будешь вести себя, как Кай?

– Можем, – вздохнул Роуз. – Конечно, можем.

– Вот и отлично.

Герда посмотрела на него со всей серьёзностью, давая понять, что ждёт отчёта немедленно. Розарио намёк понял, потому кривляться перестал, посерьёзнев практически моментально.

Попадаться на глаза Каю они не хотели, потому перед общежитием вместе не светились, переместившись в место, более подходившее для откровенных разговоров. Теперь слово предоставлялось Роузу.

Герда хранила молчание, лишь изредка кивала головой, давая понять, что внимательно слушает собеседника. Старательно анализировала историю, в которой были замешаны её брат и сестра Роуза.

Ничего необычного Герда там не усмотрела. Рассказ оригинальностью не блистал. Никаких ужасных секретов в анамнезе – всё просто и банально, весьма распространено, если говорить откровенно. На каждом шагу такое встречается. Куда не посмотри, там обнаружится неприятная история с нежелательной беременностью, когда никто не хотел, никто не думал, но как-то так получилось, а теперь нужно принимать окончательное решение.

Окажись на месте Кая кто-нибудь другой, Герда бы удивилась, поспорила, сказала, что это всё – чушь собачья и попытка оклеветать непричастного человека. Но в деле фигурировал Кай, и это многое меняло. Герда знала, что он вполне мог закрутить роман с девушкой несколько старше его, провести с ней несколько приятных дней, а потом махнуть рукой на прощание и испариться в неизвестном направлении.

Собственно, именно это он и сделал.

Кай поступал аналогичным образом и прежде, меняя своих пассий, как перчатки и не задерживаясь подолгу на одном месте, поскольку ему вечно не хватало новизны. Всё приедалось, вызывало скуку и раздражение. Наевшись рутиной сполна, Кай вновь отправлялся на поиски, но за их время не обнаружил ни одной достойной кандидатуры, умудряясь почти всех своих бывших девушек смешивать с грязью.