Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

– Эту конфету я выбросить не могу. Как бы сильно мне этого не хотелось, – призналась Герда, покусывая солёные от слёз губы и обхлопывая карманы в поисках носового платка.

Не успела.

Палец осторожно скользнул вдоль линии роста ресниц, собирая влагу.

– Почему?

– Потому что эта конфета – мой брат.

– Правда? Неожиданно.

– То есть?

– Я привык к тому, что в большинство переделок попадает Кэрмит, а ты переживаешь за него сильнее, чем за саму себя. Кай всегда казался мне продуманным и целеустремлённым молодым человеком, который знает, чего хочет от жизни и продвигается к желаемому результату, не замечая препятствий.

– Так и есть, – усмехнулась Герда, подавляя желание перехватить ладонь и прижаться к ней щекой. – Он действительно идёт вперёд, а все препятствия благополучно оставляет позади. Даже там, где следовало бы притормозить.

– Что он такого натворил?

– Это неважно, – вздохнула Герда. – И плачу я не от того, что он сделал или сказал. Не знаю, как объяснить, чтобы это не показалось тебе смешным…

– Будь уверена, мне ни один из вариантов таковым не покажется.

– Как знать?

– Герда, неужели ты думаешь, что я буду потешаться над твоими проблемами?

– В последнее время я, кажется, ни в одном человеке не уверена.

Она устало прикрыла глаза, сжала губы, чтобы не заплакать в очередной раз. Почувствовала, как её потянули вверх, предлагая выпрямиться в полный рост, и не стала упрямиться. Не начала возмущаться и в тот момент, когда Николас обнял её за плечи, прижимая к себе и осторожно поглаживая по волосам.

Николас не делал ничего особенного, но Герде этот жест – в плане эмоций – казался излишне болезненным. В том смысле, что заставлял страдать, напоминая в очередной раз об ошибках прошлого и невозможности отмотать время назад.

Собственный самонадеянный тон продолжал звучать в ушах, а чувство вины давило в груди, как будто распирая изнутри и ломая рёбра.

Рядом с Николасом было уютно и так спокойно, как ни с кем другим. Тот самый штиль, которого Герде постоянно не хватало, которого она жаждала, но не получала. Она старалась выглядеть в глазах окружающих железной леди, но не могла вечно носить эту маску. Иногда срывалась, как сегодня, например.

Это состояние спокойствия не появилось стремительно. Герда нередко ощущала нечто подобное и прежде, когда они все были детьми и действительно грызли конфеты, считая лакомства универсальным способом терапии, спасением от всех проблем. Ощущала, но значения не придавала. И зря.

– Я не буду, – произнёс Ник, продолжая обнимать Герду за плечи. – Обещаю.

– Мне нечего рассказать. Совсем-совсем нечего. Разве только то, что сейчас я смертельно от всего устала. От бесконечных размышлений, от тайн, которые мне приходилось хранить, от переживаний, от ответственности, которую должен брать на себя Кай, но виноватой почему-то ощущаю себя я. Это преходящее явление. Немного времени, и я снова окажусь в строю, буду прыгать здесь с помпонами, подбадривая всех и каждого, изображая источник нескончаемой энергии. Но перед тем как это произойдёт, нужно от души порыдать, выплакав всё, что меня тяготит. В этом мне никто не поможет, только я сама. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Тот, кто это сказал, был не так далёк от истины.

– Есть, – усмехнулся Николас. – Просто ты по своей любимой, но оттого не менее противной привычке не хочешь откровенничать. Я не буду настаивать. Прекрасно понимаю, насколько неприятны моменты, когда признания из тебя вытаскивают насильно. Однако… Если однажды всё-таки решишься, можешь смело обращаться ко мне. Я постараюсь помочь. Если что-то реально сумею изменить в лучшую сторону, обязательно сделаю. Как бы то ни было, тебе есть, на кого положиться.

– А я ведь запомню эти слова. И лет через двадцать начну обрывать телефон, набирая твой номер, – хмыкнула Герда, вытирая слёзы рукавом пиджака; на чёрно-белой ткани потёки туши были не так уж заметны. – Будем обсуждать личную жизнь Кая, его очередных баб, внебрачных детей, профессиональные успехи и моих кошек. Только боюсь, твоя супруга меня за это возненавидит и занесёт номер в чёрный список.

– Будет ли у меня супруга?

– Уверена, что да. Хотя бы та девочка из редакции школьной газеты. Лайза, кажется?

Мисс Веснушка и Кудряшка в одном флаконе.

Николас покачал головой и засмеялся.

– Эх, Герда.

– Что такое? – нахмурилась она, не совсем понимая, почему слова спровоцировали приступ смеха.

Ничего смешного или сколько-нибудь забавного, по мнению Герды, не прозвучало.

– Давай, я не буду ничего говорить? – предложил Ник.

– А как тогда?

– Просто сделаю вид, что пытался немного отвлечь тебя от дурных мыслей, а потом нагло воспользовался ситуацией.

– И? – Герда прищурилась, всё ещё сомневаясь в правильности собственных умозаключений, представлявшихся торжеством абсурда.

Николас не ответил. Николас наклонился и поцеловал её.

Мягко, неторопливо, заботливо и запредельно нежно.

Герда могла бы назвать этот поцелуй чем угодно, но только не наглостью.

Отстранившись, некоторое время они смотрели друг на друга. Николас явно собирался что-то сказать в своё оправдание, но Герда его опередила, приложив палец к губам и заставив замолчать. Улыбнулась, смахивая слёзы, выступившие на глазах совсем по другим причинам, не имеющим никакого отношения к похождениям Кая. И сама потянулась за поцелуем.

========== Глава 8. Тот, кто начинает новую жизнь. ==========

Он ненавидел принимать стремительные решения, когда оппонент припирает к стене, пережимает локтем горло, лишая возможности дышать, и тут же требует ответа. Если что-то не понравится, результат будет соответствующий, то есть, по сути, ничего хорошего не получится. Большинство таких порывов имеет свойство оборачиваться катастрофой, приводя вслед за собой ещё массу неприятностей разной степени величины и запущенности.

Именно по этой причине, спонтанность была внесена в список качеств, о которых лучше не вспоминать. К любой проблеме нужно подходить основательно, проработать в мыслях все варианты, и, в итоге, выбрать оптимальный расклад.

Может, были и другие люди, которым спонтанность помогала выходить целыми и невредимыми из любых переделок, получая лавры победителя и активное чествование, но Кай в их число не входил определённо.

Ему всегда требовалось время. Желательно, чтобы данного ресурса было неограниченное количество, а там уж как получится. В зависимости от количества резерва, он либо мобилизуется, либо позволит себе немного расслабиться. От ответственности точно не уйдёт, обязательно даст ответ на интересующие вопросы. Только, пожалуйста, пусть это произойдёт под влиянием собственных порывов, а не указке старшей сестры или борца за справедливость в лице мистера Астерфильда-младшего.

В зависимости от того, с какой позиции Кай оценивал нынешнее положение, перед ним открывалось два варианта. В одном времени было предостаточно, в другом – совсем немного.

У него и без того голова шла кругом. Ответственность, возложенная на него родителями, постоянно давила, не позволяя вздохнуть в полную силу и насладиться жизнью по максимуму. Кажется, он с пелёнок слушал от них о необходимости всё всегда держать под контролем. Кажется, внушения о стиле поведения делового человека начали донимать его в тот момент, когда пришлось надеть свой первый костюмчик, получить в руки сумку с письменными принадлежностями и отправиться в новый – школьный – мир.

Будь серьёзным, сдержанным, целеустремлённым.

И он старался соответствовать всеми силами. Отчаянно стремился выделиться на фоне одноклассников, создать себе великолепную репутацию, стать лидером среди учеников и любимцем учителей. Он не имел права обмануть надежды родителей. Он должен был утереть нос окружающим, доказав, что нет в мире людей более упорных, чем Эткинсы. Они всегда добиваются поставленных целей, чего бы им это не стоило, какую бы цену не пришлось заплатить.