Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

После главы счетной комиссии слово взял глава юридической службы, еще раз напомнил, при каких условиях выборы считаются состоявшимися, и кто считается выбранным. Затем глава пресс-службы генсека зачитала пару посланий из-за океанов. Дюмушель поблагодарил всех, еще раз напомнил о величии момента и необходимости в точности следовать регламенту и велел начинать.

— Не прошло и года, — буркнул Сумскван, сжал кулаки, размял кисти, похрустев суставами, и уселся с суровым видом, чинно положив кулаки на коленях.

Яспер рефлекторно глянул на экран комма. Дурацкая потребность, особенно в это странное время. Он пробежался взглядом по экранам, отметил, что на всех показывают изрядно притихшие толпы, журналисты и те лепечут в камеру нечто несвязное и поглядывают на огромные экраны, на которых сенаторы со внимательными физиономиями смотрят на визоры перед собой, где им в последний раз напоминают имена кандидатов и процедуру голосования. Напоминало дурной спектакль из новомодных трехмерных инсценировок, в которых задействованы не люди, а боты — созданные режиссерами и программистами, условно похожие на людей, по мнению этих изобретателей, максимально соответствующие целям и задачам, авторским концептам и прочей идеологии актеры; они-то, эти боты, послушно следовали необходимым алгоритмам, изображали требуемые эмоции, и при этом никого и ни на секунду не могли убедить, что способны действительно переживать то, что изображают. Людям бы, наверное, поверили. Этим — едва ли, как бы апологеты этой ветви сценического искусства ни доказывали, что такое представление — это новая веха в театре.

Как бы то ни было, тот час, который всем предстояло ждать до окончания процедуры голосования, был неожиданно напряженным. В зале по определению не происходило ничего интересного: разговаривать, тем более обращаться к журналистам или выходить онлайн сенаторы не имели права, покидать свои места до окончания процедуры тоже. Поэтому панорамное изображение зала переместилось в угол, а на главном экране пустили хронологию становления Лиги: первых лидеров, ключевых игроков. Этапы создания, достижения Лиги, ее роль на мировом уровне. И так далее — то, что знали все: изучали в школах, на самых разных курсах; то, что благополучно забывали, потому что не проникались напыщенной риторикой официальных учений. Но на экране напоминали о первых генсеках — о наиболее выдающихся генсеках — о самых нелюбимых тоже. Разумеется, показывали Дюмушеля — в основном во время его встреч с коллегами или каких-то выступлений по торжественным поводам. По сути, вспомнить, чем он был славен, не представлялось возможным: только тем, что он так долго и так невыразительно удерживался на самом верху и так ловко угождал основным игрокам в лигейском президиуме — невелика заслуга. Но он был действующим главой — все еще, и присутствовал лично — от такой чести ему увильнуть не удалось бы при всем старании; поэтому режиссеры этой хроники отдавали ему должное.

Время неумолимо истекало. На одном из боковых экранов появилась статистика. Количество голосовавших приближалось к семидесяти процентам, предварительные итоги: Дейкстра получил две трети голосов.

— Господин полковник, эти результаты на втором экране вверху слева видят все, или только мы? — спросил Сумскват.

— Мы и другие силовые ведомства, — флегматично отозвался Зубару, глядя на экраны — не понять только, какой интересовал его в первую очередь.

— Какая честь, — раздалась саркастичная реплика. Зубару криво усмехнулся и издал неопределенный звук, похожий на согласие.

Яспер изучал экраны один за другим — те, на которых транслировались изображения со столичных площадей. На всех происходило примерно одно и то же: пугающе много народа, местами стоявшего опасно близко друг к другу; кое-где уже праздновали, кое-где танцевали и пели. Полиция и военные — которых даже по мнению отчаянных пацифистов было слишком мало — угрюмо осматривали эти бесконечные толпы.

Время истекало; количество проголосовавших так и держалось в пределах восьмого десятка.

— Что-то я не понимаю, — раздалось чье-то недовольное. — Задача, простите, из простейших. Есть четыре чувака, которых ты знаешь давно и как облупленных. Эти четыре чувака танцевали перед тобой добрых три года и не скрывали, что хотят, чтобы ты за них проголосовал. Ты сам знаешь уже очень давно, кто из них твой приятель, но так себе генсек, а кто говно человек, но генсеком будет отменным. Тебе нужно три минуты, чтобы посмотреть на экран и тыкнуть в нужное поле, ну ладно, четыре, если у тебя внезапно парализовало все тело, включая нос и мозги. Все. Что они тянут кота за яйца?

— Историческая значимость момента свалилась на их плечи настолько тяжелым грузом, что они внезапно лишились всех сил, — негромко предположил Сибе.

— И не на кого это бремя спихнуть, ага, — буркнули ему в ответ.

Зубару следил за переговорами, но молчал. Он даже не улыбался — Яспер отметил, что его взгляд снова вернулся на экраны. Время истекало, количество проголосовавших перевалило за восемьдесят процентов. Неофициальные результаты показывали, что Дейкстра уже получил семьдесят девять процентов, куда больше минимально необходимых двух третей. Зубару изучал сообщения на своем комме, снова смотрел на экраны — в Алжире люди подбирались ближе к огромному экрану; в Нигерии уже начали палить петарды, и полиция пыталась вмешаться — две, в лучшем случае три дюжины против десятков тысяч народа. Куда более степенные преторийцы держались отчужденно, там беспорядки едва ли случатся. В Йоханнесбурге — главные площади начинали волноваться, что творилось в нищих кварталах, Яспер мог только предполагать, и ему очень не нравилось самое возможное, с его точки зрения, развитие событий. Зубару вышел, через пять минут снова вернулся, куда более хмурый. До окончания голосования оставалось три минуты, проголосовали девяносто семь процентов. Дейкстра обладал впечатляющими восьмьюдесятью семью процентами, и оставшиеся три процента упрямцев не решали ничего. Камеры вернулись к кандидатам: Дейкстра сидел с каменным лицом, сложив руки на груди, смотрел вверх — очевидно, на экраны в зале; Лиоско то косился в сторону, то снова и снова возвращался к экрану перед ним.

Снова заиграл гимн, Яспер и его сослуживцы рефлекторно встали. Центральный экран снова вернулся в парадный зал Лиги — предсказуемо общий план, затем президиум и Дюмушель, нервно переговаривавшийся с помощниками.

— Сука, ну когда уже, — процедил Сибе.

Яспер смотрел на боковые экраны: на всех толпы притихли, смотрели перед собой. Он нервно сжимал кулаки, готовясь к какой-то неожиданности: взрыву, к примеру, выстрелам снайпера, клубам дыма в зале, от которых все в нем падали в удушьях. Вторжении инопланетян. Но Дюмушель откашлялся и нервным, подрагивавшим голосом сказал:

— Голосование окончилось. Оно признано наблюдателями легитимным и состоявшимся. Его окончательные результаты будут объявлены в течение ближайшего времени. Я поздравляю Лигу, коллег и мой народ с тем, что волеизъявление народа успешно состоялось.

Яспер молчал. Все остальные тоже. С этого ублюдка станется растянуть время ожидания до бесконечности.

========== Часть 38 ==========

Зубару исчез, чтобы появиться через двадцать минут. Неофициальные результаты уже были — те, которым не удивились даже отчаянные скептики, категорически не принимавшие Дейкстра. Он выиграл, Яспер слышал от сослуживцев: «я так и знал», «удивили ежа голой задницей», «и к чему эта таинственность была», «какого хрена нас здесь держали», и прочее. Он стоял у двери и смотрел на то, что происходило на боковых экранах. Пока еще трансляции шли со всех площадей. Время от времени он просматривал новости на комме — пока еще все было спокойно. Сибе Винк стал рядом с ним и тихо сказал:

— Мне очень не нравится то, что я там вижу, майор.

— Оно перестало нравиться тебе только сейчас? — хмуро спросил Яспер.

— Нет. Оно всегда мне не нравилось. Я могу понять, почему власти допустили такие массовые скопления. Сейчас они трясутся, как сучий хвост, над своей репутацией. Попробуй запрети это, по мировым инфоканалам их мигом протащат как реакционеров. Я могу даже понять, почему контроль так скудно организован. Даже если укрепить штатные кадры добровольными помощниками, этого все равно катастрофически мало. Кроме городов есть еще провинции, есть еще ненаселенные территории, где до сих пор творится черт-те что, войска необходимы там едва ли не больше, чем в крупных городах, и наверняка начальство, которое соображает хоть чуть-чуть и хотя бы условно способно заглядывать в будущее, наверняка вынуждено следить за тем, чтобы обезопасить крупные населенные пункты еще и от нападений оттуда. Но мне все равно не нравится даже то, что они сделали. Это — совершенно бестолково, даже с учетом минимальных средств.