Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

Переговоры о перемирии велись с переменным успехом, требования властей не собираться в больших количествах в общественных местах оказывались чуть более успешными. Военизированные службы находились в постоянной боевой готовности, и руководство открыто говорило, что это положение едва ли отменят сразу после выборов, каким бы ни был их результат.

За сутки до решающего дня гвардии в полном составе предоставили двенадцать часов личного времени с требованием в полночь находиться в казармах в полном составе. Форма одежды — выходная. За две минуты до полуночи Сибе Винк, в первый раз за добрых полгода натянувший на себя парадный китель, стоял рядом с Яспером.

– И какого хрена мы делаем здесь? – тихо спрашивал он.

– Откуда я знаю? – огрызался злой Эйдерлинк.

Ему было неясно, почему они в казармах и в таком виде. И он тревожился. Покосившись на Сибе, оглянувшись, он решил озвучить свои опасения:

– Такое ощущение, что нас пытаются держать как можно дальше оттуда.

– Кстати, кто охраняет дворец? – пробормотал Сибе. На вопрос это не смахивало, скорей на попытку собраться с мыслями.

Яспер зло посмотрел на него.

– Ты что-то знаешь? – заметив это, спросил Сибе.

– Подозреваю, – процедил тот.

В полночь один из штабных генералов проводил политинформацию. Он почти в точности повторял слова Дюмушеля, которые тот до этого повторял с утомительным постоянством по каждому поводу: историческое значение, важный выбор, веха в истории, цивилизационные изменения, преобразования на наднациональном уровне, весь мир замер в ожидании результатов. После речи, длившейся около часа, он соизволил уведомить гвардейцев, что им предстоит провести все время выборов в этом помещении, следить за ними в прямом эфире.

Сами по себе выборы не занимали много времени. Правом голоса наделялись представители стран — членов Лиги. Голосование было закрытым, но проводилось во все том же парадном зале правления; даже с учетом многочисленных речей, которые наверняка намерены произносить генсек, пара членов президиума и представители других лиг, процедура не должна была занять много времени — будничное, в общем, действие: зарегистрироваться, сделать умное лицо, выслушать руководство, дождаться сигнала, нажать область на сенсорной панели рядом с определенным именем. Подождать немного, пока проголосуют все, выразить восторг — или негодование — в зависимости от результатов, по возможности дать интервью хотя бы кому-то из допущенных в святая святых журналистов, и можно перемещаться в банкетный зал. К полудню должны были справиться, даже если Дюмушель и другие ораторы слишком увлекутся.

Генерал как-его-там зачем-то еще раз прошелся по процедуре, остановился на некоторых ее моментах. Кто-то из сидевших за Сибе Винком офицеров спросил:

– А процедура голосования надежна?

– Абсолютно, – категорично заверил его генерал как-его-там. – Для проверки ее надежности были приглашены эксперты из разных государственных структур из-за пределов Лиги в том числе, и они независимо друг от друга выразили стопроцентную уверенность в надежности системы голосования, что подтверждается и нашими данными.

– Кто охраняет здание? – спросил кто-то еще.

– Вы боитесь за свою безопасность, лейтенант? – ухмыльнулся генерал как-его-там. – Вы можете не бояться, ваше здание совершенно безопасно.

Из сидевших перед ним людей никто даже не улыбнулся. Все ждали ответа. Все, сам генерал в том числе, понимали, о чем именно был вопрос, все ждали ответа именно на него.

Генерал пожевал губы.

– Охрану здания и примыкающих кварталов обеспечивает охранная служба администрации здания, усиленная спецсилами контрразведки, – посуровев, ответил генерал. – В следующей зоне выставлен периметр из совместных патрулей вооруженных сил и специальных отрядов полиции.

– Почему к охране здания не приставили нас? – с трудом сдерживая гнев, спросил Яспер.

– В этом нет необходимости, майор Эйдерлинк.

– Почему? – спросил Сибе, недобро смотревший на него.

– Потому что у нас не существует никаких сомнений как в легитимности происходящего голосования, так и в надежности установленной охраны. Службы разведки и контрразведки при лигейском правительстве, служба внутренней безопасности многократно проверили всех людей, задействованных в этой операции. – Генерал долго молчал, обводя взглядом людей, сидевших перед ним. Недовольные ропотки постепенно затихли. – В любом случае, напоминаю вам. Выборы — часть дела. Ключевая, важная, но часть. За ней следует ряд мероприятий, после которых и только тогда можно будет говорить о новом генеральном секретаре. В частности, признание выборов соответствующими законодательству, издание приказа об отставке нынешнего главы. Издание приказа о назначении нового главы. – И медленнее и по слогам: – Инаугурация нового. Принесение им присяги. И только после этого можно будет считать, что выборы состоялись. Еще вопросы.

– Да. – Хладнокровно произнес Яспер. – На время инаугурации нас тоже будут запирать?

За его спиной кто-то одобрительно присвистнул, кто-то — несколько людей, очевидно — пару раз хлопнули в ладоши.

– Господин майор Эйдерлинк, – подавшись вперед, хищно вперившись в его лицо острым взглядом, произнес генерал как-его-там, – если выборы будут признаны состоявшимися и если дело все-таки дойдет до инаугурации, смысла в таком, – он обвел рукой помещение, – собрании просто не будет.

Он выпрямился, сцепил руки за спиной. Повторил:

– Еще вопросы.

– Так нас будут держать здесь прямо до нее? – произнес остряк сзади. Он был из роты Сибе: тот повернулся, ухмыльнулся краем рта, но замечание не сделал. Еще чего. Затем снова выпрямился и преданно уставился на генерала — генерал жаждал получить вопрос, его желание исполнилось, дело за ответом.

– Ни в коем случае. Более того, мы уже получили протокол, согласно которому высшие офицеры гвардии будут присутствовать на инаугурации. Средние офицеры и рядовые будут собраны в общих помещениях.

Генерал снова обводил взглядом присутствовавших, словно проверял: всё ли поняли.

– А что мы будем делать между сегодняшним днем и тем восхитительным моментом, интересуюсь? – снова тот же остряк.

Генерал криво усмехнулся.

– Это одна из причин, господа офицеры, по которой вы собраны здесь, – саркастично произнес он. Посмотрев на потолок — осмотрев его, показалось Ясперу, – он добавил: – И я прошу вас быть готовыми к различным вариантам развития ситуации.

Яспер и Сибе покосились друг на друга. Генерал заметил это, удовлетворенно опустил глаза, сложил папку, лежавшую перед ним на кафедре, сделал шаг в сторону от нее. Встал по стойке смирно.

– Я надеюсь на ваше понимание долга и ответственности перед родиной и народом, – торжественно сказал он.

Сибе Винк ругался, ходя из стороны в сторону перед Яспером.

– Надеется он, ублюдок, наше понимание, ответственность ему подавай!

Яспер молчал. Ему очень хотелось знать, какие прогнозы подготовили штабные аналитики. Еще больше ему хотелось знать: если он потребует у полковника Зубару, тот ему их покажет? И если да, как скоро его швырнут под арест?

========== Часть 37 ==========

Вопреки мрачным и сдержанно-мрачным прогнозам, полковник Зубару с пониманием отнесся к любопытству Яспера. Он предупредил сразу же, что не обладает информацией в том объеме, как, скажем, статистический отдел, но кое-что доходило и до них. Разумеется, он ни в коей мере не претендует на объективность и многогранность информации, кое-какие вещи фильтруются слишком сильно, чтобы можно было говорить о неискаженных сведениях, но если изучающий информацию не дурак, а полковник Зубару нисколько не сомневается, что стоящие перед ним — читай, Яспер и Сибе — очень даже наоборот, то и представить максимально точно соответствующую действительности картину они вполне в состоянии. Он был интересным типом, этот Зубару. Себе на уме до такой степени, что многим, говорившим с ним, с большим трудом удавалось удержаться от мордобоя — агрессивного, грязного и очень, невероятно эмоционального. Потому что полковник Зубару казался серьезным, скучным, в принципе неспособным на остроумие, и его слова воспринимались именно так — как перечисление фактов и их беглый анализ, скучное, дотошное и безэмоциональное; слушатель терял бдительность — и на него тут же выплескивался поток болезненного сарказма. Иногда в его монотонном разговоре можно было при желании различить нотки симпатии, что ли — и не приведи Высшие Силы уступить искушению и довериться им: Зубару с легкостью продаст человека, вывернувшего перед ним душу. Поэтому он, готовый поделиться информацией, которой обладал сам, доверия не вызывал. С другой стороны, Яспер так сформулировал свою просьбу, что его интерес к дополнительной (и третье-, даже не второстепенной, с точки зрения тактической) информации все-таки был обоснован необходимостью немного точней представлять возможные варианты развития ситуации — не только из возможных, но и вероятных, и самых фантастических в том числе. Полковник сделал вид, что согласился с доводами Яспера, тот сделал вид, что принял его согласие за чистую монету; они с Сибе приступили к изучению материалов, находившихся на руках у Зубару.