В тот год ликорисы цвели пышнее (СИ)

Некоторые цветы завяли от осеннего холода, опустив головы вниз. А ярко-красные, пылающие тигровые лилии сломались из-за недавнего урагана, опустошившего далеко не один сад.

Все, что мог сделать Хокаге в такой ситуации и со своими силами, это поговорить с Шимурой Данзо и лишить его должности старейшины Скрытого Листа, потому ни арестовать, ни тем более казнить он его не мог, поскольку даже на суде, если бы его можно было устроить, Шимуру бы оправдали по решению феодала, поскольку он действовал лишь в интересах деревни, поскольку, пусть и без разрешения Третьего, подавил восстание, грозящее войной и смертью многих тысяч. От суда и широкой огласки дела никто бы не выиграл; к тому же это было бы предательством по отношению к Итачи — облить грязью чистое имя Учиха.

Какаши и Сай как болванчики кивнули головами, поклонились Хокаге, но все же между собой они мельком переглянулись, обеспокоенно обмениваясь невеселыми взглядами: такое решение, увы, не удовлетворило бы Саске. Но, однако, Сарутоби они об этом решили не говорить, хотя он и сам поинтересовался о младшем брате Итачи.

Ответ его не успокоил, наоборот, принес лишние беспокойства и проблемы. Как он и думал, Саске желал мести, к тому же Сарутоби ничего не знал об Итачи, где он, жив ли он вообще, раз из-за него начинается такое волнение со стороны его младшего брата.

Как и всегда Хирузен желал удовлетворить интересы всех сторон мирным путем и без больших потерь, поэтому, наивно полагая, что такой ход сработает, после того, как Шимура будет отстранен от своей должности, было решено созвать совет во главе с феодалом и представителями главных кланов Конохи и на нем оправдать Итачи и снять с него клеймо предателя и преступника, ровно как и с его брата.

Но среди всего обилия красивых слов был маленький, но роковой недостаток.

Саске желал мести, а не оправданий. Это понимали и Сай, и Какаши.

Однако его желание было несбыточным и противозаконным, а, стало быть, Скрытый Лист не готов был пойти на то, чтобы убить человека, служившего много лет, преданно, самоотверженно, тогда как Итачи они не стали жалеть в своих целях. Ни Хокаге, ни кто-либо еще не собирались идти на это, к тому же клан Учиха был так же виновен, поэтому Данзо будет наказан лишь за то, что «использовал постороннее средство для своей цели и не получил официального разрешения».

Сай мысленно вздохнул после этих слов: если бы Саске был здесь — а его хотели взять с собой, — он бы вряд ли спокойно продолжил стоять после того, как его брата назвали «посторонним средством».

Герои своих деревень всего лишь постороннее средство.

В заключение всего Хокаге поинтересовался у Сая о том, кто еще из Корня АНБУ знал об истории с Учиха. Ему перечислили десять позывных имен, включая самого Сая; некоторые из них были незнакомы Какаши и Сарутоби. Сай также сказал, что трое из них уже мертвы: Торуне, Хё и Фу. Остальные шестеро были записаны в свиток и убраны как документ в личный архив Хокаге, в который имел доступ только он, после чего Сарутоби сказал Саю, что его тоже допросят, но, увидев в его глазах испуг, Хокаге по-доброму улыбнулся и потрепал его по плечу, говоря, что это будет лишь беседа.

Потом Сая ждала новая жизнь.

Еще раз поблагодарив Хокаге и спрятавшись под темными и длинными плащами АНБУ главы Скрытого Листа — форма с Корнем несколько разнилась, — Какаши и Сай покинули его резиденцию, безрадостно понимая, что Саске не будет воодушевлен таким исходом дела.

***

На Коноху снова опустилась тихая и спокойная сельская ночь, темная, под огромным и бескрайним черным небом, которое как дорогой шелк сияло над Скрытым Листом. Люди разошлись по домам, легли спать, прислушиваясь, как ветер шутки ради назойливо стучится в их окно, пытаясь разбудить пугливых детей, которые, испугавшись стука, бежали прочь из комнаты или забирались в соседнюю постель брата или сестры.

Третий Хокаге стоял на огромной открытой веранде своей резиденции, высеченной в скале, покуривая трубку и прислушиваясь к тому, что творилось у него за спиной: в помещении, служившим местом для совета глав деревни, вот-вот должен был появиться гость; Сарутоби курил длинную трубку, старческими потухшими глазами поглядывая на восток, еще темный и безликий.

Хирузен давно не слышал вестей от своего сына Асумы, а внук вовсе, увлеченный тем, что стал генином, перестал навещать своего деда, бросая его одного среди массы забот и дел. Дым от костяной трубки поднимался все выше и выше и на темном небе казался легким облачком, потерявшимся в своем пути.

Сухие и потрескавшиеся руки стряхнули пепел с очага.

История с братьями Учиха не могла не оставить после себя неприятное чувство обеспокоенности.

Сарутоби курил, внимательно слушая, как ветер развевает складки его величественной одежды главы деревни, кристально белоснежной, символизирующей чистоту и смелость Каге, украшенной по подолу огненной каймой под цвет нижней рубашки как знак огня, горящего в каждом ребенке Скрытого Листа.

Наконец, когда пепел с трубки последний раз упал на пол небольшой серой горкой, тут же рассыпанной по веранде ветром, позади Хокаге раздались шаркающие шаги и скрипучий голос важно и громко сказал:

— Ночь не время для советов, Сарутоби.

Тот ничего не ответил, убрав под складки одежды остывающую и погашенную трубку и пройдя обратно в зал, освещаемый парой-тройкой ламп, в тени которых стоял, облокотившись о толстую деревянную трость, Шимура Данзо, сузившимися глазами пристально оглядывая Хокаге. Сарутоби, пальцем задумчиво потерев нижнюю губу, скрестил руки за спиной, медленно проходя вдоль комнаты и останавливаясь возле окна спиной к Шимуре.

— Прости, что выбрал такое время, но я решил, что все непременно надо уладить до утра.

— Что за неотложность?

— По поводу Учиха.

Данзо небрежно фыркнул, сделав несколько шагов вперед. Раздался звук удара трости.

— Неужели покойники оказались более шумными, чем мы ожидали? Я думал, что это дело больше не будет нас волновать.

— Я тоже так думал, пока не узнал, что это ты отдал приказ Учихе Итачи уничтожить его же клан.

Воцарилось молчание.

Сарутоби смотрел в окно, по-прежнему сжимая руки за спиной.

— Ты должен благодарить меня, — наконец, ответил Данзо. Голос его прозвучал слишком резко, старческие нотки в нем совсем пропали, сменяясь категоричностью и тоном человека, совершенно убежденного в правильности своих слов. — Это был долг Итачи. Он добровольно пошел на этот шаг.

— Ты это сделал без моего приказа, — возразил Сарутоби, так и не поворачиваясь к Шимуре, однако прислушиваясь к его словам и шагам за спиной. Те после последних слов притихли.

— Твоего приказа? — криво усмехнулся Данзо. — Что ж, пока бы мы продолжали вести переговоры, Учиха бы тем временем восстали, и сейчас бы мы не наслаждались нашей мирной, но бессмысленной беседой, а лишь только и думали бы о том, как выпутаться из очередной войны. Я начал действовать в самое нужно время. Итачи был всегда отличным оружием Конохи, преданным деревне, и использовать его еще раз, пока он еще был способен на это, все равно, что оказать ему посмертную честь — все хотят отдать всё деревне, но лишь он один из тысяч удостоился этого. Намного лучше было бы для чести Учиха, чтобы их наследник опустил занавес непокорного клана, тем более так в памяти людей никогда не будет ненависти к сильнейшим кланам Листа. Я не считаю, что действовал неправильно. Я действовал лишь в интересах Конохи. Откуда ты узнал обо всем?

Хокаге, повертев в старых сморщенных руках трубку, отложил ее на стол, скрестив руки и продолжая смотреть в окно и наблюдать за тем, как ночь резвится на пару с холодным ветром.

— Это не так важно, у меня свои источники. Главное другое: я прекрасно понимаю твою преданность Скрытому Листу, любой шиноби поступил бы так же, как ты, но клан Учиха не был нашим врагом, его мы так же должны были защищать и ценить. Кланы Учиха и Хаширама основали нашу деревню, и мы не имели права поднимать руку на Учиха. Если бы надо было, для согласия и блага мы должны были бы рассмотреть их претензии и интересы и пойти на уступки. Мы обязаны были помочь им почувствовать себя нужными и почитаемыми. Особенно после того, как мы изгнали их наследников. Учиха были для нас ценными бойцами и ценной силой, более того, это самый старый клан Скрытого Листа, и я еще раз повторюсь: наши предки-Хокаге вместе с ним возводили все эти стены, и уничтожать его так быстро и опрометчиво — я считаю, что ты совершил роковую и непростительную ошибку. Я уверен, что все разрешилось бы без потерь, мы бы только заручились поддержкой и доверием Учиха, а ты как всегда действуешь грязно и радикально, Данзо, — Сарутоби строго покосился через плечо. — Глупо было меня обманывать, а тем более использовать Итачи, прекрасно зная, что он не сам по себе, а живет не один, со своим младшим братом, которому должен быть родителем и наставником, а не врагом. У нас было соглашение отпустить их взамен жизней их родителей, так почему я узнаю, что они были оставлены у Учихи Изуны, как я думал, у покойника, причем в публичном доме, причем в такой путанице?