Нищета доктрины потребительства

Министерство здравоохранения, просвещения и со­циального обеспечения США, характеризуя государст­венную помощь бедным, отмечало, что «даже при наи­лучшем обеспечении лишь максимум пяти процентам людей, получающим помощь, можно было бы помочь стать на ноги в разумный промежуток времени; более реалистичная цифра, очевидно, ближе к двум процен­там». В самом деле, о какой эффективной помощи бед­ным может идти речь, если бюджет на 1975/76 финансо­вый год предусматривает увеличение военных ассигно­ваний на 8 млрд. долларов и сокращение расходов на социальные нужды на 6 млрд. долларов по сравнению с предыдущим годом.

О провале широко разрекламированной в недалеком прошлом программы помощи беднякам говорит тот факт, что в настоящее время многие федеральные агентства, призванные осуществлять ее, находятся в состоянии распада. Летом 1974 г. прекратило свое су­ществование «Агентство экономических возможностей» в Детройте. Аналогичная судьба, по мнению газеты «Нью-Йорк таймс», ожидает все 900 агентств. Руково­дитель одного из центров по проблемам изучения бед­ности при университете штата Висконсин сказал: «Мы занимались составлением разного рода планов, которые так никогда и не были осуществлены, и проблема бед­ности остается нерешенной».

Вопиющее неравенство в распределении националь­ного дохода, резкий разрыв в уровне жизни различных социальных слоев, дальнейшая концентрация прибы­лей в руках небольшой кучки предпринимателей — удел не только Соединенных Штатов Америки, но и других развитых капиталистических стран, также име­нующих себя «обществом массового потребления».

Вот какую картину сегодняшней Англии нарисовал буржуазный социолог Е. Джонс. 5% населения страны, по его словам, владеют 75% всего личного богатства. Основание социальной пирамиды образуют группы лю­дей, которые лишены какой-либо собственности и «лич­ного богатства».

Реальностью является то, что на острове живут две полярные группы — богатые и бедные. Одна обитает в роскошных лондонских кварталах Кенсингтон и Чесли, проводит каникулы в Коста-Брава или на Ирландском море. Другие же прозябают в кварталах нищеты в Ли­верпуле, Манчестере, Кардиффе, Глазго, не уступаю­щих по бедности американским гетто. В Бирмингеме корреспондент лондонской «Санди пипл» обнаружил нищету, «которую трудно себе представить»: дети не ходят в школу, потому что у них нет обуви.

Усиливающийся разрыв между богатыми и бедны­ми характерен и для западногерманской действитель­ности. Б. Энгельман в своей книге «Рейх распался, оли­гархия жива» приводит список 500 богатейших се­мейств, некоронованных королей, господствующих ныне в ФРГ. Из них почти половина — крупные земле­владельцы. Латифундии 266 семей раскинулись на пло­щади 755 тыс. гектаров. Предприятия промышленности, торговли, сферы обслуживания, находящиеся полно­стью или большей частью в руках 300 из упомянутых 500 семейств, имели в 1970 г. оборот в 176 млрд. марок, что в полтора раза превышает годовые бюджетные ас­сигнования страны на все ее расходы.

Самый верх пирамиды — это состояние Флика, ко­торое оценивается в 4,5—5 млрд. марок. Каждое утро он просыпается богаче на четверть миллиона марок. Несметны богатства Сименса, Квандта, Боша, Хортена, и статистическая служба ФРГ, дотошно информирую­щая о количестве ульев и плодовых деревьев, предпо­читает хранить молчание о числе голодных и бездом­ных.

Во Франции, согласно официальным данным, соот­ношение между доходами в основании и вершине пи­рамиды в 1972 г. достигало пропорции 1: 284. На од­ном полюсе общества находилось 2300 тыс. человек, получающих по 204 франка в месяц (минимальное го­сударственное пособие, которое обеспечивает букваль­но нищенский уровень существования), на другом — 1241 человек, чьи месячные доходы, указанные в фис­кальных декларациях, достигали в среднем по 58 тыс. франков. 10% французов на верху «пирамиды доходов» получают в 7,7 раза большую долю национального до­хода, чем 30%, находящихся у ее основания. «Нера­венство доходов во Франции оказывается тем самым гораздо большим, чем в Англии или ФРГ»,— делает вынужденный вывод журнал «Антреприз»—рупор французских предпринимателей.

Быстрыми темпами идет процесс поляризации японского общества по уровню доходов. Различия в экономическом положении самой верхней, ничтожной по величине прослойки богатеев, подлинных властите­лей страны, и многочисленных пролетарских слоев на­селения поистине огромны. Если среднемесячный до­ход большинства городских семей трудящихся, по офи­циальным данным, равняется 56 тыс. иен, то объявлен­ные доходы 207 лиц превышали 50 млн. иен в месяц. Это исключительно для них — директоров компаний, разного рода финансистов и т. п.— предназначались за­жигалки стоимостью по... 33 300 долларов, появившиеся недавно в одном из магазинов Токио. Корпус этой без­делушки украшен 30 бриллиантами и 22 изумрудами. Капитал куражится как только может!

Ускоряющиеся процессы разделения общества на богатых и бедных наблюдаются и в малых странах За­падной Европы. В «благополучной» Швеции, по свиде­тельству еженедельника «Франс нувель», рядом с изо­билием соседствует нищета. Здесь из года в год увели­чивается концентрация собственности в руках несколь­ких компаний. Погоня за сверхприбылями привела к усилению эксплуатации рабочего класса, росту безра­ботицы, инфляции и к другим пагубным последствиям.

Кричащее неравенство в доходах наблюдается и в Дании. В недавно изданной здесь книге «Требование равенствам говорится: «Одному проценту наиболее со­стоятельных семей в 1970 г. принадлежало 25 процен­тов национальных богатств. Средние размеры собст­венности предпринимателей с 1968 по 1970 год выросли более чем в три раза».

Низкий уровень доходов трудящихся, непрекра­щающийся рост цен и инфляция в капиталистических странах все в большей степени вынуждают семьи ра­бочих и служащих «жить в рассрочку». Используя эту нужду, монополистический капитал создал разветвлен­ную систему потребительского кредита, охватывающую практически все виды сервиса: от магазина по прода­же автомобилей до услуг ветеринарной лечебницы, от ссуд на лечение до ссуд на погашение прежней задол­женности и т. д.

Теоретики «общества массового потребления» вся­чески превозносят достоинства потребительского кре­дита и не устают твердить, что он якобы способствует «социальному прогрессу», дает трудящимся возмож­ность «быстрее воспользоваться благами современной жизни, не дожидаясь, пока это позволит материальное положение».

Однако пользование этими «благами» недешево об­ходится трудовым слоям общества. Потребительский кредит — это прежде всего прибыльное дело для моно­полистического капитала. При продаже товаров в рас­срочку цены на них устанавливаются дороже, чем при продаже за наличные деньги, и с покупателей берут высокие проценты. Средняя ставка процента по обыч­ному потребительскому кредиту в странах капитала составляет 13,3% годовых, нередко достигая и 20%.

В практике капиталистических стран в последние годы довольно широкое применение получили кредит­ные карточки, позволяющие их владельцам произво­дить безналичные расчеты в магазинах, ресторанах и т. д. Для того чтобы привлечь клиентов, банки идут на то, чтобы оплачивать расходы владельцев кредитных карточек даже в том случае, если они превышают де­понированную сумму (конечно, до определенного пре­дела). При этом обязательно принимаются во внимание социальная принадлежность и уровень обеспеченности владельца. Во всяком случае, бедняк или безработный кредитную карточку не получит. Широкое распростра­нение кредитных карточек дало возможность ловким дельцам организовать новый вид бизнеса. Как грибы, стали расти фирмы, занимающиеся сбором информации о личной жизни и финансовом положении граждан.

Так, недавно в лондонской газете «Ивнинг стандард» появилось следующее объявление:

«Продаются досье на 3 миллиона человек, включаю­щие полную информацию об их финансовом положении и кредитоспособности». Представитель компании «Конфэкс», которая предлагала купить ее «товар» оптом, был весьма удивлен, когда корреспондент га­зеты «Гардиан» попытался выяснить его мнение о мо­ральной стороне дела. Информация о финансовом по­ложении клиента, сказал представитель, является «ос­новой торговли», данные о личной жизни людей совер­шенно необходимы для коммерческой деятельности.