Нищета доктрины потребительства

Так буржуазные пропагандисты пытаются посеять у трудящихся иллюзии относительно того, что улучше­ния своего материального положения они могут добить­ся в рамках капитализма путем престижного приобре­тательства, стремления «равняться на Джонсов», «не отстать от преуспевающего соседа». Отсюда делается вывод, что якобы путь по социальной лестнице наверх в буржуазном обществе доступен каждому. Таким об­разом, пропаганда мещанского потребительства посред­ством рекламы преследует далеко идущие цели— пред­ставить буржуазный образ жизни как идеал для тру­дящихся, погасить их социальную активность, отвлечь их от борьбы за свои коренные интересы.

5. Стандарты бездуховности

В своем идеологическом наступле­нии на умы трудящихся монополии немалую ставку делают на узурпацию их свободного от работы времени. Научно-техническая революция объ­ективно создает материальные предпосылки для со­кращения рабочего дня. Появляются новые, более широ­кие возможности удовлетворения духовных потребно­стей людей. Но монополии стремятся использовать воз­росшее свободное время трудящихся, чтобы создать но­вый рынок сбыта товаров и услуг, превратить их досуг в выгодную сферу приложения капитала. Находящие­ся на службе монополий средства массовой информации пропагандируют не только наборы определенных ма­териальных благ, символизирующих буржуазный об­раз жизни. Они с не меньшим рвением распространя­ют идеи и убеждения господствующего класса, навязы­вают широким слоям населения моральные ценности буржуазного общества.

Сегодня в развитых капиталистических странах сложилась крупная индустрия по производству мате­риальных и нематериальных благ, предназначенных для заполнения свободного времени трудящихся. Ма­териальные средства культуры и ассортимент духовной пищи, поставляемой монополистическим рынком, ис­пользуются в целях затемнить классовое сознание на­родных масс, привить им потребительские идеалы, нор­мы буржуазной морали. «Массовая культура», вклю­чающая в себя развлекательные фильмы, комиксы, низкопробную литературу, разного рода развлечения, целиком ориентирована не на возвышение потребно­стей человека, а на культивирование в нем нездоровых, низменных вкусов.

Современный уровень развития производительных сил, сокращение рабочего времени, расширение досуга сделали объективно возможным доступ широких масс к сокровищам культуры. Однако государственно-моно­полистический капитализм постоянно ограничивает по­требности людей в освоении духовных ценностей и под­меняет их суррогатами «массовой культуры». «Массо­вая культура» стала неотъемлемой принадлежностью «общества массового потребления».

Выступая на международном Совещании коммуни­стических и рабочих партий в 1969 г., Л. И. Брежнев го­ворил: «...ежечасно, и днем и ночью трудовой народ почти всего земного шара подвергается в той или иной мере воздействию буржуазной пропаганды, буржуаз­ной идеологии. Наемные идеологи империалистов соз­дали специальную псевдокультуру, рассчитанную на оглупление масс, на притупление их общественного со­знания. Борьба против ее развращающего влияния на трудящихся — важный участок работы коммунистов».

Буржуазные теоретики всячески стараются замаски­ровать сущность «массовой культуры», ее разлагающее влияние и весьма своеобразно трактуют ее социальную функцию.

Профессор социологии Колумбийского университета Д. Белл в статье «Массовая культура и современное общество» и в работе «Америка как массовое общество» утверждает, что «массовая культура» — закономерный этап в развитии человеческой культуры вообще, по­рождение «технического века», культурологическое от­ветвление «массового», или «потребительского», обще­ства, к которому идут все страны в результате их тех­нического и экономического развития. «Понятие «куль­тура»,— пишет он,— означавшее когда-то моральную и интеллектуальную утонченность и высокий уровень развития искусств, со временем расширилось и стало означать общий кодекс поведения той или иной груп­пы людей или целого народа... В обществе, подвергаю­щемся быстрым изменениям, неизбежен разнобой в во­просах о нормах общественного поведения, вкусах и модах. В конце прошлого и начале нашего века общест­во взяло на себя задачу обучения поднимавшегося торгового класса «хорошим манерам» с помощью специ­альных книг по этикету. В настоящее время эта функ­ция перешла к массовым средствам связи: современ­ными «пособиями по этикету» являются кино, телеви­дение и реклама. Однако, в то время как реклама только стимулирует запросы, другие средства связи выполняют более деликатную роль в развитии новых общественных навыков. Они «развивают» народные вкусы, предоставляя затем целому ряду специальных организаций удовлетворение утончившихся вкусов... Хотя сначала эти перемены касаются лишь внешних сторон жизни — манер, моды, вкусов, питания, развле­чений, однако рано или поздно их влияние начинает ска­зываться и на таких основных факторах, как вопросы семейного авторитета и общественные ценности, фор­мулируемые условиями рабочей, семейной и религи­озной жизни. Тяга к культуре становится базисом, оп­ределяющим другие стороны жизни».

Далее Д. Белл говорит о «массовости» аудитории, об «общедоступности» искусства, о «массовом» рынке, о «специализированных» на джазе, фотографии, тан­цах учреждениях, о «революции» в кино, снова о «ре­волюции»— на сей раз в книгопечатании, имея в виду массовый переход к выпуску дешевых книг в мягких обложках и привлечение к их сбыту табачных, конди­терских и других магазинов.

Теория «массовой культуры», разрабатываемая Д. Беллом, является, по сути дела, приложением к кон­цепции «общества массового потребления». Приложе­нием и одновременно продолжением ее, поскольку ас­пекты духовной жизни «потребительского» общества не получили достаточной разработки в трудах У. Ростоу, Дж. Катоны, Р. Рюйе.

Теоретическая и фактическая несостоятельность концепции «массовой культуры» Д. Белла очевидна. Прежде всего грубо противоречит фактам тезис буржуазного теоретика о народности «массовой культуры». В действительности содержание ее насквозь буржуаз­но и ничего общего не имеет с подлинно народной куль­турой, служащей всестороннему развитию, духовному обогащению человека.

Ведущей силой буржуазной массовой культуры вна­чале выступала пресса, прозванная «желтой» и куль­тивировавшая скандальные сенсации, интерес к интим­ной жизни знаменитостей, доходчиво упрощенную, но тенденциозную подачу новостей. Затем особое значение приобрели радио и кинематограф. Именно кино было призвано уводить зрителей в вымышленный мир мело­драматических и романтических героев, нереальных мечтаний и надуманных проблем. В послевоенное вре­мя получили широкое распространение телевидение, комиксы, китчи и другие дешевые издания, что еще от­четливее выявило идейно-пропагандистские и коммер­ческие цели конвейерного производства духовной про­дукции в «обществе потребления».

Потребительская псевдокультура ограничивает соз­нание людей вещными интересами и мещанскими вку­сами, культивирует секс и насилие с целью подавления социально-общественной активности трудящихся, соз­дает идолов для подражания— «звезд» кино, театра, те­левидения, спорта и таким образом узурпирует свобод­ное время трудящихся. Вместо райского царства на не­бе, в которое теперь мало кто верит, «маскульт» сулит более реальное царство эрзацев счастья.

«Массовая культура» представляет собой пестрый конгломерат явлений. Она паразитирует на чем угодно, будь то шедевры подлинного искусства и литературы, комиксы или китчи, стриптиз или вульгарные эстрад­ные ревю, чисто развлекательные или антигуманисти­чески тенденциозные фильмы.

Характерным примером продукции «массовой куль­туры» могут служить фильмы-близнецы о Джеймсе Бон­де— агенте британской разведки. Публика, пресыщен­ная шпиономанией, как утверждает французский жур­налист Жан Ноли, охладела к агенту 007, образ которо­го более десяти лет назад создал актер Шон Коннери. На это были и политические причины. Романы И. Фле­минга, которые были положены в основу фильмов о Джеймсе Бонде — грозе для «агентов Востока», явля­лись порождением «холодной войны» и разделили ее судьбу. Буржуазному коммерческому кинематографу, перенасытившему экран насилием, пришлось срочно перестраиваться. Дельцы «маскульта» решили несколь­ко ослабить «черную струю» и дать зрителю побольше «розового оптимизма». Сегодняшний Джеймс Бонд (его роль исполняет актер Роджер Мур) перешел на более скромное амплуа. Он предстает уже не всемогущим су­перменом, а этаким жизнерадостным и приятным джентльменом. Более того, он теперь — гроза преступ­ников.