Нищета доктрины потребительства

«Общество массового потребления», пишет Рюйе, «принесло огромный и неожиданный прогресс... дало благосостояние народам Европы и США и способно вы­вести из нищеты все человечество, если только бунт против экономики не помешает этому». О каком бунте беспокоится профессор из Нанси?

Речь идет о выступлениях широких народных масс капиталистических стран за свои экономические и со­циальные права. Рюйе, разумеется, не может привет­ствовать их и видит в них лишь проявление древнего, якобы исконно присущего человеку стремления вы­рваться из-под гнета экономики, которая, дескать, всег­да воспринималась им как суровая и тяжелая необхо­димость. Р. Рюйе повторяет старые, давно обветшалые рецепты о необходимости усовершенствования капита­листической экономики.

Однако самые полезные советы те, как сказал фран­цузский писатель Вовенарг, которым легко следовать. Этого не скажешь о советах Рюйе. Мировая капитали­стическая экономика до начала 70-х годов в течение определенного периода развивалась в условиях благо­приятной деловой конъюнктуры, активно использовала достижения научно-технической революции для укреп­ления основ буржуазного строя. И тем не менее ей не удалось предотвратить глубокого экономического кри­зиса, роста безработицы, обострения внутренних соци­альных противоречий. Вряд ли профессорский совет поможет больной капиталистической экономике.

В трудах поборников концепции «общества массово­го потребления» весьма часто говорится о потребностях людей, о том, что производство целиком ориентировано на их удовлетворение. Но потребности рассматриваются ими внеисторически, без связи с данным способом про­изводства, а лишь как проявление вкусов и привычек, желаний и устремлений человека. По поводу аналогич­ных изысканий Прудона, полагавшего, что потребление определяется мнениями людей, свободной волей потре­бителя, К. Маркс писал с нескрываемой иронией, что рабочий, покупая картофель, и содержанка, покупая кружева, вроде бы поступают согласно своему мнению. В действительности же их желания не плод случайных обстоятельств, а следствие различного положения в об­ществе, и это различие есть продукт организации обще­ства.

Вместе с тем приверженцы концепции потребления трактуют эту категорию крайне узко, понимая под ним лишь личное потребление. Однако известно, что потреб­ление подразделяется на личное и производственное. Последнее при капитализме осуществляют только ча­стные собственники, в силу чего нельзя ставить знак равенства между потреблением капиталистов и рабо­чих, говорить об однородной массе равноправных по­требителей. Производственное потребление, т. е. соеди­нение объективных и субъективных факторов произ­водства в процессе труда, обеспечивает капиталистам получение доходов и возможность осуществлять личное потребление и накопление капитала. Таким образом, само потребление капиталистов базируется на эксплуа­тации и одновременно является одним из условий экс­плуатации рабочей силы потребителей — трудящихся.

Но даже и с точки зрения личного потребления од­нородной массы «суверенных потребителей» в буржу­азном обществе не существует. Заработная плата тру­дящихся ограничивает круг потребляемых ими пред­метов лишь необходимыми жизненными средствами. Что же касается потребления капиталистов, то границы его намного шире, и вместе с тем оно включает такие материальные блага, которые просто недоступны чело­веку труда.

Концепция «общества массового потребления» опи­рается также и на ряд положений теоретиков «народ­ного капитализма», «государства всеобщего благоденст­вия» и «единого среднего класса». Так, основная идея доктрины «народного капитализма» — о «революции в доходах», как уже отмечалось выше, входит в качестве непременного постулата в рассматриваемую концеп­цию. Для ее обоснования используется главный тезис и другой апологетической теории — о благоденствующей роли современного буржуазного государства, заменив­шей будто бы его былую роль «ночного сторожа». Из концепции «единого среднего класса» теоретики «обще­ства потребления» заимствуют тезис о стирании граней между собственниками и пролетариями, поскольку яко­бы последние сами становятся обладателями средств производства.

Итак, для концепции «общества массового потребле­ния» характерны эклектизм, смешение различных идей и взглядов, почерпнутых из арсенала буржуазной тео­ретической мысли. Ее теоретические основы настолько уязвимы, что некоторые наиболее трезвые представи­тели буржуазной науки не могут не сомневаться в их истинности и возможности их воплощения на прак­тике.

Так, Дж. Гэлбрейт, профессор экономики Гарвардского университета, известный политический деятель США, высказывавший в ряде своих работ мысли, во многом аналогичные идеям Р. Ростоу, Дж. Катоны и других авторов потребительской концепции, впоследствии подверг резкой критике ее основополагающие прин­ципы, и в частности тезис о «всемогуществе потребите­ля». Он справедливо считает, что поведение потребите­ля в буржуазном обществе направляется и контролиру­ется мощным рекламным аппаратом монополий, кото­рые зачастую заинтересованы в создании фиктивных потребностей. Далее, Гэлбрейт обратил внимание на по­разительное несоответствие между огромным потоком товаров, производимых в США для частного потребле­ния, и совершенно недостаточным развитием сферы об­щественных услуг — образования, здравоохранения, социального обеспечения и др. Более того, он даже усом­нился в эффективности самой экономической системы капитализма, не способной удовлетворять социальные потребности общества.

В книге «Новое индустриальное общество», после выхода которой Гэлбрейта объявили «красным», он пи­сал: «Такие услуги государства, как забота о больных и престарелых, о физически или психически неполно­ценных людях, услуги системы здравоохранения в целом, создание парков и зон отдыха... оказание помощи людям, впавшим в нищету, и многие другие услуги не имеют для индустриальной системы (читай: для совре­менного развитого капитализма. Б. Ж.) особого значе­ния. И когда дело доходит до финансирования, эти услуги вступают в соперничество с потребностями, порожденными властным контролем индустриальной системы над поведением потребителя».

В условиях нынешних экономических потрясений, до крайности обостривших проблемы безработицы, спада производства, инфляции в странах капитала, крити­ческие голоса в адрес потребительских концепций ста­новятся все громче и резче. Буржуазные идеологи от­крыто говорят о глубоком кризисе «общества потребле­ния», пытаясь при этом скрыть состояние общего кри­зиса, в котором находится капиталистическая система. Вина за все социальные язвы перекладывается на яко­бы чрезмерное развитие науки и техники, а также на ограниченность природных ресурсов.

С этих позиций, например, выступают члены так на­зываемого Римского клуба — объединения буржуазных ученых разных стран, материально поддерживаемых крупнейшими монополистическими концернами. Веду­щую роль в его исследованиях взяли на себя ученые одного из крупнейших научных центров — Массачусетского технологического института. Ими была выдвинута концепция «нулевого роста», основные положения ко­торой изложены в книгах Дж. Форрестера «Динамика мира» и Д. Медоуза «Пределы роста». Буржуазные тео­ретики ратуют за отказ от экономического роста, за необходимость предпринимать меры к сохранению достигнутого состояния. Только таким образом якобы можно избежать отрицательных последствий современ­ного экономического развития в будущем.

Поддерживая эту идею, западногерманский эконо­мист Э. Кюнг в статье со знаменательным названием «Кризис общества потребления и необходимость новой ориентации при определении границ экономического роста» предлагает установить нулевой темп экономиче­ского развития. Он мотивирует свое предложение, во-первых, ограниченностью и уничтожением природных ресурсов и, во-вторых, тем, что удовлетворение материальных потребностей людей не делает их счастливее.

Концепция «общества потребления», которая рисует рай на земле в виде гигантского универсального мага­зина, супермаркета, завела многие страны Запада, по словам этого автора, в тупик. Его место должно занять «общество благоденствия», характеризующееся ста­бильностью существования, здоровьем, удовлетворен­ностью от избранной профессии, свободой и т. п. Но для достижения подобного идеала необходимо ослабить темпы экономического роста, приглушить стимулы к по­вышению производительности труда и разработать ме­тоды безболезненного перехода к нулевому циклу эко­номического развития.