По обе стороны экватора

— Я была еще маленькой, когда отец впервые рассказал мне о В. И. Ленине и о вашей стране, — рассказывала она. — Я заинтересовалась, начала читать о великом вожде все, что смогла достать. Но у нас, в Бразилии, очень трудно найти книжки о Ленине. И я написала письмо в Москву, на Московское радио. Мне ответили. А когда к столетию со дня рождения В. И. Ленина ваше радио устроило всемирный конкурс радиослушателей, пригласив их рассказать о великом вожде все, что они о нем думают и знают, я решила ответить. Конечно, я не могла прислать научный трактат, я простая женщина и ответила то, что чувствовала всем сердцем: мы любим Ленина и благодарим его за все, что он сделал для нас.

И в дополнение к этому ответу я стала каждый год посылать в Москву по одной розе из моего сада…

— Итак, что же это за люди — бразильцы?

Вновь задумываюсь, размышляю… В памяти послушно всплывает привычный набор полемизирующих друг с другом штампов, которыми пестрят страницы путевых заметок визитеров, побывавших в этой стране.

Бразильцы веселы. Они легко плачут без видимого повода и причин. Бразильцы беззаботны. Эти люди вечно чем-то озабочены. Они умеют хорошо делать свое дело. Они — лодыри, которые живут по формуле: «Никогда не делай сегодня то, что может быть сделано завтра. Или еще лучше, послезавтра. И совсем хорошо — никогда». Эти люди экспансивны. Нет, они равнодушны, им на все наплевать. Они подозрительны и недоверчивы. Это люди, у которых душа нараспашку…

Невероятно, но факт: каждая из взаимоисключающих оценок по-своему верна. И ты сотни раз убеждаешься в этом, когда видишь, что бразильцы могут с удивительным энтузиазмом и в рекордно короткие сроки строить самые большие на земле стадионы и спокойно мириться с архаической водопроводной системой в своих городах, периодически оставляющей без воды целые кварталы Рио или Сан-Пауло. Когда замечаешь, что они способны истерически рыдать и рвать на себе волосы после проигрыша любимой команды и со стоической верой в милосердие всевышнего умирать от голода в засушливые годы.

В одном я убежден непоколебимо: бразильцы — это великие жизнелюбы и оптимисты. В самом высоком смысле этого слова. Ибо вряд ли найдется иная нация, сыны которой обладали бы столь неистощимой способностью казаться веселыми в трудную минуту, сытыми — на пустой желудок, захмелевшими — от стакана пива и беззаботными — с пустым кошельком в кармане. И если бы меня все же попросили ответить на вопрос, кто же они такие, эти бразильцы, я сказал бы, что это люди, которые даже в самую тяжкую минуту умеют не терять веры в то, что трудная полоса пройдет и завтрашний день будет лучше, чем сегодняшний.

…К такому выводу прихожу я в самолете авиакомпании «Эр-Франс», летящем над Атлантикой на высоте одиннадцать километров по маршруту Рио — Париж. Стюардессы уже накормили нас ужином. На небольшом экране гремят выстрелы и визжат автомобильные шины: «Эр-Франс» угощает своих пассажиров подвигами Бельмондо в фильме «Человек из Рио». Я лечу домой, взволнованный предстоящей встречей с Москвой. И не думаю о том, что впереди у меня еще долгие, долгие годы журналистской работы, тысячи встреч и десятки тысяч километров дальних дорог по разным городам и странам по обе стороны экватора.

2 часть

Другие города и страны

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

«Спасибо, сеньор Президент!»

Пожалуйста, проходите, — сказал адъютант Президента, открывая дверь в приемную. — Но еще раз напоминаю, что в вашем распоряжении не более пятнадцати минут.

Я поблагодарил адъютанта и проследовал в кабинет. Президента еще не было. У маленького журнального столика, на котором стоял телефон и серая ваза с изящным, подобранным по строгим законам икебаны букетом сухих цветов, сидел на корточках, устанавливая микрофон, техник-связист. Провод уходил в соседнюю комнату к магнитофону, на котором будет фиксироваться интервью. Обитые серой тканью стены и массивные кожаные кресла создавали атмосферу достоинства и спокойствия, какая и должна царить в приемной главы государства. И как бы подчеркивали серьезность проблем, которые здесь обсуждаются.

Я осторожно сел в кресло и снял с плеча портативный диктофон «Филипс».

Буду откровенен: я волновался. Все-таки не каждый день глава государства дает тебе интервью. В данном случае это вообще было первое в моей жизни интервью с Президентом. Честно говоря, я и не надеялся его получить. Прилетев две недели назад из Рио-де-Жанейро в столицу Колумбии Боготу, я, как и положено, явился в правительственный орган, ведающий прессой, — генеральный секретариат министерства коммуникаций, получил там голубенькую аккредитационную книжечку. После этого направился в президентский дворец и запросил интервью у главы колумбийского государства. Меня приняли с той подчеркнуто нейтральной учтивостью, с которой принято общаться в присутственных местах с представителями зарубежной прессы. Заверили, что просьба моя будет доложена куда следует. Но, разумеется, ничего не обещали. Принимавший меня чиновник, озабоченно поджав губы, сообщил, что расписание рабочего времени сеньора Президента на ближайшие две недели уже весьма уплотнено и поэтому обольщаться не стоит. И все же «на всякий случай» он предложил оставить в письменном виде вопросы, с которыми мне хотелось бы обратиться к «Экселенсии», и приложить к ним свои координаты в Боготе.

Я тут же продиктовал машинистке три вопроса. И сообщил, что найти меня можно в отеле «Текендама». После этого распрощался и покинул президентский дворец с сознанием исполненного долга и с убежденностью, что интервью не состоится. И две педели после этого делал обычную в такого рода поездках журналистскую работу: встречался с чиновниками разных рангов, с местными журналистами, ездил по стране, наносил визиты, знакомился с достопримечательностями, посещал музеи, словом, накапливал материал для будущих репортажей и очерков, которые собирался написать уже в более спокойной обстановке, вернувшись в Рио. Хотя и предчувствовал, что найти время для этой работы будет трудновато, ибо там, в Рио, меня ожидала большая недописанная статья (спасибо Виталию Боровскому за идею!) о «тихой интервенции» США в Амазонии, о массовых скупках американцами земель в штатах Гояс и Мараньяо, о рекордсмене этих закупок Генри Фуллере из Хьюстона, которого бразильская юстиция в конце концов упрятала за решетку, и о не менее наглом дельце Стэнли Амосе Селиге из Индианаполиса, который направил оскорбительное «открытое письмо» бразильским конгрессменам, потребовавшим и его тоже отправить в тюрьму за спекуляцию амазонской землей.

Иногда в этой лихорадочной суете всплывало воспоминание о вопросах, оставленных в президентском дворце, но всякий раз оно быстро исчезало, заливаемое потоком сиюминутных забот. И когда до отлета из Боготы оставалось два дня, вернувшись вечером в «Текендаму», я получил вместе с ключом от номера записку на фирменном бланке отеля: «Уважаемый сеньор! Вам звонили из дворца Президента и сообщили, что запрошенное Вами интервью назначено на двенадцать часов тридцать минут завтрашнего дня».