Две стороны одной монеты (СИ)

========== Глава 1 ==========

— Я видел это… Странные вещи. Человек прошел прямо сквозь стену в метро, но никто не обратил на это внимания. А неделю назад маленькая девочка вдруг обернулась птицей прямо в парке. Клянусь, это правда! Я не выдумал! Вы считаете меня психом?

Эрик тяжело дышит, глядя в сочувственно-равнодушные лица врачей. На лице его матери застыло выражение болезненного испуга, словно Эрик тот, кого следует приковать к больничной койке. Словно он болен…

Ему двенадцать, и он готов выть, потому что никто — НИКТО — не верит тому, что он видел.

— Я не псих! — он кричит и вскакивает с места, сжимая кулаки.

Ему кажется, что он ощущает каждый металлический предмет в комнате. Кажется, что вот сейчас он взмахнет рукой, и железные стулья под этими хлыщами в белых халатах расплавятся. И тогда он докажет, что не сумасшедший… Что он прав!

Ничего не происходит.

Доктор Эдденс качает головой, что-то записывая в карте, и кивает коллегам. Женщина слева от него с милым личиком вопросительно шепчет: «Манифестация*?» Неприятный высокий мужчина в очках оценивающе смотрит на Эрика, будто он не более, чем интересная букашка, попавшаяся ему на пути.

Внутри у Эрика все клокочет от злости.

— Не волнуйся, милый, доктора тебе помогут, — по щекам матери текут слезы, и она тянет к нему руки, чтобы обнять, но он вырывается.

— Мне не нужна помощь, как вы не понимаете?

— Эрик, с разрешения твоей мамы мы оставим тебя здесь на некоторое время, чтобы провести обследование и назначить тебе лечение.

Слова доктора Эдденса не слышны за шумом в ушах.

Оставить? Здесь? Это психушка, в которой его хотят запереть…

Кажется, он пытался сбежать или это было лишь в его воображении. Все тело горит, кисти рук буквально сводит от боли.

«Ну же! Ну! Повинуйся!»

Мысленно он кричит, но предметы в комнате остаются недвижимы. Доктор в очках склоняет голову на бок, следя за выражением его лица.

Эрик остается в палате этим вечером. С ним на соседних койках еще трое мальчишек. Они не выглядят всклокоченными агрессивными психами из фильмов, не раскачиваются из стороны в сторону и не вырывают волосы на голове. Один пытается развести Эрика на философский разговор и подсунуть какую-то книгу о высоких материях.

— Ты должен просвещаться. Я изучал труды великих философов и…

— И посмотри, куда они тебя привели, — грубо обрывает Эрик.

Ему плевать на философию. Он хмуро смотрит в окно палаты на странный корпус с куполообразной крышей. Там лечат электрошоком — ему уже сказал белобрысый мальчишка. И Эрика ждет такое «лечение»?

— Ничто в нашей жизни не бессмысленно. Дороги приводят туда, где нам положено быть. А что положено, то случится. А случившееся не отменишь. Ноги приведут тебя туда, где случится…

Эрик ложится на кровать и затыкает уши. Это не его путь.

Доктор в очках приходит на следующий день и расспрашивает Эрика. Тот отмалчивается, как военнопленный на допросе, но в конце концов уступает. Голос у доктора слишком елейный, а вопросы слишком подозрительные, но ему нужно хоть с кем-то поделиться…

— Ты должен знать, Эрик. Я верю тебе.

Эрик не верит. Ему обидно до слез. Обидно, что он слышит ложь в обмен на правду. Его кисти снова сводит от боли, и он стискивает пальцы в кулаки, на этот раз пытаясь сдержать невидимую силу, которая никак не хочет проявиться. Она клокочет внутри вместе с горькой досадой и злостью на всех этих лицемеров и на мать, которая оставила его здесь… Эрик хочет высказать этому доктору все: о нем, о клинике, об их «вере». И, конечно же, о том, что он видел. О да, пусть проверят, пусть найдут ту девочку, и того парня в метро, и мальчика, который стреляет лазерами из глаз. Эрик знает, где он живет.

Он ухмыляется, открывает рот и… не может произнести ни слова, потому что чей-то голос в его голове приказывает: «Молчи!»

— Ну же, Эрик. Так что ты видел? Я должен знать, чтобы помочь тебе с этим справиться.

Брови Эрика нахмурены, он смотрит на доктора, но взгляд его пустой.

Какого черта это было? Пожалуй, сейчас он и в самом деле немного напуган. Руки сводит, но он уже не чувствует былого запала.

— Я…

Доктор тяжело вздыхает и перекладывает ногу на ногу. Его терпение, кажется, на исходе, но Эрик не может взять себя в руки и выглядит рассеянным.

— Ты говорил, что видел людей с… необычными способностями. Может быть, расскажешь поподробнее?

«Нет!»

Голос в голове против, и Эрик почти вздрагивает от этого. Нельзя говорить? Не говорить ему? Почему? Не сходит ли Эрик с ума в самом деле? Ему уже дали какие-то таблетки этим утром…

Чтобы там ни было, будет лучше сначала разобраться с самим собой, а уже потом с доктором. Он делает долгий выдох, стараясь успокоиться, и чувствует, как боль уходит из рук, хотя сердце продолжает стучать где-то ближе к горлу, а в ушах шумит. Надо придумать ложь, похожую на правду, чтобы самому не запутаться потом…

— Я видел людей и животных, да. У них были необычные силы.

Мужчина заинтересованно подается вперед, заставляя подростка откинуться на спинку кресла, нервно сжимая пальцы на коленях.

— Я умею разговаривать с животными, вообще-то, — Эрик нервно чешет в затылке, чувствуя себя ужасно глупо. — Моя собака… Это она велела мне сказать про то, что я видел. Клянусь вам, сэр. Та девочка в парке превратилась в птицу, а мужчина в метро… Он… Он стал мухой и пролетел через вентиляцию. И я не пересмотрел кино, я видел это!

Губы доктора скептически поджимаются, он скрещивает руки на груди.

— Собака велела тебе рассказать матери о том, что ты видел?

— Да… Я бы сам не стал говорить, но… это ведь собака! — Эрик таращит глаза, отчаянно краснея. Он в жизни не нес такой чуши и сомневается, что доктор поверил хоть одному его слову.

— Что ж, малыш, я верю тебе. Иди в палату, я поговорю с доктором Эдденсом о твоем лечении.

Лицо мужчины становится кислым, будто он раскусил лимон и разом потерял весь интерес к Эрику, прекратив сверлить его взглядом черных глаз.

Эрик вылетает из кабинета с надписью «Доктор С. Шоу», обливаясь потом и чувствуя, как трясутся колени. Медбрат, ждавший в коридоре, берет его под локоть и проводит в палату, словно Эрик какой-то буйнопомешанный и может в любой момент броситься бежать.

Стоит ему оказаться возле двери в комнату, как он тут же бежит в туалет и закрывается изнутри.

В зеркале его лицо белее мела, зрачки заполнили всю радужку. Руки дрожат, но боли, появляющейся из-за рвущейся наружу неведомой силы, нет. Может быть, он такой же необычный, как те дети? А может, просто спятил…

— Кто ты такой? — Эрик шепчет это себе под нос, надеясь услышать голос, который звучал в его голове в кабинете Шоу, но ответа нет.

Он совершенно один…

***

Эрику восемнадцать и все, что напоминает о детях со способностями, — это отметка в амбулаторной карте «состоит на учете в психоневрологическом диспансере» и посещения психиатра раз в квартал.

«Параноидная шизофрения**. Манифестация в подростковом возрасте с преимущественно галлюцинаторной симптоматикой визуального и слухового характера, бредом воздействия***. Пациент уверен, что общается с животными и людьми, обладающими сверхспособностями. Пройден медикаментозный курс лечения, психотерапия. Пациент находится в состоянии полной ремиссии в течение 5 лет».

Он читает это в личном деле, пока доктор, отвлекшись, выходит из кабинета. Ремиссия — это ведь здорово? С тех пор он не видел ничего странного и больше не слышал того голоса в голове. Все говорят, что это хорошо. И Эрик тоже так считает. Голоса и дети со сверхспособностями — это не то, что поможет ему поступить в колледж и строить отношения с Магдой из параллельного класса. Она, кстати, тоже поступает на физический факультет. А значит, они смогут проводить еще больше времени вместе, готовясь к экзаменам. Если, конечно, смогут сосредоточиться на учебниках…